Ангела Меркель передала свои извинения. Она не приехала в Штутгартскую оперу. Ее пригласил премьер-министр Баден-Вюртемберга Винфрид Кречманн (Winfried Kretschmann), который присутствовал на премьере, чтобы таким образом выразить солидарность с российским режиссером Кириллом Серебренниковым, который с 23 августа находится под домашним арестом.
Этот арест в прошлый четверг был еще раз подтвержден и продлен. Поэтому Серебренников не смог завершить, даже не смог ни разу отрепетировать свою постановку детской сказки-оперы Энгельберта Хампердинка (Engelbert Humperdinck) «Гензель и Гретель».
Нам неизвестно, знала ли Ангела Меркель этого режиссера до того, как стало известно о его «случае». Тогда, в мае, после обыска в его квартире из-за обвинений в сокрытии средств его допрашивали лишь как «свидетеля». В конечном счете до сих пор он ни разу не инсценировал Рихарда Вагнера.
Также неизвестно, что подчеркивали вчера днем в Штутгарте во время одной подиумной дискуссии российские деятели театра, знает ли их коллегу вообще Владимир Путин, не стоит ли он за этим как нереальным, так и пугающим юридическим фарсом, который, конечно, служит лишь для устрашения: для цензуры искусства и цензуры в головах. Потому что почти каждый в этих кругах может стать следующим, что заложено в коварстве этой системы.
То есть, никто не может судить о том, не является ли этот еврейский гомосексуальный художник, который в высшей степени сдержанно критиковал систему, который пользуется популярностью в мире со своими постановками в театре и в кино, который со своим антицерковным фильмом «Ученик» в 2016 году получил приз в Каннах, — не является ли он сейчас затребованной с самого верха или просто принесенной в жертву пешкой.
Во всяком случае Серебренников с его либеральным Гоголь-центром в Москве уже давно стоял на пути бетоноголовых аппаратчиков из секретной службы и православной церкви. Так же, как и сейчас, после множества скандалов и покушений показанный наконец в Москве фильм «Матильда» Алексея Учителя с Ларсом Айдингером (Lars Eidinger) и Томасом Остермайером (Thomas Ostermeier) о царском «мученике» Николае II и его исторически доказанной добрачной аферы с прима-балериной.
Этот след постоянно ведет в Германию. Серебренников гастролировал в берлинском театре Шаубюне, дважды ставил спектакли в Комише опер и однажды в Штутгарте. У него также есть договор с Дойчес театер.
Здесь речь идет о свободе мысли
К счастью, германо-российские контакты в области искусства снова стали тесными. Таким образом, то, что в России подается как «домашний арест», является, если отбросить в сторону юридические последствия, ничем иным как жестким запретом на профессию. Что в либеральной Германии не может остаться бесспорным, и что в Штутгарте не хотели и не могли оставить без внимания. В конечном счете речь здесь идет не только об угрозе срыва премьеры с десятью последующими постановками, а об угрозе свободе мысли.
И тогда интендант Йосси Вилер (Jossi Wieler) организовал растянувшийся на весь октябрь антифестиваль «за Серебренникова». С показом видео-записей инсценировки в этом театре «Саломеи», с докладами, фильмами, записями других работ и дискуссиями. С футболками «Освободите Кирилла!» за пять евро и сумками в форме сердца из Руанды, одного из мест действия, за шесть евро. С переносом — в фильме — премьеры Хампердинка в Африку.
Так много внимания отмене какой-либо инсценировки уделяется довольно редко. Русские со своим юридическим произволом пробудили необыкновенную активность. Ибо теперь имя Кирилла Серебренникова знает гораздо больше людей. Может быть, и он — уже мученик?
В Штутгарте, где его спорная и не вполне очевидно перенесенная в Сирию «Саломея» была несколько переоценена, Серебренников стал по меньшей мере домашним святым. Во всяком случае в конце «Гензель и Гретель», хорошей вещи, но с присущей ей некоторой безвкусицей, сентиментальные швабы в оперном театре встали со своих мест, чтобы поприветствовать двух приехавших черных, возможно, действительно бедных детей из Африки, исполнителей главных ролей в это фильме — как последний всплеск культуры гостеприимства 2015 года.
«Здесь все выглядит, как плохая копия Европы. Достаточно ли это бедно для «Гензель и Гретель»? Так сомневался Кирилл Серебренников в своей показанной 19 ноября документации SWR о съемках в Руанде. Мы не знаем, оставил ли бы он все так до премьеры.
Над сидящим на сцене и под руководством Георга Фритцша (Georg Fritzsch) в меру отлично играющим оркестром мелькают поэтические, но все же наполненные клише кинокадры о бедных людях в Африке. После английской вечерней молитвы, немного напоминающей чудеса вуду, после паузы сразу следует переход прямо к черному «человечку-росе» в штутгартском аэропорту, а оттуда — в швабские кондитерские, в изобилие кондитерских и спортивных магазинов.
Но ведьмы, злого духа, нет. Серебренников умышленно оставил здесь пустое место. Когда в первой части речь идет о летающей на метле старухе, то в виде замены на всех нас, на публику, направляется качающаяся камера. Во второй части явно склонный к пародии тенор Даниэль Клуге (Daniel Kluge) в футболке фаната группы Heavy-Metal изображает Розину Лекермауль (Rosina Leckermaul).
Возможно, еще последует настоящая инсценировка
То тут, то там болезненно ощущается отсутствие профессионального режиссера, его нельзя заменить даже с помощью таких хороших драматургических идей, и порой все скатывается на уровень самодеятельного театра. Это начинается уже в прелюдии «Давным-давно». Уже здесь эта рожденная из чувства солидарности замена несколько шатается — «сказка о надежде и бедности, рассказанная Кириллом Серебренниковым» — которой, может быть, еще когда-нибудь предстоит настоящая инсценировка.
Здесь постоянно приходится соединять не только части инсценировки. Артисты пытаются также с помощью пантомимных моментов напомнить зрителям о том, что происходит на самом деле. Например, когда родители, которые вдруг появляются в лесу, оказываются в масках, как полицейские прихвостни в Москве и Санкт-Петербурге. Это придает оставшимся после режиссера частям инсценировки такое значение, которое художественно подавляет.
Прибавьте к этому еще нечистую совесть колонизаторов, которые думают: а не используются ли местные жители здесь, в бывшей немецкой Восточной Африке, во имя хороших людей искусства? и что, собственно говоря, будет с этими двумя детьми, когда они после такого обилия наивного восторга, излившегося на них, во второй раз приземлятся в Кигали?…
Странный, единственный вечер, исполненный очень мотивированным ансамблем, в котором выделяется нежная Гретель Эстер Диркес (Esther Dierkes), и не только футболкой с надписью «Освободите Кирилла!» Вечер, который наполняет каждого благодарностью за то, что на немецкой сцене возможно все — хорошее и плохое, критическое и кулинарное, концептуальное и консервативное. И что мы считаем это само собой разумеющимся, как и максимально толерантную свободу искусства, как бы ни брызгала по этому поводу слюной АдГ.
Вечер, который заканчивается банально со «Свободны, свободны навсегда!» и с церковным хором мальчиков, в то время как на экране спадают маски. Исчезнувших, убитых? В Африке — праздничная вечеринка. В Штутгарте чествуют самих себя.
А Кирилл Серебренников, который не имеет права говорить? До того, как ему пришлось вернуться в Москву (из-за «проблем»), он предсказывал: «На сегодняшний день нет никакой уверенности, каждый день может стать последним. Мы все должны найти свой путь в лес и через него». Тем временем московский Большой театр уже заявил о том, что премьера его балета «Нуреев», которая была отменена в июле за три дня до спектакля, состоится 9 декабря…
