Он буквально излучает удовлетворенность. Президент Объединения баварской экономики Альфред Гаффаль (Alfred Gaffal) в интервью гордо указывает на то, что с экономикой в Баварии дела обстоят особенно хорошо. И все же у него есть предложения, что сделать, чтобы ситуация стала еще лучше.
Die Welt: Недавно Вы резко критиковали федеральное правительство за то, что его политика, по Вашим словам, направлена против экономики. На этой неделе канцлер будет у Вас в гостях, повторите ли Вы при ней свою критику?
Альфред Гаффаль: Я не жестко критиковал, а сказал, что красно-черное федеральное правительство в последние годы немного сделало для экономики. Мы рады, что канцлер приезжает к нам и можем констатировать, что она успешно провела нашу страну через все кризисы.
— Чем в первую очередь должно будет заняться новое федеральное правительство?
— Работа должна оставаться оплачиваемой. И для того, чтобы иметь будущее, мы должны инвестировать в дигитализацию. В развитии высокоскоростного доступа в Интернет мы недостаточно продвинулись. Средства на это есть, но развитие должно происходить быстрее. И политика образования также должна делать ставку на дигитализацию. Нам нужна к 2022 году цифровая школа, а в образовании нам нужны подходящие цифровые программы обучения.
— Что Вы понимаете под оплачиваемой работой?
— Нам нельзя мириться с тем, что целые отрасли уходят за границу, потому что стоимость рабочей силы в промышленности в Германии — самая высокая в Европе: 40 евро за час. В Австрии это 36 евро, в Италии 28 евро, а дешево получается в Чехии с почти десятью евро или в Болгарии или Румынии, где час работы стоит от трех до четырех евро. Мы постоянно выравниваем это с помощью инноваций, исследований и развития, с помощью лучшего сервиса и рационализации.
«От брутто должно оставаться больше нетто»
— Рабочим не стоит надеяться на повышение заработной платы?
— Осенью у нас снова будут тарифные переговоры с металлургами и энергетиками, тогда мы посмотрим, какие представления есть у профсоюза. Мы делаем ставку на умеренное повышение заработной платы. Но не должно быть так, что стороны на тарифных переговорах торгуются за каждую десятую долю и согласовывают повышения в соответствии с экономической ситуацией, а рабочий ничего от этого не получает. Поэтому в налогах надо наконец переходить к холодной прогрессии. От брутто должно оставаться больше нетто.
— Вы требуете проведения реформы закона о продолжительности рабочего времени. Как Вы это себе представляете?
— Мы не хотим увеличивать объем работы. Но и здесь нам нужно иметь больше гибкости как для рабочих, так и для работодателей. Действующее рабочее время должно быть иначе распределено в течение недели в соответствии с производственной необходимостью. Мы не можем развивать промышленность 4.0 на базе закона о продолжительности рабочего 1.0.
— То есть надо будет проверять электронную почту также и в выходные дни? Рабочие жалуются на то, что от них требуется постоянная доступность. Вы учитываете это?
— Я думаю, что и рабочие хотели бы иметь более гибкий рабочий график. Тогда они могли бы сами лучше организовать свои производственные и частные жизненные обстоятельства.
— Во время предвыборной борьбы одной из тем станет растущее ограничение срока условий труда. Это тоже относится к гибкости, которую Вы ожидаете?
— Вообще надо ясно указать на то, что мы живем от долгосрочных дивидендов программы реформ 2010 года и связанным с этим созданием большей гибкости. Отказаться от этого было бы большой ошибкой. Эта программа реформ сделала нас лидерами в Европе, с широким благосостоянием и надежной гарантией рабочих мест. Люди живут так хорошо, как еще никогда в истории этой страны. Однако это не означает, что нельзя сделать производственные отношения еще более гибкими.
Неуверенность вызывают Трамп и Брексит
— Баварская экономика зависит от внешней торговли. Что Вы скажете о новом президенте и заявленном им протекционизме?
— С президентом Трампом жизнь не стала легче. Мы не можем правильно оценить наши шансы на будущее в экспорте. Из-за этой неуверенности появится сдержанность и в инвестициях — даже если существующие связи с США в экономике — более открытые и постоянные, чем в политике.
— Но есть еще Брексит.
— Здесь неопределенность после выборов в Великобритании стала еще больше. Но нам нужна Великобритания как сильное государство в Европе и как торговый партнер. Объем баварского экспорта составляет — как раз благодаря нашей автомобилестроительной и машиностроительной промышленности — 14.9 милллиардов евро, импорт — 5,6 миллиардов. Однако удержаться на этом уровне вряд ли удастся.
— Вы за мягкий или за жесткий Брексит?
— Я за разумный — так, чтобы Великобритания и дальше хорошо чувствовала себя в Европе, так, чтобы Брексит не послужил примером для последующих выходов из ЕС.
— Появились ли у экономики теперь новые ориентиры?
— Выборы в Европе прошли очень положительно. В Нидерландах и во Франции победили партии, настроенные дружески по отношению к Европе. Этот шанс на открытую торговлю в ЕС мы должны еще лучше использовать. Мы должны всегда помнить о преимуществах ЕС и не развивать национальный эгоизм. Кроме того, экономика — очень гибкая. Мы делаем наш бизнес там, где это лучше получается. Конечно, мы хотели бы иметь в Китае сильную базу, ведь отношения просто великолепны. Наше объединение открыло свой филиал также и в Иране. И мы не позволим США диктовать, с кем нам вести дела, а с кем нет.
— Хотите ли Вы снова вести дела с Россией?
— Мы должны вернуться к разумным отношениям с Россией. Эти санкции не решили конфликт между Россией и Украиной, но обострили политические отношения. Шесть с половиной немецких и 1800 баварских фирм в России сильно пострадали от этих санкций, однако все они остались там. Настало время, чтобы отменить эти санкции.
— У ЕС — иное мнение.
— Потому что восточноевропейские страны все еще выступают за санкции. Однако я твердо убежден, что в долгосрочной перспективе Россия нужна нам как политический и экономический партнер. Не стоит забывать, что при этом речь идет также и об энергетическом импорте. Однако в этом секторе у нас и так нет окончательной общей концепции, которая исключала бы ошибочные инвестиции и сделала бы возможным обеспечение безопасности инвестиций.
— Вы имеете в виду энергетический поворот?
— То, что происходит здесь, будет в долгосрочной перспективе иметь драматические последствия. Энергетический поворот обойдется нам к 2025 году почти в 500 миллиардов евро. Наши цены в энергетике — вдвое выше, чем в США, на 50% выше, чем во Франции, на 80% выше, чем в Польше. Мы не знаем, откуда в долгосрочной перспективе будет поступать электроэнергия, когда отключат атомные электростанции, а линии электропередачи Север-Юг еще не будут готовы, электромобильность будет сильно востребована, а энергетическая санация зданий не продвинется вперед. Все это неубедительно. Здесь новое федеральное правительство должно наконец внести ясность. Энергетический поворот является наиболее уязвимым местом в конкурентоспособности экономики.
