Маттиас Платцек (Matthias Platzeck) — большой поклонник футбола. Будучи хорошим знатоком России и при этом председателем Германо-Российского форума, выступающего на протяжении вот уже двух с лишним десятилетий за развитие общественного диалога между двумя странами, бывший премьер-министр федеральной земли Бранденбург и председатель СДПГ не может не замечать многочисленные критические замечания в отношении страны-хозяйки предстоящего в будущем году турнира. ЧМ-2018 будет одной из основных тем начинающегося в предстоящие выходные заседания Петербургского диалога. Одним из его участников будет и 63-летний Платцек.
Die Welt: господин Платцек, что должна дать нам эта дискуссия?
Маттиас Платцек: Мы хотим поделиться нашим опытом по организации Чемпионата мира 2006 года, рассказать нашим российским коллегам, как можно превратить турнир в фестиваль «в гостях у друзей». В дискуссии примет участие, в частности, президент Немецкого Футбольного Союза (DFB) Райнхард Гриндель (Reinhard Grindel). Через неделю нам предстоит большая конференция в Краснодаре, посвященная теме партнерских отношений между отдельными городами, в которой будут участвовать оба министра иностранных дел, Сергей Лавров и Зигмар Габриэль (Sigmar Gabriel). Там, к примеру, представители Дортмунда расскажут о том, как им в 2006 году удалось устроить в их городе настоящий праздник для болельщиков.
— Вы действительно считаете, что опыт Германии, как зерно, попадет в России на благодатную почву?
— Я всегда был против того, чтобы навязывать другим собственные представления о том, что «правильно», а что «неправильно», и собственные ценности. Так никогда ничего хорошего не получится. Но мы стараемся — причем, уже довольно давно — в рамках как Петербургского диалога, так и Германо-Российского форума рассказывать о том, что мы делали сами, чтобы наши партнеры потом уже самостоятельно решали, что им подойдет, а что нет. Мы не берем на себя роль этакого ментора, который говорит: «Я знаю, что делать, так что делайте так же». Мы просто говорим, что мы делали сами и в итоге добились успеха, и людям это доставило настоящее удовольствие. Я не ожидаю этакого «Большого взрыва», но кое-что наши партнеры вполне могут перенять у нас.
— И тогда мировое сообщество, возможно, решит, что Россия — это во всех отношениях здоровая страна. Однако там в массовом порядке нарушаются права человека и втаптываются в грязь демократические ценности, а вся страна погрязла в коррупции. На строительстве стадионов трудились рабочие из Северной Кореи, жившие в нечеловеческих условиях.
— То есть спорт должен делать то, что иногда не удается политикам?
— Нет. Но спорт не должен дополнительно осложнять общественно-политические отношения. Что касается России, то мы иногда ударяемся поистине в истерику. Я бы хотел, чтобы у нас поменьше окрашивали ситуацию лишь в черный или белый цвета и поменьше спорили о чем-либо с пеной у рта. Я знаю, что очень многие события в России заслуживают критики, но я до сих пор помню слова Эгона Бара (Egon Bahr): мы не можем обойтись без отношений с американцами, а Россия незаменима на европейском континенте. Это означает, что мы можем чего-то хотеть или не хотеть, но кое-что мы обязаны делать. Без России на континенте не будет мира, без или против России не будет нормального будущего, без нее невозможно также нормальное экономическое развитие. Это крупнейшая страна мира и вторая по величине ядерная держава. Мы никогда не должны забывать об этом.
— Украинский президент Петр Порошенко говорит, что пока российские войска остаются на территории Украины, он считает чемпионат мира в этой стране немыслимым и требует — наряду с некоторыми американскими политиками — бойкот турнира.
— Я против этого. До сих пор бойкоты лишь вредили спорту и никак не помогали политике. Спорт и политику необходимо отделять друг от друга. В этом смысле я был и остаюсь давнишним учеником Иоганнеса Рау (Johannes Rau) — в сомнительных случаях следует мириться, а не разделяться. Спорт способен объединять людей, независимо от политических границ. Такой шанс нельзя упускать. Футболисты никоим образом не несут ответственности за различные политические отношения. Мы в этом плане тоже довольно избирательны: в мире есть лишь немного стран, где можно проводить те или иные спортивные соревнования. В конце концов, нельзя же все на свете проводить только в Германии.
— Однако не так давно в некоторых странах спортивные федерации, например, федерации бобслея или биатлона отказались участвовать в чемпионатах или этапах Кубка мира, уже отданных России, и вынудили организаторов перенести соревнования в другие страны.
— В той ситуации речь шла о допинге, о соответствующих программах на государственном уровне. Но он, определенно, не распространялся на футбол. Когда вдруг какая-нибудь спортивная федерация скажет: «Мы не будем участвовать в том или ином соревновании из-за обвинений в допинге» — то это будет спортивная причина, и я считаю это нормальным. Но если кто-то начнет говорит, что кого-то надо наказать за общую политическую обстановку и отобрать у него чемпионат мира, то это будет, на мой взгляд, неправильно.
— Вы поедете на чемпионат мира?
— Пока не знаю. Но я бы с удовольствием посетил одну-две игры.
