«На постсоветском пространстве модернизация автоматически приравнивается к применению европейской экономической, политической и социальной модели», — говорит Сергей Гуриев, профессор экономики парижской Школы политических наук (Sciences Po).
Сергей Гуриев с 2015 по 2019 годы являлся главным экономистом Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР); в течение девяти лет, с 2004 по 2013 год, руководил Российской экономической школой, а в 2013 году эмигрировал во Францию, опасаясь возможных репрессий за свои оппозиционные политические убеждения. Накануне 30-летия падения Берлинской стены газета «Паис» взяла по Скайпу интервью у Сергея Гуриева.
Падение Берлинской стены является символом того процесса, кульминацией которого два года спустя станет распад Советского Союза в декабре 1991 года.
Сергей Гуриев утверждает, что все постсоветские страны вернулись к экономическому уровню 1991 года, однако уточняет, что, «возможно, только Украине удалось его чуть-чуть превзойти». «Самыми современными являются страны Прибалтики». Если не брать во внимание эти государства (Эстонию, Латвию и Литву), которые уже вошли в Европейский союз, остальные 13 бывших советских республик пошли каждая по своему пути.
У России, Белоруссии и Украины были «лучшие стартовые позиции» в 1991 году, а Казахстан и Грузия «лучше других смогли воспользоваться своими ресурсами», объясняет Сергей Гуриев. Профессор опирается на свой опыт в изучении перехода советской экономики от плановой системы к рыночной. Он также основывается на других критериях, в том числе на показателях глобального управления, используемых в Европейском банке реконструкции и развития.
«С точки зрения человеческого капитала и качества образования Россия лидирует на постсоветском пространстве, но, если судить по политической ситуации и проведенным реформам, то на первом месте будет Грузия», — говорит он.
Сергей Гуриев говорит и об «отсутствии у Запада желания помочь России в модернизации», в результате чего «Россия не получила суммы, которая могла бы смягчить болезненные экономические преобразования. Даже в самые трудные времена она получила всего несколько миллиардов долларов. При этом Мексика, например, пережившая кризис, получила десятки миллиардов».
Что касается финансовой помощи Запада Советскому Союзу, то Михаил Горбачев «получал кредиты и субсидии от иностранных государств, но тоже в ограниченном количестве, и с распадом СССР финансирование полностью прекратилось», говорит Сергей Гуриев. Он уточняет: «Всемирный банк и МВФ не могли дать деньги Советскому Союзу, ведь он не был их партнером». Это можно было бы осуществить на саммите G7, состоявшемся в июле 1991 года в Лондоне, но из-за отсутствия общей координации этого не случилось.
Российский экономист приводит слова бывшего главы правительства Швеции Карла Бильдта: «Запад был слишком занят своими проблемами. В Германии происходило воссоединение; в Америке были выборы, а Япония думала только о том, как вернуть себе Курилы». После Второй мировой войны США запустили для Европы «План Маршалла», и СССР в 1991 году, по мнению Гуриева, нуждался в аналогичном плане.
Сергей Гуриев считает, что на переходном периоде Россия совершила несколько ошибок. В частности, «в экономике и политике оказалось огромное количество коррумпированных и нечестных людей», что породило тотальное недоверие в обществе. Кроме того, «отсутствовала какая-либо поддержка бедным слоям населения, а реформы не доводились до конца». «Цены на нефть были низкими, и никаких способов для смягчения социально-экономических последствий реформ не было», — говорит экономист.
«По уровню доходов Россия до недавнего времени лидировала, но за последние пять или даже десять лет в ней не наблюдается экономический рост. Украина потерпела большую неудачу. 30 лет назад уровень ее доходов был как в Польше, а сегодня Польша раза в три обгоняет ее», — говорит Сергей Гуриев.
Что касается социального неравенства, то «Россия является одним из мировых лидеров. Согласно официальным данным, на Украине также существует большая дифференциация доходов населения, в то время как в Белоруссии неравенство значительно меньше». В руках Минска оказались два козыря: высокий уровень образования и низкий уровень коррупции в обществе: «Конечно, без российской помощи у Белоруссии будут крупные проблемы, но, с другой стороны, она добилась неплохих успехов в сфере информационных технологий, у нее есть компьютерные компании, технологические парки и квалифицированные программисты. Все это будет для нее преимуществом, если она решит перейти в Европу».
Казахстан инвестировал деньги от продажи нефти в инфраструктуру и образование. Он посылал молодежь учиться за границу и основал по западной модели университет Нурсултана Назарбаева. Несмотря на многочисленные проблемы, этой стране удалось догнать Россию по уровню жизни. Это большое достижение, учитывая, что 20 лет назад Казахстан был в два раза беднее.
В Грузии благодаря крупным государственным реформам стало возможным привлечение иностранных инвестиций, борьба с коррупцией и создание демократических политических институтов. Несмотря на неудачи в борьбе с коррупцией в последние годы, Грузия остается более или менее демократической страной. Она получает большое количество иностранных инвестиций. Если не считать страны Прибалтики, Грузия является лидером по реформам среди бывших республик СССР. Самыми бедными государствами являются Таджикистан на Востоке, и Украина и Молдавия на Западе.
«В целом экономика СССР была слишком индустриализированной. Неизбежно должен был произойти переход от тяжелой промышленности к современному сельскому хозяйству и сфере услуг, и сейчас это заметно в России. С другой стороны, на Украине есть несколько модернизированных промышленных предприятий, там развит сектор услуг, много местных высокотехнологичных компаний. Везде по-разному, но все же на постсоветском пространстве еще ни одна страна не стала крупной промышленной державой. В России возрождается оборонная промышленность, но все же ее нельзя сравнивать с оборонной промышленностью СССР. Тогда половина предприятий работала в военном секторе», — говорит Сергей Гуриев.
Если сравнить положение России сегодня и в 1991 году, то теперь мы видим «гораздо более глобализированную экономику, которая продает больше нефти и в большей степени зависит от цен на сырье. Диверсификация предполагает развитие высоких технологий и бизнеса, связанных с человеческим фактором и развитием финансовой системы. А это в свою очередь требует реформ правовой системы, защиты имущественных прав и борьбы с коррупцией», — объясняет Сергей Гуриев. Он добавляет: «Власти совершенно сознательно не хотят ни бороться с коррупцией, ни строить правовую систему, ни иметь независимый суд, потому что это означает для них лишние политические риски. Они хотят оставаться у власти любой ценой, пусть даже во вред экономическому развитию страны».
После объединения Германии ФРГ обвинили в том, что она поглотила и даже уничтожила промышленность ГДР, чтобы избежать конкуренции. А после распада СССР сохранились ли те отрасли, которые могли быть эффективными на новом экономическом этапе? «То, что хорошо работало при советской власти, продолжило работать, например производство титана для авиационной промышленности, сектор программирования и производство зерновых. Многие отрасли выжили и продолжают работать до сих пор», — говорит Сергей Гуриев.
Экономическая интеграция бывших советских республик «в первую очередь помогает им выйти на большой российский рынок». Для России выгоды от такой интеграции не сопоставимы с теми, которые она могла бы получить, если бы была частью европейского рынка: «У России есть перспективы в Евразийском экономическом союзе, только если его члены восстановят доверие к ней, которое было утрачено после аннексии Крыма в 2014 году. Санкции, введенные в отношении России в связи с ее политикой на Украине, имеют негативное влияние, но не оказывают катастрофического воздействия». «Россия нуждается в иностранных инвестициях и технологиях и без них не может развиваться», — утверждает Сергей Гуриев.
Где же на постсоветском пространстве лучше всего жить? «Если не учитывать отсутствие демократии, Россия — лучшая страна, а Москва — хороший и красивый город с богатой культурной жизнью. Но коррупция и политические репрессии есть везде, так что в бывших советских республиках трудно найти подходящее место», — замечает Гуриев. «Система здравоохранения оставляет желать лучшего, пенсии маленькие, поэтому лучше всего жить в Западной или Центральной Европе», — говорит Сергей Гуриев. Он считает, что после распада СССР самой благоприятной для реформ средой был Санкт-Петербург из-за высокого уровня образования населения и близости к Европе, но ситуацией воспользовались «бандиты и преступники».
