Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на

Интервью с актером Ларсом Айдингером

© РИА Новости Евгения Новоженина / Перейти в фотобанкАктер Ларс Айдингер на пресс-конференции создателей и актеров фильма «Матильда»
Актер Ларс Айдингер на пресс-конференции создателей и актеров фильма «Матильда»
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Читать inosmi.ru в
В Санкт-Петербурге 23 октября 2017 года состоялся премьерный показ фильма «Матильда». Российские монархисты травят этот фильм, исполнителю главной роли Ларсу Айдингеру угрожали убийством. Поэтому он не был на премьерном показе. Журналисты из Mitteldeutscher Rundfunk взяли интервью у исполнителя роли царя Николая II, в котором он поделился своими впечатлениями о России и о русских.

Mitteldeutscher Rundfunk: Господин Айдингер, как получилось, что вы, немецкий актер, сыграли в российском фильме роль царя?

Ларс Айдингер: За два года до начала съемочных работ мы показывали с театром Шаубюне «Гамлета» в Москве. Насколько мне известно, режиссер Алексей Учитель увидел меня на сцене и подумал: «Это он». Потом он пригласил меня в Берлине на кастинг — якобы для небольшой роли небольшой роли. Но на самом деле он хотел со мной познакомиться. После кастинга он спросил меня, не смог бы я приехать в Россию, чтобы сыграть Николая II, и не смог бы я для этой роли выучить русский язык. Я довольно легкомысленно согласился, поехал туда, Учитель принял решение за меня. И мне действительно пришлось учить русский язык. Дело в том, что я вообще не говорю по-русски, даже сегодня. Я вырос в Западном Берлине, и у меня действительно никогда не было контакта с русским языком. Я фонетически заучивал русские тексты наизусть с учителем в Берлине.

— Вы достаточно хорошо говорили по-русски, чтобы сойти за царя Николая II?

— Для того, чтобы я учил этот язык особенно старательно, меня заверили, что в конце готового фильма будет слышен мой голос. Для них было очень важно, чтобы я правильно шевелил губами. А российский актер, который меня потом дублировал, делал это действительно очень хорошо. Как раз в конце фильма есть кадры, снятые  самым крупным планом, на которых отлично видно, что мои губы движутся по-русски и что я действительно выговариваю русские слова. Это бы не сработало, если бы я говорил по-английски или по-немецки.

— Вы очень долго были в России. Как вы там обходились без русского языка?

— У меня было 80 съемочных дней, почти два лета я полностью провел в России, и я чувствовал себя там довольно потерянным, в том числе и потому, что, кроме меня, там никто не говорил по-немецки или по-английски. На съемочной площадке говорили только по-русски. По-настоящему общаться я мог только с помощью моей переводчицы. Когда я сегодня в Берлине слышу, что кто-то говорит по-русски, то я в принципе понимаю, о чем идет речь. То есть я знаю слова и понимаю взаимосвязь, но я бы не смог сказать по-русски ни одного предложения.

— Чувствовали ли вы себя чужим как исполнитель главной роли на съемочной площадке, человеком, который с трудом понимает других и сам не может толком объясниться?

— Да. Но я думаю, что это сыграло немалую роль в том, чтобы пригласить именно меня. То есть я думаю, что режиссер Алексей Учитель также немного спекулировал на том, что это как бы отражало всю ситуацию вокруг Николая II. Ведь и он чувствовал себя в его собственной ситуации очень одиноким, и был совершенно подавлен и не хотел быть царем. И в конечном счете он там тоже был иногда словно инородным телом.


— Вы снимались в России в то время, когда эта страна подвергалась жесткой критике всего мира из-за аннексии Крыма и поддержки пророссийских повстанцев на Украине. Как это повлияло на вашу работу?

— Решение сниматься в этом фильме я принял значительно раньше, чем эти конфликты в России стали столь масштабными. Не было крымского кризиса и не было закона о запрете публичной пропаганды гомосексуализма. Не знаю, согласился бы я на съемки, если бы все это уже произошло. В этом я не уверен. Я уже ощущал конфликтную ситуацию, потому что знал, что деятели культуры в России вынуждены демонстрировать некую близость к правительству, потому что иначе они вообще не могли бы снимать никакие фильмы. То есть там нет никакой другой возможности. Или деньги получают непосредственно от государства, или фильм просто не снимают. А бюджет «Матильды» составлял 30 миллионов долларов. Это говорит о том, что здесь есть какая-то связь с президентом Путиным. На съемочную площадку постоянно приходили высокопоставленные политики, которые хотели фотографироваться с нами. Я тогда порой закрывался в своем вагончике и говорил, что у меня, мол, проблемы с желудком и я не могу выйти. Потому что я просто боялся, что буду позировать там рядом с какими-нибудь военными преступниками, а через год появится фотография, на которой Ларс Айдингер в костюме Николая II стоит перед камерой с одним из главных военных преступников России.

— Что вас особенно впечатлило, поразило?

— На меня угнетающее впечатление произвело отношение к гомосексуалистам. Не знаю, почему. Я встречался с многими людьми, которые мне говорили, что гомосексуальны, но я видел, какое давление им приходится выдерживать и что это означает для человека, который не имеет права на свою сексуальность. И я видел, как на это реагируют на съемочной площадке, где, например, спрашивают: «Как ты думаешь, здесь на съемочной площадке есть гомосексуалисты?» «Нет, ни в коем случае! Нет!» То есть я, конечно, надеялся, что у людей из мира кино в России более снисходительное, более либеральное отношение к гомосексуалистам — несмотря на закон. Но это оказалось не так.

Удивило меня то, что очень многие люди действительно поддерживают политику президента Путина и что его считают хорошим политиком даже в кругах интеллектуалов. Вероятно, это можно понять, только когда видишь своими глазами, какая Россия огромная, и что Путин должен управлять не только такими прогрессивными городами, как Санкт-Петербург и Москва, но и такими регионами, где появляется ощущение, что ты возвращаешься в Средневековье.

— Какое это имеет отношение к вам?

— Это как раз та конфликтная ситуация, в которой я нахожусь. Там я стал в определенном смысле мишенью пропаганды против этого фильма. И это, конечно, связано и с тем, что мы живем в абсолютно другой системе ценностей, нежели русские. И ты действительно попадаешь в конфликтную ситуацию, когда имеешь дело с людьми, которые верят во что-то, а сам находишься в обществе неверующих или атеистов. Однако мы снимали этот фильм не для провокации. С моей точки зрения, мы не допустили никакого неуважения по отношению к царю Николаю II. Я хотел бы соответствовать этой фигуре. Со всем уважением и всей прямотой. И поэтому критика фильма задевает меня особенно сильно.

— А что вы скажете про депутата Думы, которая нападала лично на вас? Она говорил, что, поскольку вы в театре выступали частично обнаженным, то вы, мол, порноактер, порочащий нашего царя. Как вы пережили это, и какие нападки были на вас?

— Этого депутата Думы зовут Наталья Поклонская. Она действительно сделала меня мишенью своей ненависти и травит меня. Она обвиняет меня в том, что я — гомосексуальный порноктер и сатанист. Мне в моей жизни еще никогда не угрожали. Но когда пытались бросить бутылку с зажигательной смесью в офис режиссера Алексея Учителя, то, конечно, считались с тем, что там могут пострадать люди. И я это просто чувствую. Ему угрожали насилием, сказали, что переломают ему ноги. Перед кинотеатром, в котором должен был состояться показ этого фильма, подожгли два автомобиля. Я серьезно отношусь к этому, даже если вероятность того, что со мной что-то случится, крайне мала. Вся эта дискуссия привела к тому, что я не поеду на премьерный показ этого фильма в Россию. Я слишком боюсь, потому что непосредственно мне тоже угрожали.