В истории с коронавирусом не было и нет готовых решений, правительствам абсолютно всех стран пришлось спонтанно учиться реагировать на множащиеся проблемы. В условиях отсутствия достоверной и полной информации о природе вируса и особенностях его воздействия на человеческий организм, выбор делается в пользу того, что кажется правильным для страны на данный момент. Собственно, суть всех карантинных мероприятий сейчас — борьба за «пологий» график роста заболеваемости, стремление не допустить прироста количества заражённых по экспоненте. Цель — избежать коллапса национальной системы здравоохранения. В таких условиях репутационные риски у политиков, превращающихся на период пандемии в антикризисных менеджеров, очень высоки.
Европейская пресса пишет, что президент Франции Эммануэль Макрон и премьер-министр Великобритании Борис Джонсон многому могли бы поучиться сейчас у канцлера Германии Ангелы Меркель. В минувшую субботу было опубликовано социологическое исследование, проведённое по заказу французского института политических исследований Cevipof, согласно результатам которого Меркель как эффективный национальный лидер в условиях пандемии набрала шесть баллов из десяти возможных. Пропустив вперёд только премьер-министра Новой Зеландии Джасинду Арден (7,8 баллов) и канцлера Австрии Себастьяна Курца (6,8 баллов).
Выход из «политического аутизма»
По мнению немецких СМИ, фрау канцлерин проводит ответственную политику. Тогда как поведение в ситуации пандемии популистов любого толка вроде Трампа сводится к формуле «хорошо все, что хорошо продаётся», главное — хорошо выглядеть в глазах потенциальных избирателей и заслужить их одобрение. А ведь еще совсем недавно та же самая немецкая пресса обвиняла Меркель в том, что та существенно снизила свой уровень политической активности на европейской арене, уступив «желтую майку лидера» Евросоюза Эммануэлю Макрону.
Этому способствовали крайне неудачные для ее родной партии ХДС региональные выборы и последовавшие за ними тяжелейшие коалиционные переговоры как на федеральном, так и на региональном уровне, в ходе которых главной задачей становилось недопущение любой ценой в исполнительную власть несистемных партий справа и слева (в Германии их сегодня называют ультралевыми и ультраправыми). Вследствие чего сформированные коалиционные правительства в федеральных землях приобретали весьма причудливые и не слишком жизнеспособные формы, — сложно ожидать эффективного функционирования от механизма, рождённого под девизом «Лишь бы не с этими!». Кроме того, Меркель приняла решение не выдвигать свою кандидатуру на пост канцлера после истечения срока своих полномочий в 2021 году, после чего оказалась в положении «хромой утки». Операция «преемник» с кандидатурой нынешнего лидера ХДС и министра обороны Аннегрет Крамп-Карренбауэр (АКК) закончилась полным провалом после политического скандала в Тюрингии, продемонстрировавшего неспособность АКК контролировать даже региональные отделения собственной партии. В итоге Меркель стала настолько менее инициативной, что журналисты уже начали сравнивать ее поведение с «политическим аутизмом», подчеркивая, насколько оно диссонирует с политической гиперактивностью ее французского коллеги Эммануэля Макрона.
Меркель опять в седле — в последний раз?
Однако за время эпидемии коронавируса акции Меркель значительно выросли. Пресса хвалит стратегию канцлерин за прагматизм (который, к слову сказать, всегда был визитной карточкой Меркель, не гнушающейся брать на вооружение идеи своих политических оппонентов и продвигать их как собственные).
Если раньше перехват этой дамой чужих лозунгов называли обидными словами, то теперь в прессе увидели в этом ее поведении гибкость, умение приспосабливаться к ситуации. Меркель всегда нацелена на поиск оптимальной модели решения по каждой конкретной проблеме. В основе ее рациональной стратегии лежит поиск консенсуса, что, по сути, является и разделением ответственности. Немецкие СМИ делают акцент на том, что в отличие от «полных пафоса» выступлений Макрона, Трампа и Джонсона, у Меркель они посвящены только фактам и свободны от лишних эмоций. Функционал в чистом виде. Канцлерин корректирует свой курс неделя за неделей, в зависимости от развития ситуации, не боясь показаться непоследовательной. И благодаря такой тактике стала одним из самых авторитетных мировых лидеров эпохи «корона-кризиса».
Страхи: экономика лишь беспокоит, а вот коронавирус пугает
Сами немцы оценивают ее деятельность в качестве кризисного менеджера в целом как «очень хорошую работу», несмотря на прошедшие недавно акции протеста против карантинных мер в Берлине и Штутгарте. Люди уже не просто устали от карантинных ограничений, их начинает беспокоить их личная экономическая ситуация и неопределенность будущего. Тем не менее, согласно данным последних социологических опросов авторитетного немецкого института общественного мнения Infrates-dimap, сейчас страх перед негативными экономическими последствиями пандемии в Германии ниже, чем страх перед таинственной инфекцией.
Тем не менее треть граждан Германии опасаются, что их личное экономическое положение в результате пандемии ухудшится. В выборке работающих немцев от 18 до 64 лет такой точки зрения придерживаются четверо из десяти опрошенных. При этом более половины граждан Германии выразили обеспокоенность тем, что они или члены их семей могут заразиться коронавирусом. Поэтому и меры по сокращению социальных контактов, принятые федеральным правительством и региональными властями, большинством жителей ФРГ не ставятся под сомнение. Германское общество демонстрирует устойчивый консенсус относительно необходимости соблюдения мер социального дистанцирования. Цель — замедление темпов развития эпидемии. Есть определенный процент недовольных, но большая часть населения, несмотря на усталость от карантинных мер, понимает их оправданность.
Право на частную жизнь и дефицит койкомест
При этом многих беспокоит то, что в разных федеральных землях введён разный уровень ограничений. Нет единого понимания того, когда и как необходимо эти ограничения сокращать. Где проходит та линия, за которой заботы о здоровье нации наносят неприемлемый ущерб ее экономическому благополучию? Немцев беспокоит и ущемление их базовых прав на неприкосновенность частной жизни и личных данных, гарантированных Конституцией. Речь идёт о возможности слежения за перемещениями и контактами инфицированных граждан посредством геолокации телефонов, использования мобильных приложений и т.д.
Тем не менее приоритет правительства Меркель — борьба за койкоместа, т.е. меры, направленные на то, чтобы затормозить рост числа заражённых и распределить нагрузку на национальную систему здравоохранения, находит понимание и поддержку у большинства населения. В то, что немецкая система здравоохранения способна эффективно противостоять эпидемии коронавируса, верят 75% немцев.
Немцы выбирают южнокорейский вариант
Приведённые результаты соцопросов являются отражением того, что ситуация в Германии сейчас выглядит намного благополучнее, нежели в тех же Франции и Великобритании. С самого начала ФРГ пошла по пути Южной Кореи и начала массовое тестирование граждан, даже при отсутствии у них соответствующих симптомов. В планах правительства Меркель проводить до двухсот тысяч тестов в день, используя для этого как государственные, так и независимые лаборатории.
В Германии были подготовлены 28 тысяч коек в реанимационных отделениях, 25 тысяч из которых могут быть подключены к аппаратам ИВЛ. Количество последних было увеличено с изначальных 25 тысяч единиц до 40 тысяч. Одними из самых крупных производителей ИВЛ в мире являются как раз немецкие компании «Draeger» и «Loewenstein», что стало серьезным преимуществом в ситуации пандемии. Сильной стороной немецкой системы здравоохранения стала и доступность медицинской страховки, возможность получить которую есть практически у всех категорий граждан.
Результат — процент смертности в Германии в разы меньше аналогичного показателя во Франции, Испании или Великобритании, которая вышла сейчас на второе место после Италии по этому скорбному показателю. Пока система здравоохранения в Германии оказалась в состоянии справиться с имеющейся нагрузкой, часть реанимационных мощностей пустует, что дало возможность разместить в больницах небольшое количество тяжелых пациентов из Италии, Франции и Швейцарии.
Формула успеха
Если сложить все составляющие немецкого успеха в деле борьбы с коронавирусом, то мы получим формулу, состоящую из нескольких элементов, знакомых россиянам. Превентивные действия правительства с опережением на несколько недель плюс меры, направленные на ограничение социальных контактов и готовность граждан в целом эти меры соблюдать. Добавьте сюда возможность производства в стране лекарств и необходимого медицинского оборудования. Благодаря использованию всех этих элементов персональный рейтинг доверия у Ангелы Меркель сейчас высок — действия канцлерин одобряют 79% немцев.
Бездействие — не вариант
Это именно та стратегия, отсутствия которой не могут простить своему премьер-министру Борису Джонсону жители туманного Альбиона. С самого начала развития пандемии правительство Великобритании решило пойти своим путём, сделав ставку на достижение нацией коллективного иммунитета. Мол, те, кому не суждено пережить, не переживут, а остальные выработают коллективный иммунитет: 12 марта во время пресс-конференции глава кабинета министров заявил, что Великобритания стоит перед лицом серьезнейшего вызова и многие потеряют своих близких.
А четырьмя днями позже Борис Джонсон озвучил национальные меры по борьбе с коронавирусом. Население старше 70 лет решено было отправить на обязательный карантин. Граждане, у которых появились симптомы «короны», а также члены их семей, обязаны были самоизолироваться. Школы, детские сады, бары, рестораны, пабы, магазины, фитнес-центры, кинотеатры оставались открытыми.
Борис Джонсон слишком поздно в своём обращении к нации заявил, что пришло время прекратить необязательные социальные контакты и ограничить свои перемещения, по возможности перейти на удаленку. А также посоветовал избегать людных общественных мест, таких как пабы, театры, клубы и спортплощадки. Такие половинчатые меры из серии и вашим, и нашим вызвали недоумение у многих медицинских экспертов и были массово восприняты населением как рекомендательные, а не обязательные к выполнению. У ворот резиденции премьер-министра прошла демонстрация протеста с требованием не ставить интересы британской экономики выше здоровья нации. Свыше двухсот британских эпидемиологов, врачей, биологов написали коллективное письмо в парламент с требованием пересмотреть позицию кабинета министров в сторону ужесточения мер социального дистанцирования.
А ряд британских музеев, галлерей и кинотеатры самостоятельно приняли решение о закрытии.
Запоздалый британский локдаун
Под давлением общественности, а также с учетом жёсткой позиции президента Франции Эммануэля Макрона, пригрозившего закрытием границ ЕС для граждан Великобритании в случае, если британские карантинные меры продолжат оставаться настолько мягкими, Борис Джонсон наконец объявил локдаун. А тотальный локдаун он ввёл еще позже, уже по причине «ограниченных возможностей британской системы здравоохранения», когда больные начали массово умирать. Покидать жилище можно было только для покупки еды, лекарств, обращения к врачам; за нарушение режима были объявлены штрафы.
Но было уже слишком поздно, маховик эпидемии набирал обороты. По состоянию на первое мая в Великобритании были зарегистрированы 28 тысяч 131 смерть от коронавируса. Это почти столько же, сколько жертв пандемии в Италии, где имелись 28 тысяч 236 летальных исходов. А после 1 мая Британия уверенно оставила Италию позади в этом трагическом соревновании. Британская система здравоохранения (National Health Service — NHS), на протяжении длительного времени испытывавшая хроническое недофинансирование, не справилась с ситуацией. Британские больницы оказались не готовы к эпидемии, несмотря на то, что у правительства еще была четырехнедельная фора — можно было посмотреть на пример Италии, где события первыми начали развиваться по катастрофическому сценарию. Не было подготовлено достаточное количество койко-мест, не хватало реанимационных мощностей, аппаратов ИВЛ, которых в стране насчитывалось всего 5 тысяч, средств защиты. Больничные склады оказались пусты.
В вину правительству ставят также недостаточное информирование населения об особенностях нового вируса. Показательна история, когда по всей Великобритании перепуганные сторонники теории о возможности распространения коронавируса при помощи радиоволн пятого поколения сотовой связи подожгли сотовые вышки 5G.
Дурной советчик
Идею достижения коллективного иммунитета правительству Великобритании предложил главный медицинский консультант кабинета Патрик Валланс. Господин Валланс считает сovid-19 ежегодной сезонной инфекцией и полагает, что единственная разумная стратегия — сглаживание пика заболевания. Учёный считает, что если принудительно жесткими мерами остановить распространение вируса, то после отмены карантинных мероприятий заболеваемость вновь неизбежно подскочит, причем это будет скачкообразный рост. Если он придётся на осень-зиму, то на NHS, мол, ляжет двойная ноша: параллельно с коронавирусом на систему здравоохранения обрушится нагрузка по «стандартному» сезонному гриппу и ОРВИ.
Согласно расчетам Валланса, если 60% населения Великобритании переболеют коронавирусом (причём если это будет более молодая и мобильная часть населения), то нация приобретёт коллективный иммунитет. И вторая волна инфекции, которая неизбежно случится, унесёт уже гораздо меньшее количество жизней. А также не причинит серьезного урона национальной экономике, поскольку тотальный локдаун уже не понадобится. Кроме того, в условиях жестких мер люди неизбежно устанут от длительного карантина и начнут его нарушать именно в разгар эпидемии, что приведёт к катастрофическим последствиям. Валланс исходил из того, что в большинстве случаев передача вируса происходит в малых коллективах — среди родственников, на дружеских посиделках и т.д. Он утверждал, будто нет прямых доказательств того, что школы являются рассадниками новой инфекции, а при этом британские экономисты уже подсчитали, что закрытие школ на месяц будет стоить экономике Великобритании 3% ВВП.
Борис и «стадный иммунитет»
Судя по всему, поддерживая идею Патрика Валланса, Борис Джонсон исходил из желания не наносить ущерб экономике страны, которую и так ожидал тяжелый переходный период после Брексита. Правительство рассчитывало, что госпитализация понадобится не более, чем 15% заболевших, а смертность не превысит 0,6%. Пожилых закрыли дома, разрешив им, правда, при этом ежедневные прогулки, остальным полагалось вырабатывать коллективный иммунитет.
Принять участие в выработке такового, однако, пришлось и самому Борису Джонсону. 27 марта было объявлено, что у премьер-министра диагностирован коронавирус и что он самоизолируется в своей резиденции на Даунинг-стрит, 10. А четвертого апреля Джонсон был госпитализирован с высокой температурой, ещё через несколько дней его в тяжёлом состоянии перевели в отделение интенсивной терапии. 26 апреля премьер выписался из больницы, эмоционально поблагодарив медиков за спасение его жизни. Одно из имён для своего новорожденного сына (Николас), Борис Джонсон символично выбрал в честь обоих своих лечащих врачей.
Несмотря на неэффективность принимаемых премьер-министром во время пандемии решений, личный рейтинг Джонсона парадоксальным образом растёт — политика одобряют около 72% сограждан. Этот парадокс объясняется тем, что во время пандемии растёт персональный рейтинг доверия большинства мировых лидеров, срабатывает психологический эффект «одной лодки».
Когда Швеция не образец
Между тем, в стратегии Патрика Валланса изначально были слабые места. Прежде всего, до сих пор остаётся недоказанным формирование устойчивого иммунитета после перенесённого заболевания коронавирусом. Поэтому оппоненты Бориса Джонсона считают, что у того не было права рисковать жизнями миллионов сограждан в ситуации, когда нет достоверной информации об особенностях новой инфекции. Сейчас многие сравнивают выбранную Джонсоном модель формирования коллективного иммунитета нации со шведской. Шведская модель карантинных мер с самого начала эпидемии предусматривала только соблюдение социального дистанцирования и дистанционное обучение студентов и старшеклассников. Детские сады, школы, магазины, рестораны оставались открытыми. Однако между этими двумя странами, Швецией и Великобританией, существует очень значительная разница.
В Великобритании пабы с их особой «тесной атмосферой» — основа национального менталитета; о добровольном социальном дистанцировании даже и не слышали, в то время как сами шведы шутят, что для них, нации интровертов, карантинные меры почти не изменили образ жизни. В Швеции идея социальной ответственности каждого гражданина прививается обществу буквально на уровне государственной политики. Культивируется ответственность всех и каждого за себя как часть общего блага и общество в целом. Плюс в Швеции, по данным статистики, около 40% граждан проживают в квартирах или домах в одиночку. Семьи, состоящие из нескольких поколений и живущие вместе здесь скорее являются исключением. В Великобритании этот показатель ниже в полтора раза. Соответственно, изначальная плотность социальных контактов в Швеции значительно ниже. К тому же шведы, не будучи вынужденными кардинально менять свои бытовые привычки, легче соглашаются на длительные карантинные меры.
Личная ответственность политика
Тем не менее серьезной ошибкой шведского правительства и его главного консультанта по борьбе с коронавирусом — государственного эпидемиолога Андерса Тегнелла — стало то, что власти вовремя не обратили пристального внимания на дома престарелых. Именно смертность в домах престарелых в Швеции составила значительную часть от общего процента летальных исходов. Шведское правительство свою ошибку признало, а в целом продолжает считать выбранную стратегию формирования коллективного иммунитета правильной. Благо коэффициент заражения в Швеции начиная с 21 апреля остаётся ниже единицы и продолжает снижаться уже на протяжении нескольких дней. Если коэффициент R ниже единицы, это говорит о том, что один носитель коронавируса заражает меньше одного человека. А это — косвенное свидетельство того, что выбранная Швецией стратегия пока работает.
Чего, к сожалению, никак нельзя сказать о ситуации в Великобритании. Многие британские эксперты возлагают сейчас всю полноту ответственности за катастрофический рост количества жертв эпидемии и тяжелую ситуацию в домах престарелых лично на премьер-министра Бориса Джонсона.
