Мужчина около тридцати лет держит за руку своего сына. Годовалый мальчик обварил руку кипятком. Детский хирург из Москвы Алексей Сергеев наносит на рану мазь от ожогов и забинтовывает руку. "Мы рады, что здесь русские. Они хорошо к нам относятся". - говорит отец малыша. Затем он закатывает штанину и показывает изуродованную ногу. Двенадцать лет назад осколок гранаты раскромсал ему стопу и ногу. Стопа срослась неправильно, и теперь у него постоянные боли. И тут не может помочь и доктор из Москвы.
Российский полевой госпиталь открылся в Кабуле неделю назад. На запыленной площадке, которая использовалась прежде в военных целях и которая вряд ли подходила для размещения больницы, сотрудники МЧС разбили большие прочные палатки цвета хаки и несут свою службу и в жару и в холод. Здесь работают восемнадцать врачей, фельдшеров и медицинских сестер из Москвы. Большой технический персонал обеспечивает электроснабжение, снабжение профильтрованной водой и отоплением палаток.
Передвижная поликлиника Министерства по чрезвычайным ситуациям - гуманитарный вклад России в страну, где о русских мало хороших воспоминаний. В российских средствах массовой информации вряд ли сообщали о том, как на территории бывшего советского посольства русских забрасывали камнями. В то же время об открытии лазарета было сказано много добрых слов. Однако к наплыву афганцев в палаточный госпиталь готовы не были. В первые дни афганскую охрану и солдат российского Министерства по чрезвычайным ситуациям просто сбивали с ног, царил настоящий хаос. С тех пор охрану усилили, теперь, по крайней мере, стало спокойнее на территории госпиталя.
Однако столпотворение и крик продолжается перед белой деревянной дверью, у которой дожидаются, когда их впустят, больше сотни мужчин. Афганский полицейский подталкивает некоторых мужчин за небольшую занавеску, за которой находится желанный вход. Он наносит удары деревянной палкой по ожидающим людям. "Есть очередь, но люди не придерживаются ее", - оправдывается он. Толпа возмущена действиями полицейского, которому, как и его коллегам, слишком трудно заставить находящихся в неуверенности людей соблюдать порядок. Люди особенно возмущаются группой солдат Северного альянса, которые заняли подходы к входной двери, очевидно, без очереди. "Я записался восемь дней назад и до сих пор жду, а они пришли только сегодня. Солдат пропускают, а нам приходится ждать", - жалуется возмущенный мужчина.
За белой дверью за столом сидят два российских врача в зеленых куртках. Через переводчика они говорят с пациентом, затем посылают его в одну из палаток, на входных дверях которых приклеены таблички с надписями, такими, например, как "Хирургия", "Внутренние болезни", "Ортопедия". Ежедневно здесь обслуживается, примерно, 140 пациентов. Для многих, которые годами не видели врача, это важно, но не для такого города, как Кабул, где врачей хватает, и где, правда, в сохранившихся больницах почти или вовсе нет медикаментов и оборудования. Не разумнее ли было обеспечить больницы города необходимым? И правильно ли что в российском лазарете нет кроватей, о чем говорилось первоначально, и где лечат только амбулаторно? Мы поддерживаем контакты с больницами и пытаемся снабжать их медикаментами, говорит начальник палаточного госпиталя Ирина Назарова.
В российском лазарете один день отводится для приема мужчин, другой - женщин. Маленьких девочек и девушек могут осматривать врачи-мужчины, а женщин - только врачи-женщины. Это проблема, поскольку у них в Кабуле не так много женщин-врачей и медсестер, говорит Ирина Назарова. Выходят из положения таким образом: врач ставит диагноз и назначает лечение, находясь за занавеской, не видя пациентки. К сожалению, нет гинекологического отделения.
В палатках, которые называют модулями, российские врачи работают с хладнокровностью людей, уже много повидавших. Они не один месяц провели в разрушенном Грозном, и Министерство по чрезвычайным ситуациям до сегодняшнего дня держит полевые госпитали в чеченском Гудермесе и в Ингушетии вблизи от чеченской границы. Однако состояние здоровья их голодных пациентов в Кабуле шокирует даже испытанных в кризисных ситуациях медиков. "Состояние здоровья пациентов в Кабуле намного хуже, чем людей в Чечне, - говорит Алексей Сергеев. - Люди совершенно истощены. Талибы отбросили страну на сотни лет назад. Многие болезни, прежде всего, старые гниющие раны - типичны для средневековья. Все дети неправильно питаются. Сегодня мне приносили двухмесячного ребенка, которого кормили бананами, поскольку у матери не было молока". Часто встречаются такие инфекционные болезни, как туберкулез, сердечные заболевания, артрозы, причем встречаются воспаления на месте ампутации, не вылеченные ранения снарядами и гранатами.
Одновременно все врачи говорят об "удивительно дружеском отношении" со стороны афганцев. В отличие от чеченцев, где из-за военной ситуации между врачами и пациентами всегда царили напряженные отношения, люди в Кабуле открыты и благодарны. Это можно было бы объяснить тем, что многие пациенты, которые приходят сюда, знают русских и говорят по-русски, как, например, Мохаммад Сабир (Mohammad Sabir). В 1978-1984 годах он учился в Советском Союзе, является инженером-полиграфистом, но, как и большинство людей в Кабуле, у него нет работы. Он пришел со своей восьмимесячной больной дочкой, которая ночью начала хрипеть. "Русские такие же хорошие люди, как и мы, - говорит он. - Я надеюсь, они поняли, что совершили здесь раньше ошибку. Они поверили людям, которые их обманули".
