Нам кажется, что мы хорошо все обдумали, у нас есть свое мнение. Но действительно ли оно наше? И не решил ли мозг пойти коротким путем?
Они есть за плечами каждого. Индивидуальные, например, глупые покупки или ссоры с партнером и бессмысленное отстаивание своего мнения, и коллективные: глупый выбор, решения, о которых мы жалеем как общество («кто его такого вообще выбрал?!»). Что с нами происходит? Почему, если мы все-таки не так глупы, мы часто принимаем идиотские решения?
Состоялся Брексит, скоро пройдут выборы в США. Легко судить другие народы, смотря с чувством собственного превосходства на остолбеневших британцев. Голосование американцев за Трампа не вызовет у нас эмоций. Однако мы и сами неидеальны. Почему мы бываем нерациональны? Что происходит с нашим IQ?
Ученые успокаивают: уровень интеллекта, измеряемый тестами, растет. С начала XX века в западных странах его коэффициент увеличивается на три пункта каждые десять лет. Эту закономерность заметил и описал новозеландский ученый Джеймс Флинн (James Flynn), поэтому ее называют «эффектом Флинна». Мы стали умнее наших дедов: мы развиваем новые умения, реагируя на технологический прогресс и меняющуюся социальную среду. Повсеместным становится знание хотя бы одного иностранного языка, люди учатся пользоваться сложными компьютерными программами, осваивают языки программирования.
Мы обязаны этим технологическому прогрессу и распространению образования. В цене сейчас инновационное мышление и умение решать проблемы, благодаря которым мы успешно функционируем в меняющихся условиях, а цивилизация развивается.
Существует достаточно небольшой набор когнитивных умений, которые мы называем интеллектом, но это не то же самое, что умное рациональное поведение в реальном мире, объясняет он. Станович даже создал специальный термин, описывающий действия, которые не соответствуют уровню нашего интеллекта, назвав их дисрациональными. Из-за чего они возникают? Из-за эмоций и тех коротких путей, которыми пользуется наш мозг.
Рациональное мышление — довольно молодое с эволюционной точки зрения явление. Оно не может пересилить гораздо более древнюю эмоциональную часть мозга. А именно эмоции, а не разум, руководят нашим выбором, даже в таких серьезных делах, как финансовые инвестиции и политика. Однако они зачастую прячутся от сознания, а мы не способны четко их описать. За чувства и разум отвечают разные участки мозга. Префронтальная кора головного мозга, которая считается вместилищем сознания и разума, скорее, лишь постфактум узнает о том, что успели решить более низкие структуры лимбической системы мозга. Они в некотором роде ставят ее перед свершившимся фактом. Подкорковые центры появились первыми, и лишь позже на них развивались новые структуры. Они действуют проще и стремительнее. Почему? Это дает нам возможность быстро и без раздумий принимать решения в ситуациях, в которых нет времени на размышления. Страх велит нам вступить в схватку или бежать. Злость склоняет к рискованным шагам, печаль — к раздумьям. Ученые заметили, что более рационально ведут себя несчастные, а не счастливые люди. Они назвали это депрессивным реализмом. Но это не объясняет нашу глупость.
Недостаток рациональности чаще всего возникает из-за того, что мозг, чтобы не тратить каждый раз время на анализ ситуации, создал себе систему мыслительных коротких путей: сформировал когнитивные схемы для регулярного использования. Нам кажется, что мы что-то проанализировали, но на самом деле мы воспользовались схемой. Плохо ли это? Без этого механизма обнаружения связей и закономерностей мы бы не смогли нормально функционировать. Поэтому мы развили способность вылавливать из белого шума импульсов те, которые позволяют создать некоторые закономерности.
То, что это приводит иногда к чрезмерным упрощениям и даже использованию стереотипов, совершенно нам не мешает. Мозг заботится, чтобы мы были довольны собой и думали, что мы рациональны.
Простой пример: каждый отлично знает, что курение вредит здоровью, однако, многие из нас остаются заядлыми курильщиками. Как мы справляемся с этой дилеммой? Это объясняет теория когнитивного диссонанса Леона Фестингера (Leon Festinger). Исследователь заметил, что человек не выносит противоречий и старается ликвидировать их каждый раз, когда они появляются. Когнитивный диссонанс возникает, когда мы сталкиваемся одновременно с двумя противоречащими друг другу фактами, мнениями, чувствами: я хочу курить, но знаю, что это вредно. Мы ощущаем дискомфорт и стараемся изменить один из этих элементов. Обычно мы используем при этом такие техники: стараемся не придавать значения информации о вреде курения (психологи называют этот механизм процессом отрицания); ищем данные, которые могут подтвердить нашу идею, что это вовсе не так вредно (оправдательное мышление); говорим, что другие тоже это делают или пытаемся вытеснить неудобные факты из памяти. Иногда мы спорим сами с собой: ведь на самом деле я курю мало и вообще не затягиваюсь. Все эти рассуждения происходят автоматически и лежат вне рациональной сферы. Ими управляют эмоции: ведь нам очень хочется курить.
Возьмем другую ситуацию: работа, голосование на собрании, мы поддерживаем идею, которая нам не нравится. Но ведь эта идея начальника, если мы проголосуем против, он может лишить нас премии. Как мозг справляется с чем-то таким?
В игру вступает «тоталитарное эго». Это эффективный механизм, благодаря которому память чудесным образом адаптирует факты к потребностям. Она ведет себя как историки тоталитарной страны, которые переписывают историю, чтобы она лучше подходила к текущему моменту.
Когда мы с ходом времени меняем наши политические предпочтения, прежние начинают все больше напоминать сегодняшние, по крайней мере, так мы их помним. Мы часто преувеличиваем препятствия, которые не позволили нам в прошлом сделать нечто, что нам следовало.
Наше эго находит смягчающие обстоятельства, аргументы, которые придадут рациональный вид нашим маленьким позорам, заглушат угрызения совести. Благодаря этому мы можем жить в мире с самими собой. А что же с ситуацией, когда мы принимаем глупые решения вопреки, казалось бы, рациональным предостережениям экспертов? Как в таком случае работает дисрациональность?
Здесь может играть роль влияние знакомых и семьи, зачастую неявное. Взглядами очень легко заразиться. Эксперты — чужие далекие люди, а я должен функционировать в своем окружении. Что они знают, эти умники? Раз так делают мои знакомые, я последую их примеру. Об этом говорит теория общественного влияния. Один из главных специалистов в этой сфере, Роберт Чалдини (Robert Cialdini), разместил в гостиничных номерах таблички с просьбой не сдавать полотенца в стирку слишком часто. На одних табличках эта просьба объяснялась заботой об окружающей среде (следует реже стирать, чтобы использовать меньше моющих средств), а на других — тем, что так делает большинство гостей. Каков был итог? Второй аргумент оказался на 30% эффективнее.
Звучит знакомо, сторонники Брексита?
