Бывший европейский комиссар и гендиректор ВТО Паскаль Лами (Pascal Lamy) выпустил вместе с геополитологом Николь Гнезотто (Nicole Gnesotto) книгу «Куда катится мир?» На фоне Брексита и нападок Трампа он считает, что Европе необходимо переосмыслить себя и сформировать ориентированное на будущее сообщество.
Le Point: До недавнего времени вы были сторонником «счастливой глобализации», но, если судить по вашей книге, ваш оптимизм испарился… Вы встали на сторону Жана-Люка Меланшона?
Паскаль Лами: Вовсе нет, причем вопреки мифам я никогда не был сторонником «счастливой глобализации», как вы говорите. У нее есть положительные и отрицательные стороны, как у капитализма, которому она, по сути, служит новым названием. Ее нужно держать под контролем. Я работал для того, чтобы экономические связи регулировались международными правилами и организациями. Здесь речь идет не о создании препятствий или попустительстве, а о регулировании. Именно бесконтрольная глобализация в финансовой сфере стала причиной кризиса 2008 года. Этот кризис повлек за собой губительные последствия для многих стран в экономическом и социальном плане, однако в то же время стал и спасительным событием. Он доказал, что в условиях ослабления регулирования и либеральной эйфории после распада советского блока рынки оказались способны на худшее.
Почему? Кризис 2008 года, с последствиями которого нам приходится иметь дело по сей день, стал в первую очередь результатом недостаточности мирового регулирования, на которую наложился и упадок социального государства. Западным национальным государствам не удалось (хоть некоторые и выкрутились из ситуации лучше других) справиться с воздействием кризиса на население и ростом неравенства. Все это привело к усилению среди западного среднего класса страха лишиться своего статуса, потерять положение. А это дало толчок популистским движениям в Европе и США. В то же время тут просматривается и обратное движение в культуре, которое мы пытаемся разобрать вместе с Николь Гнезотто.
— То есть, вы устраиваете суд над глобализацией?
— Не совсем. Меня тревожит не глобализация экономики. Отход назад, протекционизм, повлек бы за собой кризисы, войны, волнения и упадок. Я пишу о том, что итоги глобализации за последние 20 лет не были спокойным движением. Хорошая сторона в том, что значительное число людей по всей планете удалось вывести из страшной бедности. Если в 2010 году на средний класс в мире приходилось 2 миллиарда человек, к 2030 году их должно стать 5 миллиардов. Две трети роста придутся на Азию. Глобализация способствовала отношениям взаимозависимости наций и тем самым предотвращала конфликты. Если отношения между Китаем и США обострятся, Пекин может воспользоваться тем, что у него имеется огромное число американских облигаций, что может стать ударом по курсу доллара. Вашингтон же может напомнить, что ему предстоит погасить задолженность перед китайскими кредиторами, и что, если эти потоки прервутся, китайцы могут многое потерять. Плохая сторона, разумеется, заключается в росте неравенств. Если отложить в сторону расширение среднего класса, богатые стали еще богаче, невероятно богатыми, а самые бедные, те, кто остались за бортом активизации торговых связей, стали еще беднее. Другое отрицательное последствие заключается в возвращении национализма, страхов и экстремизма в демократии. Как и многие окружающие меня люди, «глобализованная элита», скажут некоторые, я сам слишком долго полагал, что экономика стоит выше политики. Геополитолог Николь Гнезотто в свою очередь уже давно считает иначе.
— Что вы хотите сказать?
— Подъем Трампа, Путина, Эрдогана и Дутерте в Азии, а также феномен ДАИШ (террористическая организация, запрещенная на территории России, — прим. ред.) говорят, что экономика не всегда доминирует над политикой. В этом моя mea culpa. Сегодня мы живем в неспокойном мире. Мы наблюдаем фазу, которая продлится всего несколько лет, или же начало долгого цикла? Пока еще сложно сказать. Рассматривая ключевых мировых деятелей и вопросы, мы предлагаем аргументацию, закладываем основы понимания, проясняем ситуацию. Читатели должны сами оставить свое мнение. Однако реальность такова: в мире набирает силу динамика агрессии и распада. Я искренне верил, что экономическая взаимозависимость государств убережет нас от аннексии Крыма, Брексита и изоляционизма Трампа. Я был убежден, что сила глобализации спасет нас от таких авантюр.
— Это возвращение в 1930-е годы?
— Не думаю. Мне кажется, что в конечном итоге глобализация, то есть взаимозависимость производственных систем, продвинулась вперед достаточно далеко, чтобы защитить нас от конфликтного обратного движения. У сил прогресса еще есть шанс. В то же время следует отметить один немаловажный факт: хотя экономика и ее техническая инфраструктура глобализованы, политика остается локализованной. Мы голосуем за избрание политического руководства, принятие или неприятие законов и соглашений, а не технологических скачков. Это противоречие в полной мере проявляет себя в США и Великобритании. Как бы то ни было, не стоит забывать, что основные межгосударственные конфликты и очаги терроризма приходятся на географические зоны, которые слабее всего интегрированы в мировую экономику, остались на периферии глобального развития. Стоит сравнить карты ВТО с торговыми связями и карты УВКБ ООН с указанием конфликтов. Они прекрасно дополняют друг друга: зоны конфликтов появляются в наиболее отдаленных от транснациональных экономических потоков местах.
— Трамп приветствует Брексит и объявляет войну Европе и НАТО… Мы обречены на его бесконечные нападки?
— Феномен Трампа действительно вызывает все большую тревогу. Сдерживающие рычаги в американской власти оказались слабее, чем мы думали. Конгресс, правосудие, пресса, демократы и даже бизнес оказались не в силах сдержать Трампа и его команду… В том, что касается многосторонней системы, организации вроде ООН и ВТО оказываются под угрозой выхода США, который лишил бы их страховочной роли.
— Что может Европа против Трампа?
— Ей нужно действовать, причем быстро. Реагировать должен не только Брюссель, а все, каждый игрок. Я был просто поражен тем, что на праймериз левых и правых международным вопросам было отведено всего несколько минут. Причем в карикатурной форме: «Стоит ли дружить с Путиным?» Политикам сегодня нужно говорить о том, что мир изменился, что сейчас пишется новая глава и что нам следует предложить манеру ее написания. Мы, европейцы, можем взять в руки перо, придать сил нашему проекту и ценностям. У нас нет причин их стыдиться. Именно в них нуждается переживающий кризис мир.
— Легко сказать, когда один из партнеров ЕС, причем не из меньших, решает уйти, хлопнув дверью…
— В случае Брексита страсти вокруг суверенитета задавили рациональную экономическую мысль. Все будет намного сложнее простого развода. Войти в ЕС значит добавить яйцо в омлет. А это не просто, о чем свидетельствует череда расширений. Брексит означает, что из омлета нужно убрать яйцо. Это продлится годами и в этот период необходимо укрепить пошатнувшееся здание Европейского Союза. Для этого необходимо, чтобы в европейском проекте стало больше политики и воображения. Пора покончить с запретом на силу и сделать Европу геополитической, а не просто экономической державой.
План Лами для Европы после Брескита
За 60 лет существования Европа прошла через множество трудностей и кризисов. Они не помешали ей всегда идти вперед, становиться сильнее и шириться. Сегодня же Европа впервые в истории отступает назад. То есть, ей брошен исторический вызов. Брексит, вероятно, лишит ЕС пятой мировой державы. (…)
Может ли Европа по-прежнему претендовать на роль первопроходца региональной интеграции, который служит источником вдохновения для прочих регионов ставшего многополярным мира? Именно такой вопрос встал после Брексита. (…) Необходимо в срочном порядке принять нужные меры для быстрого уменьшения разлома между разочарованным общественным мнением и обезличенным государственно-политическим пространством. Учебная программа Erasmus для миллиона молодых европейцев. Инвестиционная программа с пятикратным увеличением плана Еврокомиссии Юнкера. Гармонизация налоговых систем, пусть даже с отходом от правила единогласия с помощью принятия соответствующих соглашений двумя-тремя основными странами еврозоны. Ускорение темпов европеизации внешней политики ЕС. Выделение более ощутимой части европейского бюджета на инновации и научные исследования. Такая программа способна дать ощутимые результаты в краткосрочной перспективе и является лучшим средством от столбняка, который может вызвать яд Брексита.
Все эти волнения и кризисы, а также ответы на них (или их отсутствие) со стороны Европейского Союза приводят нас к следующему выводу: «нарратив», на который опирался европейский проект, отжил свое. Он больше не питает великолепное предприятие, которое сформировали после войны и против всех войн. Перераздать карты европейского строительства, придумать для Европы новый проект и нарратив в соответствии с новым столетием, прочертить новый путь — именно такие инициативы нам нужно принять, чтобы вернуть энергию, силы и размах Европе, которая сбивается с пути, хотя нужна нам сейчас как никогда.
