Документ «Тезисы о политике Польской Республики в отношении России и Украины» от 4 марта 2008 года был засекречен. Под ним стоит подпись руководителя Департамента восточной политики МИД Ярослава Браткевича (Jarosław Bratkiewicz). Доступ к документу имели четыре человека, в том числе министр иностранных дел Радослав Сикорский (Radosław Sikorski). Секретность сняли в октябре 2015 года. На первой странице семистраничного документа сделаны надписи от руки: «Очень хороший материал. Согласен с проведением заседания. Прошу подготовить материал в форме заметки для канцелярии премьер-министра» и «Использовать в выступлении перед Сеймом. Р. С.». В документе сообщается, что «Департамент восточной политики предлагает МИД провести закрытую дискуссию на тему польской политики в отношении России и Украины для разработки конкретных шагов нашей дипломатической службы на этом направлении».
Ващиковский: этот документ — первый шаг к отходу от проукраинской политики
«Этот документ был первым шагом к отходу от проукраинской политики и развороту к пророссийской. Его авторы не питали никаких иллюзий по поводу успеха, но решили, что пророссийский курс станет своего рода инструментом, трюком, который можно будет использовать против Запада, чтобы укрепить там наш престиж», — говорит в беседе с Польским агентством печати (PAP) глава МИД Витольд Ващиковский (Witold Waszczykowski). Он добавляет, что «именно тогда Польша отошла от политики Ежи Гедройца (Jerzy Giedroyc), хотя в этом обвиняют нынешнее правительство». «Украине предложили не путь интеграции с ЕС, а лишь квазиинституциональные связи с Западом, эрзац интеграции», — оценивает он.
«В результате этих действий мы оказались впутанными в обреченное на провал сотрудничество с Россией, которая увидела, что мы ведем игру. Через некоторое время это привело к тому, что Дональду Туску (Donald Tusk) пришлось устраивать в Катыни отдельные торжественные мероприятия без президента Леха Качиньского (Lech Kaczyński), — говорит министр. — Туск хотел блеснуть опытом и знаниями в сфере отношений с Россией, которыми он якобы обладал, чтобы продвинуться на Западе. Однако эта политика оказалась для россиян прозрачной, они решили, что раз Туск хочет с ними заигрывать, это будет иметь свою цену, в частности, отход от восточной политики и снижение роли в ней Леха Качиньского». Ващиковский добавляет, что хотя документ появился в 2008 году, то есть в период, когда он занимал пост заместителя министра иностранных дел и вел переговоры по системе ПРО, с текстом его не ознакомили. В документе говорится, что документ был предназначен для Радослава Сикорского, а также Гражины Бернатович (Grażyna Bernatowicz) и Рышарда Шнепфа (Ryszard Schnepf).
Ващиковский говорит, что в документе содержится «множество неверных оценок», а текст свидетельствует о том, что было принято решение «отказаться от реализации польских интересов на Востоке». «Хотя Польша была полноправным членом ЕС и НАТО, польская дипломатия была обязана продвигать в этих организациях интересы своей страны, а не адаптировать польскую политику к некому среднему арифметическому интересов и взглядов других государств-членов, оправдываясь тем, что это интересы ЕС или НАТО», — отмечает министр. «Авторы документа выдвигают тезис, что современная Россия не руководствуется мессианской идеологией в виде Православия в универсалистском понимании, панславизма или коммунистической доктрины. Это в корне неверный тезис. Россия уже тогда опиралась на идеологию так называемого Русского мира. Путин официально продвигает ее с 2007 года, то есть авторы документа о ней знали», — полагает Ващиковский. Он добавляет, что в тексте звучит «ложный тезис, будто экономическая сила России ограничена. Между тем Москва много лет подряд перестраивала свою экономику под имперское и военное развитие, а позднее она применила свои силы в нападении на Грузию и Украину». Бездоказательным Ващиковский называет также тезис, что «Россия тяготеет к Западу перед лицом китайской и исламской угрозы». Он полагает, что «все было наоборот». «Авторы документа пишут, что Запад видит в Москве союзника и источник ресурсов. Однако Запад ошибался, а польские аналитики уже тогда должны были знать, что это не так, поскольку Россия — не союзник и не источник ресурсов, а поставщик дестабилизации», — подчеркивает министр. — Принимая такую оценку, авторы документа осознанно или неосознанно наделили Россию особыми правами в отношении нашего региона, меняться это начало лишь сейчас«. Как добавляет министр, «в тексте также звучит тезис, что российские элиты осознают определенные ограничения, но это не так, поскольку они презирали и продолжают презирать Запад».
Ващиковский отмечает, что «авторы документа дали крайне негативную оценку ситуации на Украине, видя там постсоветизм, кланы, коррупцию, непрозрачность политического процесса». «В этом много правды, только всего этого они не видят в России. Клеймя Украину, они изображают Россию страной, которая не представляет угрозы, служит источником ресурсов и выражает готовность к сотрудничеству», — добавляет он.
Глава МИД называет абсолютно ложным «тезис о малой глубине польско-украинских отношений, опирающихся лишь на личные контакты между, в частности, Александром Квасьневским (Aleksander Kwaśniewski) и Леонидом Кучмой. Здесь видна неосведомленность: уже в тот момент наши взаимоотношения были очень развитыми, например, в военной сфере». «В выводах звучит призыв не выходить за рамки действий ЕС и НАТО, то есть, де-факто ограничить польские интересы, сведя их к интересам ведущих держав Евросоюза — Франции и Германии. Предложение ограничить сотрудничество с Украиной — это, в свою очередь, практически признание того, что на восток от польской границы начинается российская сфера влияния», — полагает министр. «Также неверен тезис о том, что Россия не станет рисковать столкновением с объединенной Европой и Западом. Уже спустя несколько месяцев мы получили Грузию, а сейчас три года наблюдаем войну на Украине», — подчеркивает Ващиковский. Российско-грузинский конфликт разразился в начале августа 2008 года.
«Канон восприятия и изображения России и Украины»
В документе, который появился в марте 2008 года, можно прочесть, что «в предыдущий период, в особенности когда у власти находилась партия „Право и Справедливость" (PiS), в результате недостаточно глубокого анализа и оценок, а также распространявшихся в СМИ демагогических суждений сложился определенный канон восприятия и изображения России, Украины и польской политики в отношении двух этих стран». Этот канон, гласит документ, «носящий все признаки табу, можно назвать „патриотической политкорректностью", поскольку отход от него грозил нападками политиков и прессы, обвинениями в предательстве „национальных интересов"». Основные элементы этого канона сводятся к следующим аксиомам: Россия — извечный враг Польши; Москва будет неизменно вступать с Варшавой в конфликт; польская политика в отношении России с одной стороны и остальных постсоветских государств с другой — это «игра с нулевой суммой». «Ведь или мы поддерживаем независимость этих государств путем их активного притяжения к Польше, а посредством нее — к Западу, или, вступая в контакты с Россией, фактически поддерживаем имперскую и агрессивную политику Кремля».
В документе, однако, подчеркивается, что «это мнимая правда или полуправда, которая исходит из узкого понимания современного политического контекста, то есть не в полной мере учитывает факт нашего членства в ЕС и НАТО». «Существуют предпосылки считать, что современная Российская Федерация стремится вернуть себе статус сверхдержавы, участвующей в принятии решений по глобальным вопросам в рамках „концерта держав". Процесс формирования статуса сверхдержавы влечет за собой восстановление российского влияния в постсоветских странах (СНГ)». Однако, как гласит документ, это не означает, что Москва возвращается к своим прежним имперским обличьям. На это указывает то, что Кремль не привел российское общество в состояние «мессианской мобилизации», толкающей на великие исторические свершения. «Этому обществу присуща, скорее, апатия, необходимость бороться с будничными проблемами и внутренняя раздробленность (противостояние широких общественных кругов и разбогатевших элит)», — говорится в тексте.
Этот тезис, как подчеркивают его авторы, подтверждает также то, что «хотя российский политический режим приобретает авторитарные черты, он не обладает той бюрократической, полицейской и военной силой, что предыдущие российские/советские авторитарные режимы». «Служащие его воплощением элиты в меньшей степени руководствуются сейчас долгосрочными целями, а в большей — борются за выживание на фоне конфликтов в кругах самого истеблишмента (противоборство „кланов") и в обществе („антибоярские настроения")». «Материальные ресурсы России велики, однако они не используются на благо модернизации и развития страны. Кроме того для их использования требуется привлекать внешние экономические ресурсы (капитал и технологии). Таким образом можно сказать, что экономическая сила России ограничена», — подчеркивается в документе.
«Россия представляется важным союзником в противостоянии проблемам, идущим с Юга»
«Относительная слабость России на фоне ее окружения, в особенности стремительно развивающегося Китая, а также генерирующего серьезную исламскую угрозу Юга, склоняет ее (при всех своих традиционных предубеждениях) ориентироваться на Запад как на наиболее надежного партнера. Сам Запад (в особенности Западная Европа) видит в России важного союзника в противостоянии серьезным проблемам, идущим с Юга, в первую очередь исламскому радикализму и терроризму, а также огромную сырьевую базу, которая могла бы оказать западному миру значительную экономическую поддержку», — говорится в документе.
«Принимая во внимание вышеуказанное, следует учитывать, что возможности политической, экономической, а тем более военной экспансии России довольно ограничены. Они сталкиваются с серьезными преградами в таких странах СНГ, как Грузия и Украина. В свою очередь оказывать влияние (стремясь получить „особые права") на входящие в ЕС и НАТО страны Восточно-Центральной Европы Москва может в крайне незначительной или даже нулевой степени», — подчеркивается в документе. В тексте отмечается, что «российские элиты несмотря на их неуступчивость и воинственный настрой (свойственный экономическим и политическим нуворишам) осознают существование вышеуказанных ограничений».
«В результате их попытки воздействовать на государства Восточно-Центральной Европы сводятся к дипломатическим интригам (например, обвинениям Польши в „безответственной русофобии") и экономическим маневрам (как прокладка газопровода „Северный поток" в обход польской территории)», — оценивает документ. «Если российское руководство в настоящий момент осознает ограниченность своих возможностей в воздействии на Польшу, то польская политика в отношении России также должна учитывать вышеперечисленные ограничения и обстоятельства, которые ни в коей мере не указывают на необходимость приостановить нашу активность на восточном направлении. Оживленный диалог с Россией представляет для Польши ценность сам по себе, не говоря уже о том, что польское государство связывают с российским экономические интересы, которые не сводятся к энергетической проблематике (хотя та, безусловно, играет важную роль в польско-российских и российско-европейских отношениях) или взаимной заинтересованности вопросами культурно-интеллектуальной сферы», — пишут авторы документа.
Как можно прочесть далее, этот диалог «не только опровергнет любого рода обвинения в „польской русофобии", но и закрепит Польшу в роли главного эксперта по России и интерпретатора ее действий в семье западных стран».
«Принимая во внимание неослабевающий интерес Запада к России, несопоставимый с интересом к какому-либо другому постсоветскому государству (в том числе к Украине), польское ноу-хау в российских вопросах представляет в эпоху информационной меритократии ключевую ценность для укрепления нашего имиджа и позиции в западном мире», — подчеркивается в тексте. «Чем лучше мы будем знать Россию и чем точнее сумеем ее оценивать, тем сильнее мы сможем влиять на общую политику ЕС и всего Запада в отношении этой страны и всего постсоветского пространства, в том числе Украины. Поэтому политика в отношении России и политика в отношении Украины не отменяют друг друга. В свою очередь, эскапизм и пассивность в политике на российском направлении (наблюдавшиеся при правительстве „Права и Справедливости") следует назвать проявлением не „жесткой дипломатии", а польских комплексов, дилетантизма, трусости и своего рода „лакейской позиции" в историческом процессе. Однако, как показывает прошлое, Польша с ее потенциалом (в первую очередь культурным и интеллектуальным) способна вести в отношении России амбициозную политику, а сегодня с нашей крепкой позицией в НАТО и ЕС это стало еще более реальным».
Как полагает автор документа, «сближение Украины с институтами западного мира, венцом которого станет ее будущее членство в ЕС и НАТО, послужит разрушению постсоветской зоны, а тем самым — окончательной деимпериализации России». «Не стоит, однако, забывать, — подчеркивает он, — что при всем прогрессе модернизации и демократизации на Украине процесс реформ в этой стране все еще отличается от польской и центральноевропейской модели трансформации. На Украине отчетливо присутствуют рудименты постсоветизма, которые находят проявление в специфической политической культуре, провинциальном политиканстве, существовании олигархических группировок (по образцу российских „кланов") и разгуле коррупции».
В документе говорится о необходимости «серьезных размышлений о реальном влиянии Польши на Украину и готовности как украинского общества, так и элит к прочному стратегическому союзу с Варшавой». «Представляется, что наши влияния не смогли глубоко укорениться на украинской почве, а их основным стержнем до 2005 года были дружба и взаимное доверие президентов Квасьневского и Кучмы», — гласит текст. «Следует распространить идею, что в политике в отношении России не следует ожидать некого мифологизированного в политическом и медийном дискурсе „перелома". Над польско-российскими контактами, вопреки распространенному мнению, на чисто двустороннем уровне не тяготеют никакие масштабные спорные вопросы. Проблема энергетической безопасности носит многосторонний характер, а в контексте газопровода „Северный поток" адресатом наших действий должна выступать в первую очередь Германия и в целом ЕС, а не Москва», — пишут авторы документа. Как они полагают, «польская специализация на российской и в широком смысле —восточноевропейской тематике позволит Польше закрепиться в семье западных народов, ожидающей от нее таких экспертных оценок, а одновременно облегчит ведение политики в отношении России, Украины и других постсоветских государств».
«Польша поддалась на тактику украинских элит: никаких похвал и обещаний»
Отношения с Украиной оцениваются так: «Может сложиться впечатление, что в контактах с Киевом Польша слишком сильно поддалась на тактику украинских элит. Нужно отказаться от похвал и обещаний (не всегда выполняющихся и даже не всегда реальных) в контексте связей Украины с Западом, которые стали восприниматься как элемент престижа и аргумент во внутриполитических столкновениях в борьбе за власть и прибыль от приватизации». «Следует предпринять шаги по преодолению такой „патриотически политкорректной" активности в отношении Украины, заменив ее прагматизмом и, там где это требуется, дружественным критическим подходом к этому государству, который учитывает его реальные возможности и шансы в сфере укрепления связей с институтами западного мира», — подчеркивается в документе.
«Следует принимать во внимание такой вариант, что Украина в долгосрочной перспективе останется за рамками этих институтов, в первую очередь — не получит статуса члена ЕС. В связи с этим было бы полезно задуматься о наполнении связей Украины с Западом квазиинституциональным содержимым (с использованием механизмов политики добрососедства, „партнерства в рамках ассоциации") по меньшей мере на ближайшие пять лет, — отмечается в тексте. — Также имеет смысл задуматься о совпадении и расхождении польских и украинских экономических интересов (в том числе в сфере сельского хозяйства), учитывая перспективу создания зоны свободной торговли ЕС — Украина, а в дальнейшем — вступление этой страны в Евросоюз».
