о всем мире работники разных сфер все больше теряют в правах. О том, по кому больнее всего прекаризация (трудовые отношения, которые могут быть расторгнуты работодателем в любое время — прим.ред.) бьет на Украине — Георгий Сандул, юрист общественной организации «Трудовые инициативы».
Едва ли не самой низкооплачиваемой и незащищенной профессией сегодня является профессия курьера. Условия их труда невыносимы и, в прямом смысле слова, опасны для жизни: в апреле 2019 прямо на работе скончался курьер Яндекс-Еды — от переутомления. А несколько месяцев спустя в Харькове погиб под колесами автомобиля курьер компании Glovo.
Glovo — сервис доставки основанный в Барселоне в 2015 году — работает в 28 странах и насчитывает десятки тысяч курьеров. Компания считает их не штатными работниками, а независимыми подрядчиками и, соответственно, не предоставляет им никаких социальных гарантий.
Как и другие прекаризованные работники по всему миру, курьеры Glovo выступают против нарушения своих прав. В конце мая в Барселоне они жгли свои рабочие рюкзаки под офисом компании. После смертельного случая с коллегой курьеры требовали обеспечить их страховкой. Отсутствием социальных гарантий и низкой зарплатой также недовольны работники Glovo в Болонье.
На украинский рынок сервис доставки Glovo вышел в 2018 году, сейчас он доступен в пяти больших городах. С конца июля 2019 курьеры выходят на протесты — результатом которых стало решение создать профсоюз. Glovo по-прежнему отрицает трудовые отношения, называя курьеров независимыми подрядчиками. Однако в сентябре стало известно, что компания пообещала обеспечивать курьеров страховкой.
Трудовые правоотношения маскируют под отношения с фрилансерами.
О легализации занятости прекаризованных работников, изменении трудового законодательства и борьбе профсоюзов за трудовые права мы поговорили с Георгием Сандулом, юристом общественной организации "Трудовые инициативы".
Чего добиваются курьеры Glovo через протесты и создание профсоюза?
Основная проблема у курьеров — характер занятости. Это не работники какого-то определенного предприятия, с которым у них заключены трудовые договора. В гиг-экономике компания утверждает, что ее работники — фрилансеры, тем не менее, они подчиняются установленным этой компанией правилам. Компания говорит, что работники сами выбирают рабочие часы, но эти часы — в рамках дозволенного компанией. Кроме того, компания обеспечивает сотрудников форменной одеждой, сумками, автомобилями. Все это имеет характер трудовых правоотношений, которые маскируют под отношения с фрилансерами.
Компания оптимизирует свою работу, она не платит налоги с наемных работников и социальные взносы. Как результат — работники ничем не защищены. Поэтому во всем мире сотрудники гиг-экономики борются за легализацию своей занятости. Два года назад в Британии водителей Uber признали наемными работниками. В этом году в Испании курьеров Deliveroo также признали наемными работниками, и это решение может повлиять на работу Glovo и Uber Eats. А в Аргентине после несчастного случая с курьером запретили все службы доставки через приложения.
Мы говорили с курьерами Glovo, которые решили создать независимый профсоюз. Их первая и главная цель — это легализация занятости. Создав профсоюз, они задекларировали свои намерения. И насколько я понимаю, это движение будет расти. Потому что другие прекаризованные работники — Uber Eats, Dominos Pizza — также захотят бороться за легализацию своей занятости. Это достаточно уникальное для Украины явление. Эти протесты — катализатор для создания какого-то законодательства, способного в той или иной мере урегулировать ситуацию в гиг-экономике.
История вокруг Glovo подняла вопрос о прекариате на Украине. Когда он появился и чем это было вызвано?
Сложно назвать определенную дату. В книге "Прекариат. Новый опасный класс" Гай Стэндинг связывает возникновение прекариата с нарушением традиционных форм занятости. Это неолиберальный поворот, который произошел в 80-х, и крах "welfare state". НА Украине это началось в 1990-х, когда людям не хватало зарплаты на одном рабочем месте, они искали какую-то подработку и в итоге работали сразу на нескольких местах. Сейчас прекаризованные работники — это пласт черной занятости, которую вообще сложно описать количественно. По разным оценкам, в неформальной занятости задействовано до 30% экономически активного населения. В лучшем случае эти люди работают по краткосрочным гражданско-правовым договорам и не знают, что будет дальше.
Согласно статье 265 "Кодекса законов о труде", на Украине за неофициальное трудоустройство действует очень большой штраф, за каждого нелегального работника работодатель должен заплатить более 100 тысяч гривен (около 4 тысяч долларов). Однако нет эффективной модели наложения этих штрафов. Кроме того, распространена коррупция.
Работодатели обычно оправдываются тем, что государство давит их налогами. Но опять же есть законы, есть международные обязательства о том, что занятость должна быть стабильной. Важно менять отношение к нестабильной занятости. Потому что очень много людей из того же прекариата не осознают проблему и иногда даже горды тем, что не сидят в офисе, "сами себе хозяева". Обычно это работники IT-сектора, которые получают хорошие для Украины зарплаты, но для западных компаний все равно являются дешевой рабочей силой.
Есть хорошие примеры в других странах, когда прекариат объединяется в какие-то около профсоюзные структуры. В Италии есть организация "Сан Прекарио", их символ — Святой Прекарий, выдуманный покровитель прекариата. Вокруг этого объединяются люди из разных сфер, они проводят креативные акции протеста и через них добиваются изменений. Также есть модель "Сети солидарности" — объединения по признаку неофициальной занятости. Самое главное для достижения успеха — это количество людей. Если есть движение, его можно назвать как угодно, но именно массовость движения убеждает работодателя. Угроза того, что эти люди перестанут работать — это тот рычаг, который прекарии используют по всему миру.
Сейчас движение профсоюзов прекаризованных работников только появляется, но с распространением нетипичных форм занятости оно будет набирать оборотов. Работники, даже из разных секторов и стран, зависят друг от друга. Существует кумулятивный эффект: если происходит что-то позитивное, другие смотрят на это и используют в своих целях.
Можно ли сказать, что появление в той или иной стране прекариата напрямую связано с ее трудовым законодательством?
Тот же Гай Стэндинг выделяет прекариат как новый класс. Таким образом он разделяет традиционный рабочий класс и какие-то новые формы. Это то, о чем говорят неолибералы: якобы прекариат — это что-то совершенно новое, какой-то постмодерный продукт. Но на самом деле эти люди работают точно так же, как наемные работники. Разница лишь в том, что благодаря тому, что работодатели научились оптимизировать занятость, у прекариата нет дополнительных гарантий.
Угроза того, что эти люди перестанут работать — это рычаг, который прекарии используют по всему миру.
Естественно, прекариат появляется, когда работодатели хотят обойти существующие правовые регуляции. В чем разница, например, между журналистом-прекарием и журналистом, который работает в издании? В характере работы? Нет, в характере оформления трудовых отношений. Прекарии — это то же наемные работники, которым только предстоит легализация и отвоевание социальных гарантий, то есть возвращение в модерное общество из 50-х годов 19-го века.
Известны ли случаи, когда прекариат появился как новый класс, а потом перестал таким быть в связи с урегулированием трудового законодательства?
Нет, прекаризация, наоборот, углубляется по всему миру, и гиг-экономика стимулирует это. Представители "Сан Прекарио" и "Сети солидарности" добиваются успехов, но пока что это локальные победы, массового мирового движения нет. Тем не менее, вопрос неформальной занятости постоянно поднимается на международном уровне, потому что это угроза как для самих работников, так и для экономики в целом. Это вопрос публичных финансов, и государство в основном заинтересовано в легализации занятости.
Как менялось трудовое законодательство за годы независимости Украины?
У нас сейчас действует одно из самых прогрессивных трудовых законодательств. Другой вопрос — как оно выполняется. Фундаментальный документ, который регулирует трудовые отношения — это "Кодекс законов о труде Украины", принятый еще в 1970-х. Да, это действительно наследие Советского Союза, но не все наследие Советского Союза нужно отрицать.
Существенных изменений в украинском трудовом законодательстве не произошло. Частично менялись фундаментальные законы о профсоюзах, коллективных договорах и трудовых спорах. Однако тема о реформе трудового законодательства муссируется в общественном дискурсе уже больше 15 лет. Было много проектов нового трудового кодекса. Но профсоюзы всегда высказывались против, потому что эти проекты были направлены на сокращение трудовых прав и гарантий.
Есть много претензий к последнему Проекту Трудового кодекса №1658, который в 2015 году был принят Верховной Радой в первом чтении. Там есть норма, которая будет способствовать прекаризации занятости. Она позволяет заключать краткосрочные трудовые договора — то есть, например, на месяц — с любым работником в любой сфере. Эта норма нарушает Конвенцию Международной организации труда №158, в которой говорится, что занятость должна быть стабильной. Работодатели часто говорят, что нужно убрать советскую норму о том, что человека нельзя уволить без согласия профсоюза. Но мы считаем, что это очень хорошая норма, это дополнительная гарантия того, что человека не уволят несправедливо.
Мы не знаем, какие трудовые кодексы возникнут в новой Верховной Раде. По регламенту, на рассмотрение должен выноситься Проект Трудового кодекса №1658, причем в редакции первого чтения, без учета правок, которые позже вносила специальная рабочая группа.
Как вы в целом относитесь к этому проекту трудового кодекса?
Достаточно сказать, что документ с замечаниями Международной организации труда к Проекту Трудового кодекса №1658 по объему больше, чем сам проект. В МОТ считают, что проект нарушает 59 конвенций, которые уже ратифицированы Украиной. Здесь и краткосрочные договора, и сужение прав уязвимых групп населения, например, увольнение одиноких матерей на общих основаниях.
Eсли беременная устраивается на работу и ей отказывают, она не сможет доказать дискриминацию.
После первого чтения в проект внесли хорошую норму — о смещении бремени доказывания в суде по делам о дискриминации. Чтобы не я доказывал, что меня дискриминируют, а чтобы работодатель доказывал, что он меня не дискриминировал. Сейчас, если беременная устраивается на работу и ей отказывают, она не сможет доказать дискриминацию. Работодатель скажет, что ему просто не подошла квалификация. У нас вообще нет судебной практики по дискриминации.
В действующем "Кодексе законов о труде" есть статья о прогулах: три часа не появляешься на работе — увольняют за прогул. Международная организация труда предлагает расширить прогул до трех дней — вдруг человек заболел и не мог сообщить. Нам нужно смотреть в сторону расширения трудовых прав.
Есть мнение, что сужение трудовых прав приводит к экономическому росту. Но в долгосрочной перспективе все наоборот: чем больше денег у работников, тем больше товаров и услуг они купят.
Кроме того, в прошлом созыве Верховной Рады был разработан законопроект про моббинг — травлю на рабочем месте. Давайте также улучшим право работников на забастовку. Если мы хотим в Европу, то нужно смотреть на их образцы.
По вашим наблюдениям, насколько государство заинтересовано в урегулировании трудовых отношений?
Курс государства на борьбу с незадекларированным трудом — это, в первую очередь, вопрос публичных финансов. Давайте делать бизнес на цивилизованных началах, давайте платить налоги. Возможно, малому бизнесу стоит дать какие-то преференции, но закон должен быть один для всех. Как мы знаем, большие компании очень часто используют серые схемы, когда платится официально минимальная зарплата, остальное — в конверте. Это должно быть урегулировано, и это зона ответственности государства.
Недавно Кабмин утвердил новое положение о проверках для государственной службы охраны труда. Предыдущие порядки в принципе отвечали международным конвенциям. А новый порядок, скорее, ориентирован на бизнес. Если есть неоформленный работник, инспектор может вынести предписание. Если работодатель устранит нарушение, на него не будет налагаться штраф. С точки зрения защиты прав работника — лучше сразу штраф, потому что деньги больше мотивируют работодателя.
В прошлом году Министерство соцполитики разработало законопроект, главной целью которого явилось преодоление неформальной занятости и скрытого трудоустройства, когда трудовые отношения маскируют под гражданско-правовые. В законопроекте были прописаны критерии, по которым можно определить трудовые отношения: если человек получает основной доход на одном месте, если два раза в месяц ему приходит вознаграждение, если он находится в каком-то помещении большую часть времени. Сразу начались заявления о том, что этот закон убьет IT-отрасль. Физические лица-предприниматели в IT, которые работают на едином налоге с зарплатой в две тысячи долларов, платят намного меньше налогов, чем шахтеры с зарплатой в 10 тысяч гривен (около 400 долларов).
О каких актуальных проблемах работников можно говорить из опыта юридической клиники "Трудовых инициатив"?
Самая большая проблема — это невыплата зарплат. Если смотреть по секторам, то в угольной сфере это вообще почти миллиард. Всего по Украине — порядка трех миллиардов. И это только официальная занятость. Какая задолженность в неофициальном секторе, неизвестно. Здесь есть позитивные примеры, когда удается взыскать задолженность в судебном порядке.
Самые большие трудовые победы связаны с коллективными трудовыми спорами и страйками.
На втором месте по количеству обращений — неофициальное оформление, незаконные увольнения, выговоры. Также работники часто обращаются с вопросами о социальных гарантиях. Очень много одиноких матерей, которых или увольняли незаконно, или дают им два часа работы в неделю.
Много профсоюзных вопросов, например, по коллективным переговорам, когда профсоюз хочет улучшить коллективный договор на предприятии, реже — по коллективным трудовым спорам. В помощи нуждаются изобличители коррупции — если люди хотят этим заниматься, им нужны трудовые гарантии. Часто работники из моногородов хотят сообщить о коррупции, но понимают, что их уволят, а директор предприятия дружит с главным прокурором и полицейским. Недавно Офис Президента предложил наработки по изобличителям коррупции, и там есть хорошие предолжения по трудовым правам.
Какие проблемы умалчиваются самими работниками?
Люди действительно не знают, что у нас хорошее законодательство, не знают своих прав. По статистике, женщины в среднем получают на 30% меньше, чем мужчины. Но об этом мало кто говорит. Мы продвигаем идею равенства на рынке труда. Здесь вопрос не столько в обращениях, сколько в принятии этой проблемы.
В 2017 году отменили перечень запрещенных для женщин профессий. Раньше об этом не говорили, а после отмены стали возмущаться: как так, что женщинам нельзя было, например, водить автобус. Потому что часто они на самом деле занимались "запрещенными" профессиями, но в трудовой книжке были записаны по-другому и, соответственно, получали меньшую зарплату. Такая практика была распространена в оборонной сфере.
Какие есть способы отстаивать трудовые права?
Методы защиты трудовых прав можно разделить на две категории: индивидуальные и коллективные. Индивидуальные — когда права отстаивают через суды, но на это нужно время и желание. Здесь нужно быть готовым к тому, что процесс может длиться два года и закончиться нечем. Или закончиться положительно, но у предприятия не будет денег, чтобы заплатить, что очень часто встречается. Отстаивать свои права также можно через обращения в госорганы, например, в службу по вопросам труда.
Эффективнее всего работают коллективные методы. Можно присоединяться к уже действующим профсоюзам, можно создавать свои. Самые большие трудовые победы связаны с коллективными трудовыми спорами и страйками, когда люди смогли вернуть невыплаченные зарплаты или существенно их повысить. Главный ресурс работника — это его труд. Если происходит добровольный отказ этот труд предоставлять — а во время забастовки работника нельзя уволить, предприятие фактически останавливается, а работодатель не получает прибыль.
С какими удачными случаями защиты трудовых прав вы работали в последнее время?
Есть удачный случай на "Новой почте", где работает 23 тысячи человек. Несколько лет назад там был создан профсоюз, в него вошли 13 тысяч работников. Почему это уже успех? Потому что это первый на Украине профсоюз на частном предприятии такого масштаба. Два года назад работники "Новой почты" подписали коллективный договор. В него включена норма о двух дополнительных оплачиваемых днях к отпуску за работу с компьютером и о том, что работодатель обеспечивает работников водой, чаем и кофе. Отдельно прописывалось повышение зарплаты на 30%. Рецепт успеха — это большой эффективный профсоюз.
Еще один случай — на украинском заводе Coca-Cola. В прошлом году там было фантастическое достижение — повышение зарплаты на 50%. Достичь этого удалось через работу профсоюза и обращение в госорганы. Протесты начались после коллапса гривны, когда люди поняли, что раньше они получали тысячу долларов, а теперь 300 долларов, и решили выровнять уровень зарплаты. А администрация понимала, что если завод станет, он потеряет миллиарды, поэтому пошла на уступки.
Если все плохо, нормальный человек не может не протестовать.
Один из последних случаев был в аэропорту "Борисполь" с хендлинговой компанией, которая занимается наземным обслуживанием полетов. Несколько месяцев назад работники высказали недовольство зарплатой и количеством рабочих часов. Они объединились в профсоюз и объявили о своем намерении страйковать. До забастовки не дошло — им на 10% повысили зарплату, сократили количество рабочих часов с 14 до 12, а сейчас они составляют и подписывают коллективный договор, где урегулируют спорные моменты.
Единственная проблема — это недостаток публичности. Об этом не рассказывают на центральных каналах. Страйк — это не самоцель. Нормальный человек, если у него все хорошо, протестовать не хочет. Но если все плохо, нормальный человек не может не протестовать.
Уже пятый год ваша организация проводит летнюю школу профсоюзных и общественных лидеров. Какая у нее цель?
Чтобы на Украине профсоюзы стали действительно влиятельными, как в Европе и по всему миру, нужно регулярное обновление кадров. Летняя школа — это кузница кадров, которые у себя на местах будут создавать новые организации либо помогать своим старшим товарищам. В процессе обмена опытом многие люди узнавали что-то новое, организовывали движения, добивались повышения зарплат. Многие выпускники наших школ стали председателями профсоюзных организаций у себя на предприятиях.
В школе встречаются люди из разных секторов: железнодорожники, медики, учителя. Они понимают, что у них одинаковые проблемы. Таким образом мы выстраиваем здоровые отношения солидарности, чтобы люди не закрывались в своем кластере, а понимали, что если кто-то борется за свои права, его нужно поддерживать.
Начинает ли меняться отношение к самому явлению профсоюзов?
Позитивная динамика есть, потому что сейчас профсоюзы больше присутствуют в публичном пространстве. Но будем честны: если спросить у постсоветского человека, что такое профсоюз, он скажет, что это путевка и конфеты на новый год. А мы и наши международные партнеры работаем над созданием понимания того, что профсоюз — это эффективный метод защиты трудовых прав.
