Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на

Создание русско-американских сил станет первым шагом Трампа по Сирии

© AP Photo / SANA via APСитуация в Алеппо. 15 декабря 2016
Ситуация в Алеппо. 15 декабря 2016
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Читать inosmi.ru в
США необходимо быстро принять политическое решение по Ближнему Востоку и прежде всего по Сирии. Действия администрации Трампа трудно предсказать, но многое указывает на то, что президент реализует свои планы насчет новой зоны безопасности и будет сотрудничать с Россией, считает бывший посол Швеции в Анкаре Микаэль Салин. США снова попытаются перехватить инициативу.

США необходимо быстро принять первое политическое решение по Ближнему Востоку и прежде всего по Сирии. Действия администрации Трампа трудно предсказать, но многое указывает на то, что президент реализует свои планы насчет новой зоны безопасности и будет сотрудничать с Россией, считает бывший посол Швеции в Анкаре Микаэль Салин (Michael Sahlin).


После хаотичного и мощного начала президенту Трампу и его еще далеко не до конца укомплектованной команде по безопасности самое время заняться вопросом новой политики на Ближнем Востоке, о которой несколько рассеянно говорилось во время избирательной кампании. Скорее всего, в последние дни о ней шел разговор в связи с решением об иммиграции в США. Нужно поторопиться с конкретными решениями, Трампу пора взяться за задачу, «срочность которой может сравниться лишь с ее сложностью» (если процитировать высказывание бывшего заместителя министра иностранных дел США Энтони Блинкена (Anthony Blinken) 31 января в Нью-Йорке).


В Сирии и на Ближнем Востоке многое произошло, с тех пор как уходящая администрация Барака Обамы передала эстафету невероятному трио Россия — Турция — Иран. Пал Алеппо, за чем последовала смена ролей в театре боевых действий. Поэтому сейчас пришло время Трампу и компании принять решение о том, как именно США будет (если вообще будет) пытаться вновь перехватить инициативу и лидерство в условиях, когда планы по смене режима отошли на второй план.


В своей статье Энтони Блинкен выступает за то, что администрации Трампа, несмотря на трудности с Турцией, следует продолжить политику предшественников и сделать ставку на курдов как главный инструмент в дальнейшем наступлении на главный город ИГИЛ (террористическая организация, запрещена в России — прим. пер.) Ракку.


Из Вашингтона в последние дни поступают знаки, что именно это решение — продолжать опираться на курдские Отряды народной самообороны как союзников США и поддерживаемые США наземные войска — на практике уже и принято. Но это немедленно скажется на и без того напряженных отношениях с союзной Турцией, которая ранее угрожала США закрыть базу Инджирлик, где концентрируются авиавойска коалиции, ведущей борьбу против ИГИЛ в Сирии и Ираке.


Так что на настоящий момент администрация Трампа в своей политике вынуждена «выбирать» между союзником по НАТО Турцией и теми курдскими группами в северной Сирии, которые организационно и идеологически родственны движению сопротивления РПК в Турции. Не легче, чем Обаме многие годы до этого, Трампу будет во всех этих лабиринтах найти тропинку между турецкими и курдскими интересами, сколько бы он не акцентировал внимание на том, что борьба против ИГИЛ в нынешней ситуации должна стать главным приоритетом.


Несмотря на продолжающуюся неопределенность, тот факт, что Трамп концентрируется на борьбе против джихадизма и ИГИЛ, и делает это еще решительнее и активнее, чем предшественник, осторожные аналитики констатировали давно.


Но сейчас озабоченный мир интересуется, что на самом деле имеет в виду Трамп, когда после вступления во власть продолжает говорить, что он «абсолютно точно создаст» защитную(ые) зону(ы) в Сирии и, возможно, в Ираке. Вот где срочность задачи не уступает ее сложности, с тех пор, как Россия стала играть роль военно-политической доминанты, Турция кардинально изменила политику. Встреча в Астане была поддержана перемирием, хотя и очень хрупким, а также произошло множество других изменений с того момента, как США последний раз сидели на месте водителя или хотя бы рядом.


Вопрос о создании частичной зоны безопасности, одной или нескольких, и неизбежно связанной с ней «бесполетной зоны» уже не первый год стоит на военной повестке дня и в особенности продвигается Турцией. Проблема была и остается в том, что доводы в пользу этого решения были в той же степени зыбкими, в какой существенна недооценка связанных с ним практических военных трудностей.


Идея о необходимости зон безопасности, в первую очередь с учетом необходимости дать защиту всем гражданским, пострадавшим от войны, сталкивается с военно-стратегическим пониманием того, как много требуется чисто военных ресурсов, чтобы действительно защитить такую зону, — как показывает горький опыт, полученный во время войны в Боснии. Кроме того, администрация Обамы не хотела сталкиваться с риском вступления в прямую войну с режимом Асада или даже (после интервенции) с Россией, если такая зона, сама по себе желательная с гуманитарной точки зрения, стала бы поддерживаться против воли Дамаска и Москвы (и Тегерана).


Другими словами, вопрос состоит в том, как команда Трампа в нынешнем положении представляет себе реализацию этой идеи. Переговоры, по-видимому, уже велись со многими заинтересованными странами, например, с Саудовской Аравией (предполагаемым спонсором) и Россией, и от этих сторон, по сообщениям, были получены осторожно-позитивные реакции, однако, с оговоркам. В случае России последовало вежливое предложение сначала получить от Дамаска согласие на меры по созданию зоны безопасности.


Как турки и иранцы со своими специфическими, причем противоположными, геополитическими интересами смогут вести дипломатические дела по вопросу зон безопасности, остается неясным. Очевидно, что неясным остается и то, в каком соотношении находятся эти все еще весьма слабые планы Трампа насчет зон безопасности и трехстороннее перемирие, а также продолжающиеся Женевские переговоры по поиску политического решения.


Вне зависимости от той неопределенности, которая продолжает быть неотъемлемым свойством всех потенциальных стратегий Трампа, можно констатировать, что, с одной стороны, жесткий курс на победу над ИГИЛ предполагает, что и с военной, и с политической точки зрения надо поторопиться с принятием какого-то решения. С другой стороны, такое решение на практике вынуждает сделать нескольких настолько же важных, сколь и затруднительных выборов: между Анкарой и отрядами курдов, между Анкарой и Дамаском, между Москвой, Тегераном и Саудовской Аравией и так далее.


Всем угодить невозможно, особенно если вы по причине America first задумали продвигать идею создания защитных зон. Так как здесь, даже если забыть обо всем прочем, сразу возникает очень деликатный вопрос о том, где именно на территории Сирии эта зона(ы) должна(ы) находиться.


Основываясь на прежних словах Трампа, можно осмелиться предположить, как может вырисоваться возможный компромисс, достаточно размытый, чтобы казаться привлекательным или хотя бы терпимым для заинтересованных сторон. В данном случае речь идет о российско-американском компромиссе.


Зона безопасности будет расположена в той области на самом севере страны, где Турция уже де-факто устроила что-то вроде зоны, свободной и от ИГИЛ, и от курдских Отрядов самообороны. Турки уйдут оттуда, когда получат обещание о защите, включая авиазащиту, которую будут осуществлять русско-американские объединенные войска и, возможно, кто-то еще.


Турки получат свою зону, если пообещают разрешить курдским отрядам (при поддержке американо-русских войск) сыграть главную роль в освобождении Ракки. Для курдов это, с одной стороны, будет означать дальнейшую поддержку американцев, а с другой, — необходимость в дальнейшем отказаться от планов по возвращению курдских кантонов на севере Сирии. Русские и иранцы согласятся на это, в том числе, осознавая, что без турок и американцев настоящего мира в Сирии никогда не достигнуть.


Сработает ли это, спросит кто-то скептически. Возможно, но много еще нужно сделать. Мы говорим лишь о первом шаге Трампа.