Юрий Буйда родился в 1954 году в российском анклаве, Калининграде, на берегу Балтийского моря. Сегодня он считается одним из самых крупных русских писателей постсоветской эпохи. Стиль Буйды полон жизни и юмора, а персонажи обитают в фантастической вселенной, где наряду с ними блуждают архетипы их собственных мифов: враги советского народа, военные заговорщики, помешанные, наполовину сумасшедшие художники, вооруженные дегенераты, священнослужители, которые верят больше в земное, нежели в небесное, целый ряд представителей разных профессий в их отечественном варианте. В этой же вселенной (так и тянет назвать ее «магическим реализмом», но этот термин обладает в литературе слишком большой каталогизирующей силой) вращаются и персонажи романа «Синяя кровь».
Это сказочная вселенная, где реальность, кажется, пребывает за гранью воображения, как будто речь идет о подобии кукольного спектакля. «Пьяница Люминий отвез тело в больницу на тачке. На этой тачке он доставлял старухам мешки с сахаром, уголь, навоз и тем зарабатывал себе на бутылку или хотя бы на стакан ломовой», или еще об этом персонаже: «Знали, что пьяница Люминий, похваляющийся своим членом с ногтем, который обеспечивал ему неизменный успех у женщин, на самом деле имел успех только у глухонемой банщицы Муму».
Роман повествует об эпизодах из жизни Иды Змойро, собирая их, как мозаику, в единую картину. В роли рассказчика выступает молодой племянник героини. Ида — пожилая женщина, которая живет одна в местечке под названием Чудов (переводчик в сноске сообщает, что это слово означает «чудеса»), которое расположено недалеко от Москвы, но, кажется, до сих пор хранит средневековую, почти карнавальную атмосферу. Вся история призвана ответить на вопрос: «кем же на самом деле была Ида Змойро?» Уже на первых страницах мы узнаем, что когда-то она была актрисой театра и кино, довольно успешной, и даже получила «Сталинскую премию», но вождь, по не совсем ясным причинам, заставил ее «исчезнуть». Теперь Ида живет вдали от сцены и экрана, но и после вынужденного завершения своей звездной карьеры не разочаровалась в жизни. Несмотря на серое и враждебное окружение — своего рода метафора жизни советских лет — Ида Змойро смогла из него высвободиться, декламируя Шекспира пациентам в больнице и ведя в городке школу (театральную и танцевальную студию) для девочек — которых называют «голубками» за то, что на похоронах они носят в руках голубей. Именно исчезновение некоторых из этих девушек, ее учениц, придаст началу романа таинственный колорит, поскольку смерть Иды каким-то образом с этими фактами связана.
Порою кажется, что действительность у Буйды строится из сумасбродных трюков, как своеобразный спектакль, когда волшебство совершается прямо на глазах у читателя, в магическом Чудове, где колодец на площади ведет «прямо в ад». Этот городок, кажется, соткан из историй, странных событий, неординарных персонажей, которые блуждают по нему почти как призраки, между тем старая Ида Змойро выступает противовесом почти мифической реальности, построенной железной рукой диктатуры, от которой можно убежать только путем более или менее сознательного отчуждения от действительности; потому она и решила посвятить себя «методичному и безжалостному разрушению всех этих мифов, сказок и прямого вранья». Свою цену она уже заплатила, но время от времени ее все-таки вызывают в Москву, а на жалось по отношению к ней соседок она всегда отвечает одинаково: «От счастья толстеют».
Этот роман был вдохновлен биографией русской актрисы Валентины Караваевой и рисует портрет режима, при котором любой человек, будь он даже известен в артистическом мире, может быть мгновенно стерт из всеобщей памяти. У Буйды смерть, угрозы и тайны всегда поджидают вас за углом, именно через них осуществляется связь с прошлым, они представлены неотделимыми от таких вопросов, как построение идентичности; как если бы они прежде всего служили приноравливанию общества к новой действительности. Однако «Синяя кровь» гораздо больше, чем портрет времени и режима, роман этот в первую очередь образчик блестящей прозы, написанной невероятно талантливо и оригинально.
