Фрагменты интервью с президентом Польши Брониславом Коморовским (Bronisław Komorowski)
Newsweek: Недавно вам задали вопрос, какая модель восточной политики вам нравится больше: Александра Квасьневского или Леха Качиньского. А вы ответили: «Моя». Что это за политика?
Бронислав Коморовский: Я бы не делил польскую политику по фамилиям президентов. Внимание к восточным вопросам появилось уже на первом съезде «Солидарности» в 1981 году в «Послании к трудящимся Восточной Европы». Его автором в основном был Ян Литыньский (Jan Lityński), который сейчас является моим советником. Наша политика должна быть прагматической и последовательной. Если говорить, например, об Украине, Польша должна стремиться к сближению этой страны с западным миром и способствовать ее европейской интеграции. При этом нужно трезво оценивать достижения, а не хвалить пустые декларации, как это было в прошлом.
- Вы считаете, что новый президент Украины Виктор Янукович ближе к Москве, чем к Брюсселю?
- Я считаю, что упрощенное деление украинских политиков по принципу, кто является пророссийским, а кто нет, было ошибкой польской дипломатии. Мы должны стараться ставить на политиков, которые хотят сотрудничать с Польшей. Янукович не только подтверждает официальными документами стремление к членству Украины в Евросоюзе, он начал воплощать в жизнь реформы, цель которых – введение европейских стандартов в экономике. Невозможно не заметить движения вперед.
Если говорить о странах, лежащих на восток от Польши, мы не должны отказываться от внимания к соблюдению демократических стандартов в Белоруссии или от борьбы за права польского меньшинства в Литве. То, что случилось с моим предшественником, не должно повториться. За два дня до своей гибели, 8 апреля 2010 года, Лех Качиньский поехал в Вильнюс. А в тот день литовский Сейм отклонил закон, который был ключевым для интересов польского меньшинства.
- Вы связываете с Дмитрием Медведевым надежды на демократизацию России?
- Я связываю надежды с трендами, которые уже заметны в российском обществе. И с тем, что президент Медведев поддерживает процесс расчета со сталинизмом. У него было достаточно смелости, чтобы сказать, что в этой сфере нужно сделать еще очень многое. Он запустил процедуры по рассекречиванию документов, связанных с катынским преступлением. Он благоприятствовал очень важному заявлению Думы с осуждением этого преступления и предпринял действия, которые могут привести к реабилитации польских жертв, что уже многие годы является основным требованием катынских семей.
- Но является ли Медведев самостоятельным политиком? В следующем году он, вероятно, перестанет быть президентом, потому что так решит Путин.
- Я воспринимаю Россию как государство, а не как сферы доминирования отдельных политиков. Российский президент – это мой партнер, так же как и российский премьер-министр – партнер Дональда Туска. За прошедший год я встречался с президентом Медведевым несколько раз, мы много разговаривали. Я желаю ему, чтобы у него была возможность последовательно воплощать в жизнь свою миссию: модернизировать Россию, а также налаживать ее связи с Западом. Это в польских интересах.
- Представляет ли для Польши угрозу уход США из Европы?
- Да, это серьезная угроза. Поэтому я с удовлетворением отметил, что в последние месяцы американская политика подверглась корректировке. Американцы уже не говорят о пятидесятипроцентном сокращении своего военного присутствия в Европе. Важно, что у Германии, где дислоцируются основные силы США в Европе, точка зрения в этом вопросе подобна нашей.
- Вы являетесь сторонником быстрого вывода наших войск из Афганистана: он должен был бы начаться уже в этом году. Правительство выступает против. Быстрый вывод войск не повредит отношениям с США?
- Это президент Барак Обама обещал начало вывода американских войск из Афганистана в 2011 году. Нам не следует проявлять чрезмерное рвение: есть принятое при участии Польши решение НАТО, в котором конец афганской миссии намечен на 2014 год. Идеи, что Польше стоит находиться там до самого конца, я считаю опасными.
- Вы боитесь годовщины смоленской катастрофы?
- Нет. Я по своей натуре не пугливый.
- Не отдали ли мы россиянам в плане смоленской катастрофы слишком широкое поле для действий? Отчет МАК показал, что Москва не заинтересована в полной мере объективном расследовании.
- Был отчет МАК, будет польский отчет комиссии под руководством главы МВД Ежи Миллера (Jerzy Miller). Тогда общественность сможет дать этому оценку. То, что некоторые политики партии «Право и справедливость» (PiS) до ознакомления с польским отчетом и вердиктом нашей прокуратуры выдвигают радикальные обвинения в измене, ренегатстве, совершенно безответственно. Это вредно для государственных интересов. Эмоции здесь не являются достаточным аргументом или оправданием.
- Польская сторона не совершила в смоленском деле никаких ошибок?
- Я так не говорю. Подождем с высказыванием мнений до оглашения отчета комиссии Миллера.
