12 сентября в Риге возобновилось отложенное в августе заседание суда, на котором рассматривается уголовное дело двух граждан России Александра Куркина и Алексея Попко. Это юноши, которые 10 июня прошлого года проникли на военную базу в Адажи, сняли флаг НАТО и подняли флаг цветов Георгиевской ленточки.
Тогда в Адажи начинались международные военные учения с участием солдат США. Вначале парням было предъявлено обвинение в шпионаже и терроризме. На мой взгляд, создаются очередные виртуальные герои и не-герои. Neatkarīgā встретилась с молодыми людьми, чтобы узнать их точку зрения без посредников.
Neatkarīgā rīta avīze: Что было мотивом ваших действий? Действий, за которые вас сейчас судят.
Александр Куркин: Мы активно интересуемся политической жизнью не только в России, но и в соседних странах, в мире. У нас патриотические убеждения, и нас, разумеется, интересует также Балтия как достаточно важный в стратегическом смысле регион для нашего государства. Здесь живет много русскоязычных, и поступают известия, что здесь, конкретно — в Латвии, регулярно проводятся международные военные учения НАТО. Ведь очевидно, что единственный естественный противник НАТО в этом регионе — Россия. Как бы НАТО ни отговаривалась, никакие ближневосточные режимы Балтийскому, Североатлантическому региону угрожать не могут.
Значит — ясно, против кого это направлено. Мы узнали также, что военная база в Адажи становится объектом НАТО. И тогда возникла идея политического перформанса. Цель — довести до сведения нашу позицию, позицию той части русского общества, которая хочет защищать интересы России не только руководствуясь приказами и служебными инструкциями. Мы действовали по зову своего сердца. Не за вознаграждение, не по какому-то приказу, а по своим убеждениям.
Мы хотели довести до сведения руководства базы, латвийской армии, что наш народ не заинтересован в росте иностранного военного влияния и вообще в присутствии иностранных солдат в Латвии, в Балтии. У нас были листовки на английском языке, в которых было выражено простое требование: чтобы таких солдат, прежде всего — американских — в Балтии не было.
— Но у нас даже вроде бы серьезные политологи утверждают, что вас сюда послал чуть ли ни лично Владимир Путин.
А.К.: Очевидно, правительственным или приближенным к ним кругам, сторонникам НАТО было выгодно отразить нашу деятельность в таком ракурсе. Но это легко проверить. Мы не были и не являемся должностными лицами России. Мы, скажем так: словно добровольцы, у которых никакой связи с властью не было и нет. И не может быть. Это, скорее всего, только выдумки. И если бы мы были бы каким-то образом связаны с государством, то в течение нескольких часов к нам бы прибыли представители посольства или консульского отдела. Но в нашем случае — пока все начало выясняться…
— Опишите вкратце последовательность событий. Потому что до сих пор каждый выделял то, что ему казалось наиболее ярким.
А.К.: Утром 10 июня мы провели акцию, нас задержала военная полиция и доставила на гауптвахту. Там мы провели несколько часов, затем нас доставили к пограничникам. Они выясняли, как и почему мы оказались в Латвии. Визы у нас были, все нормально… Потом они очень долго о чем-то думали. В конце концов нас арестовала Полиция безопасности (ПБ) и выдвинула нам обвинение — подозрение в терроризме и шпионаже. То есть: прибыл следователь ПБ, на нас надели наручники и увезли в ПБ, где несколько часов пытались допрашивать.
— Допрашивали нормально?
А.К.: Без физического насилия. Были какие-то стандартные психологически приемы. Мы сразу отказались давать какие-либо показания, ничего не говорили, а только потребовали адвоката и консула Российской Федерации. Около часа ночи нас отправили в изолятор временного содержания.
Обоснование ПБ — подозрения в шпионаже и организации теракта. Но те, кто знал о нашей акции, поняли, что это не окончательная статья, что она будет переквалифицирована на более легкую. Обвинение того момента, скорее, было попыткой запугать — вдруг что-то подобное придет в голову еще кому-нибудь.
Дело затянулось. Прокуратура очень долго не могла передать дело в суд. Люди, которые что-то понимают в уголовном праве, говорили, что в нашем случае сложно зафиксировать состав преступления — хулиганство. В апреле 2016 года суд Рижского района изменил нам меру пресечения, отменил полицейский надзор и запрет на выезд из страны. Наконец, мы смогли уехать в Россию, встретиться со своими любимыми и начать делать что-то важное.
— Но в Москве как только вы вышли из автобуса, вас задержали и допрашивали уже в связи с вербовкой со стороны Латвии. СМИ иронизировали: «несанкционированные» патриоты России не нужны… Каковы ваши отношения с властью дома?
Андрей Попко: Это была стандартная процедура. Задали несколько вопросов и отпустили. Все заняло полчаса. Что касается отношений с российской властью, можем сказать: мы с ней не сотрудничаем. Для этого есть ряд причин. В том числе и не зависящих от нас.
— Не проявилось ли в том, что вас отпустили домой, странное, но ощутимое желание властей Латвии, чтобы вы здесь не маячили? Тогда судебный процесс мог бы протекать без излишних политических дрязг. Ведь у вас, когда вы ехали сюда, были проблемы с визами. Их срок не совпадал с прогнозируемой продолжительностью процесса. А если бы вы не явились, латвийская сторона могла бы просить Россию обеспечить, чтобы вы отбыли наказание там.
А.К.: Как бы там ни было — в середине сентября мы решили вернуться в Латвию. Мы сами хотим участвовать в судебном процессе, а не следить за ним заочно. Хотя судья действительно дала понять, что такая возможность есть, скажем, болезнь родственника… Мы все-таки решили приехать. Несмотря на то, что приговор может быть обвинительным.
— А вы согласны с обвинением?
А.К.: Мы не согласны с обвинением, не согласны с квалификацией наших действий — «хулиганство», как это определено в Уголовном законе. В латвийском Кодексе административных нарушений есть соответствующая нашим действиям статья — самовольное проникновение на военный объект. За это полагается штраф 70 евро. Да, мы признаем, что административное нарушение было. В целом, не углубляясь в детали (потому что заседания суда закрытые), можно сказать, что пока (беседа состоялась 19 сентября — прим. автора) никто из допрошенных свидетелей не указал, что наши действия необходимо квалифицировать как хулиганство.
— Какое определение своих действий вы сами считаете верным?
А.К.: По нашему мнению, это была политическая акция в духе многих антивоенных движений, общественных организаций, к примеру, Green Peace. Мирная акция, без оружия… Мы не нарушали нормы общественного порядка, позволили солдатам задержать себя, не сопротивлялись, подчинялись требованиям. С юридической стороны все происходило более чем мирно. Мирно и без насилия.
Пока процесс проходит достаточно нормально. Но… мы же иностранные граждане. И какие-то силы, очевидно, хотят этим спекулировать. Вы упомянули визы. Для получения виз мы предъявили посольству Латвии даты заседаний суда, чтобы подтвердить сроки, отправили даже повестку. Однако визу нам выдали на три дня. Мы пытались дозвониться до консульского отдела, но там никто не отвечал. Мы все же приехали. Уже в Латвии мы пояснили суду, что происходит, явились в Управление по делам гражданства и миграции (УДГМ), разъяснили нашу ситуацию, что мы должны участвовать в судебном процессе, что это и наше право, и наша обязанность. УДГМ приняло наше заявление. Ответа до сих пор нет. Но утром следующего дня место нашего проживания, которое мы указали, посетили пограничники. Они наложили на нас штраф за превышение срока пребывания, выдали распоряжение о добровольном выезде… Мы должны выехать в течение семи дней.
Это значит, что нам снова не хватает времени. Суд это понимает, но разводит руками. Словно давая понять, что решение в этом смысле принимает не только он. Единственное, что мы могли, — напрямую обратиться в высшие инстанции — в Главное управление Пограничной охраны… Сегодня доставили заявление, объяснили ситуацию, пытались обжаловать… Ждем ответа. То есть: какое-то давление, связанное с юридическими нормами нашего пребывания, существует. Наверное, неприятно видеть, что пока ход процесса неблагоприятен для обвинителей. И они хотят, чтобы нас здесь не было.
— Каков, на ваш взгляд, наиболее вероятный исход процесса?
А.П.: Оптимистичный. Чтобы нас посадить, придется очень постараться. Тому, в чем нас обвиняют, нет доказательств. Увидим — что будет, то будет. Мы готовы.
А.К.: Да. Мы приехали осознанно и в принципе готовы к любому приговору.
— Вы сказали, что вы патриоты России и действуете, защищая интересы России. Как воспринимать ваши действия в контексте нынешних отношений официальной России и официальной Латвии?
А.К.: Как нас воспринимают в России — это внутриполитический вопрос. А что касается внешней политики: мы согласны с курсом, который существует с момента присоединения Крыма. Мы считаем, что в отдельных случаях следовало действовать радикальнее, быстрее.
Сейчас отношения Латвии и России очень напряженные. Мне кажется, что зачастую это обусловлено тем, что Латвия и остальные сраны Балтии словно проверяют реакцию России. Если Россия на что-то не отвечает, что-то пропускает мимо ушей, то следует еще более насыщенное действие с более серьезным содержанием.
По большому счету, нет достаточно твердого ответа, к примеру, на то, что здесь постоянно будет дислоцирован батальон НАТО, что будет реализован экономически нелепый по всем аспектам проект Rail Baltica. Он выгоден только как путь рокировки в прифронтовой зоне. Военная база в Лиепае — это уже, по сути, база НАТО, корабли НАТО заходят в латвийскую акваторию без какого-либо согласования.
Все эти вещи не способствуют нормализации отношений. Хотя российское государство подчеркивает, что Россия не собирается завоевывать или каким-то образом присоединять к себе Балтию. Таких целей у российской власти нет. Однако эти попытки осложнить отношения и Россию заставляют делать нечто подобное — проводить учения, перемещать войска…
— Но знаете ли вы нашу историю? Если да, то вы должны знать, что мы, грубо говоря, считаем Россию наследником оккупации СССР. Известно ли вам, какова наша внутренняя политика? Если да, то вам должно быть известно, что позицию-оппозицию у нас определяет национальная принадлежность, а не различие идей. Так проще удерживать власть. И России таким образом легче нами манипулировать. Не так ли?
А.К.: Мне бы хотелось добавить, что у значительного количества жителей Латвии до сих пор позорные паспорта неграждан, По нашему мнению, это неприемлемый элемент государственной политики. Тем более, в государстве, которое входит в ЕС, которое в соответствии со своей Конституцией демократическое, правовое.
Разумеется, бессмысленно отрицать факт, что русские Латвии чувствуют этническую, культурную связь с Россией. Но они живут в этом государстве, они здесь родились и главное — платят этому государству налоги. Даже не являясь гражданами. Значит, если это государство демократическое и правовое, следует искать компромиссы. Если здесь две общины, то необходимо формировать такие отношения, которые будут удовлетворять и латышей, и русских. Этого нет. Есть попытка строить этнократическое государство.
А.П.: И раз уже была упомянута советская оккупация, которую сейчас неверно трактуют как российскую оккупацию, можно выполнить анализ: как было и как есть. Заводы, фабрики… Разве народное хозяйство Латвии лучше, чем было в советское время? Что лучше? Только то, что гражданин Латвии может отправиться на заработки в Европу.
— Здесь я с вами, молодые люди, категорически не согласен. Для меня независимость — противовес всем вашим констатациям и сравнениям. Теперь мы сами можем учиться на своих ошибках и отвечать за них. В том числе и за подмену самости и за угодничество перед Брюсселем.
А.П.: И все же, люди, боровшиеся за независимость, стремились к одному, а получилось совсем другое. Естественно, молодой человек всегда будет на стороне перемен… Но я думаю, что вышло не то, о чем мы все мечтали. В том числе и мы — в России.
Плюс еще и то, что трудоспособные люди, именно те, которые могут стать основой движущей силы государства, уезжают туда, где можно заработать деньги. В результате, те, кто недоволен ситуацией, кто может справиться с ней, просто покидают Латвию. Выходит, государство теряет самое лучшее — молодую часть жителей. Однако власти Латвии отдают предпочтение борьбе с прошлым, а не решению проблем настоящего и построению будущего.
— Вы действительно в повседневной жизни профессиональные революционеры? Кто вы?
А.К.: Чем я занимался пока не сел? На тот момент я еще учился в аспирантуре. Бросил, потому что не видел смысла ни для себя, ни для науки. Занимаюсь публицистикой, был курьером. Делал, что подвернется под руку.
А.П.: Я закончил Воронежский институт физкультуры. Затем работал на временных работал. Собирал гуманитарную помощь. А затем приехал сюда…
— Слишком скромно… Я читал, что вы, Александр, с отличием закончили Воронежский университет. Изучали международные отношения, и тема вашей дипломной работы — внешнеполитические аспекты национальной безопасности России. А вы, Андрей, были учителем физкультуры. Вы оба были членами запрещенной в России в 2007 году национал-большевистской партии. Сейчас вы в «Другой России». Что определило такой выбор? Только молодая кровь? Хотелось бы, чтобы вы, резюмируя наш разговор, раскрыли свое мировоззрение, свою философию жизни.
А.П.: Мне сложно изложить свои мировоззрение и философию в нескольких предложениях. Я сторонник социальной и национальной справедливости, я патриот России в связи со всеми ее историческими параметрами. Без сомнений, включая также советский период. А именно: то, чем является национал-большевизм, и то, чем он был в прошлом. Это изложено в работах Николая Устрялова, Михаила Агурского, Эрнста Никиша, Александра Дугина и Эдуарда Лимонова.
А.К.: В этом случае я полностью соглашусь с Андреем. И добавлю, что мы хотим видеть Россию не только как могучую сверхдержаву, но и как альтернативный центр развития мира. С учетом того, что сейчас в мире видны только две альтернативы: либерализм западного образца и радикальный ислам. Человек перед лицом такого выбора, когда оба варианта плохи: или однополые браки, толпы чужих мигрантов с другого конца света, ювенальная юстиция, и все это умножается на тотальную феминизацию и инфантилизацию общества, или — средневековые правовые нормы, запрет всего, что не вписывается в рамки шариата, уничтожение всех, кто не согласен с «чистой» трактовкой Корана. Мы видим в России миссию, которая все должна расставить по своим местам, которая должна установить справедливость в своем государстве, а потом, насколько это возможно, способствовать тому, чтобы мир стал справедливым и безопасным.
