Только за ужином Мэтта осенило, что ночью у него может быть секс втроем. Он ужинал в ресторане со своей девушкой и ее подругой, тоже бисексуалкой. Подруга не скрывала явной симпатии к девушке Мэтта, а та, в свою очередь, регулярно шутила о том «как было бы занятно, если бы…»
Идея секса втроем снова прозвучала за ужином. «Не мешкая и даже не посоветовавшись со мной, моя девушка просто схватила быка за рога: „Ты никогда не задумывалась о сексе с разнополой парой?“»
Мэтт немедленно схватил телефон… и начал играть в Candy Crush.
По его словам, дело было даже не в том, что он был против. «Я просто знал, что не могу ничего сказать или сделать, чтобы помочь своей девушке договориться — и вот я сидел, старался сделать невозмутимый вид, как будто не обращаю на это особого внимания». Через полчаса они расплатились — и девушка Мэтта тихо сообщила ему, что ночью у них будет секс втроем.
Секс втроем — самая распространенная сексуальная фантазия среди американцев, согласно опросу 4175 человек, проведенному сексологом из Института Кенси (Kensey Institute) доктором Джастином Лехмиллером (Justin Lehmiller) для его книги «Скажи, что ты хочешь» (Tell Me What You Want). Из весьма разнородной выборки в возрасте от 18 до 87 лет 95% мужчин и 87% женщин признались, что фантазировали о сексе с несколькими партнерами. Однако, что касается тех, кто воплотил свои мечты в жизнь, исходя из результатов опроса Лехмиллера, оказалось, что секс втроем — это «фантазия, вероятность успешного исхода которой крайне мала», и не в последнюю очередь из-за весьма различных ожиданий каждого из трех участников процесса.
"У большинства людей нет сценария, как может развиваться секс втроем, − говорит Лехмиллер. — Очень легко думать: "Похоже, это отличная идея"…но действительность зачастую очень отличается от того, как мы мысленно себе это представляем«.
В 2017 году американское исследование, проведенное на основе национально репрезентативной выборки, состоявшей из немногим более двух тысяч человек, выявило, что 18% мужчин и 10% женщин, участвовавших в опросе, имели в своей жизни опыт секса втроем. Исследования в США и Канаде установили, что почти каждый пятый в той или иной форме участвовал в сексе втроем на каком-то этапе своей жизни, то есть это было примерно так же распространено, как держать дома кошку.
Те, кто никогда не занимался сексом втроем, могут представить, что это просто вопрос увеличения количества партнеров: близость и ощущения секса между двумя людьми, приумноженные на 150%. Особенно пары могут относиться к третьему участнику как к дополнению, вспомогательному элементу для усиления их удовольствия. Однако таким образом игнорируется огромный потенциал сложности, не учитывая вопроса о половом составе участников ЖЖМ или ММЖ. (Сам за себя говорит уже один тот факт, что состав ЖЖЖ или МММ почти не обсуждается.)
Участники могут расходиться также в вопросе о желательности обсуждения условий заранее: что допускается, что не допускается и для кого — даже в отношении того, кто должен оказаться в центре внимания. «Разные люди любят секс втроем по разным причинам», − говорит Лехмиллер. На самом деле, наиболее распространенная сексуальная фантазия оказывается подчас наиболее недопонимаемой.
В прошлом году доктор Райан Скоутс (Ryan Scoats) из Университета Ковентри опубликовал первое подробное исследование секса втроем за 30 лет — «Разбираясь в сексе втроем» (Understanding Threesomes). Он выяснил, что людьми двигал далеко не только банальный поиск новизны, начиная с «галочки» в «обязательном списке» сексуального опыта до психологической компенсации — например, чтобы уравнять счет с неверным партнером. Одна женщина, изменившая своему мужу в сексе втроем, позже повторила этот опыт с ним в качестве возмещения.
«Это может быть абсолютным сексуальным приключением, − говорит Скоутс. — Бывает, что это вопрос власти или веселья и возбуждения, или все дело в алкоголе. А может быть, такая возможность просто подвернулась и „Почему бы и нет?“ А, может быть, всё разом и ничто из вышеперечисленного».
Даже с оговоркой на то, что люди в целом менее охотно говорят с учеными о своем негативном опыте, Скоутса больше всего удивило «шокирующее» разнообразие людей, делившихся с ним своим опытом. «И возможно еще — как бы это правильнее сказать? Повседневность. Для большинства этих людей это не было чем-то, выходящим из ряда вон».
Некоторые участники опроса рассказали Скоутсу, что они пошли на этот опыт в первую очередь в интересах кого-то другого — эту мотивацию он назвал «сексуальным альтруизмом». Возможно, у их партнеров были фантазии о сексе втроем, которыми они необязательно делились или они хотели воплотить интерес к представителю своего пола в рамках гетеросексуальных отношений (это особенно распространено среди женщин).
Минусы здесь состоят в том, что это тоже может стать предметом торга. «Есть вероятность, что ваш партнер фантазирует о сексе втроем, − говорит Лехмиллер. — Это может стать способом получить некоторое влияние в отношениях».
Сама подобная мысль, возможно, звучит нелепо в тот момент, когда в разговорах о сексе все больше — и совершенно правомерно — подчеркивается важность четкого и активного согласия; когда предполагается, что единственный секс, который должен быть у любого человека — это тот секс, к которому он активно стремится.
«Когда речь идет о групповом сексе и участии женщин, мы имели дело со значительным количеством принуждения, − рассказывает Кэтрин Фрэнк (Katherine Frank), антрополог культуры и автор книги „Хороший групповой игрок: путешествие по миру группового секса“ (Plays Well in Groups: A Journey Through the World of Group Sex). — Если представить себе секс втроем между двумя членами банды и одной из девушек, тусующихся с бандой, подобный опыт может в той же мере быть связан с выстраиванием иерархии между мужчинами, как и с любым аспектом, который связан с самой девушкой».
Ряд опрошенных Скоутсом рисуют схожую унылую картинку, где женщины говорили, как им казалось, что «они не могут отказаться» или что было бы «гораздо более неловко дать заднюю», чем пойти на этот опыт. (Некоторые мужчины, участвовавшие в сексе втроем, также выражали сожаление, особенно, после того как вовлекли в этот опыт своего друга.)
Однако гораздо чаще в случаях, которые Скоутс охарактеризовал как проявление альтруизма, участник, испытывавший меньший энтузиазм, проявлял «не то чтобы сильное беспокойство», а скорее явную нерешительность; они согласились на секс втроем, зная, что это окажется очень значимо для их партнера.
Скоутс сравнивает это с поездкой к родственникам партнера на каникулы. «Если мы проанализируем другие аспекты нашей жизни, то наверняка найдем достаточное количество примеров, что мы делаем что-то, чего не очень хотим. Просто кажется странным, когда такого рода разговоры переносятся на территорию секса». (Даже у психоаналитиков нет единого мнения о ценности «поддерживающего секса» в парах в целях разжечь угасающее пламя в физической сфере их отношений.)
По словам Фрэнк, чаще одна половина в паре более склонна «согласиться постараться ради общего блага», чем другая. «Но, когда вы делаете это ради своего партнера, это не то же самое, что принуждение. В некоторых случаях так бывает, но только при условии дисбаланса желания». Кроме того, этот дисбаланс часто со временем меняется: например, изначальное нежелание женщины ходить на эротические вечеринки может измениться, как только она узнает, как она на них востребована, когда вокруг мужчин − «пруд пруди». (Поэтому секс втроем в составе ММЖ случается чаще, чем ЖЖМ, утверждает Фрэнк.)
Скоутс предполагает, что нужно проводить испытание на негативное воздействие. «Если для вас это что-то, чему вы активно противитесь, что, как вам кажется, каким-то образом навредит вам, то вероятно, это достаточное основание не делать этого. Но если вы считаете, что с вас это сойдет как с гуся вода, никак не повлияв на вас ни в положительном, ни в негативном ключе, а кто-то зато получит от этого удовольствие — разве это создаст какие-то трудности?»
Дело в том, что часто стимулом к сексу втроем бывает стремление к новизне. Если более молодое поколение выбирает позицию, которую Скоутс называет «потребительской сексуальностью», то при таком подходе они, возможно, стремятся максимально расширить свой опыт, пока не остановились на продолжительных отношениях. Однако исходя из данных Лехмиллера, учащиеся вузов — это группа, наименее склонная к фантазиям о сексе втроем.
При этом, как выяснил Лехмиллер, интерес к сексу втроем достигает пика у людей в возрасте примерно 40 лет и остается на высоком уровне в течение последующих 20 лет, после чего уже идет на спад. «Большинство этих людей состоят в длительных моногамных отношениях, и в сексе втроем они видят возможность добавить нотку новизны в их сексуальную жизнь», − рассказывает он.
«Раскрытие границ» моногамных отношений часто воспринимается как угроза длительной стабильности, становясь либо отражением ослабшей связи между партнерами или создавая повод для ревности. Это, безусловно, имеет место, говорит Фрэнк. «Невозможно проконтролировать то, что происходит между двумя людьми. Так что же дает вам основания считать, что это возможно, когда их трое?»
«Кто-то говорит: „Нужно преодолевать свою ревность“, и это, вероятно, звучит просто замечательно в дневное время, когда ты трезв, но очень большую долю секса составляет подсознательное. Тебя вдруг может что-то задеть: „Он как-то по-особенному поправил ее волосы“, − подобные мелочи могут послужить поводом для приступа ревности, которая даже не рациональна, она может быть мимолетной или сильной».
В целом Фрэнк предостерегает от завышенных ожиданий от секса втроем, особенно в первый раз: «Реальность почти никогда не достигает уровня фантазии».
•••
По словам Мэтта, его девушка, когда они вернулись к нему домой, продемонстрировала «довольно поразительную смекалку», воспользовавшись ванной как предлогом для того, чтобы дать ему и своей подруге возможность провести немного времени наедине. «Она сразу же тогда поняла, что если у меня с той женщиной не возникнет какой-то химии на физическом уровне, то чем дальше, тем труднее будет включить меня в процесс».
Однако его удивило, какую форму принимала и не принимала в спальне ревность. До этого, по словам Мэтта, он готов был бы «поспорить на большие деньги», что некоторые действия задели бы его девушку — и он бы проиграл пари. Она реагировала на то, что он считал менее значимым, и требовала «немного внимания в зависимости от каждой конкретной ситуации, чтобы снова почувствовать свой авторитет».
А потом ее подруга казалась немного «обломавшейся», когда оказалось, что ей негде спать. «У меня дома была только одна двуспальная кровать», − рассказывает Мэтт.
Если вынести за скобки логистику, во многом неприятие секса втроем связано с тем, что общество сосредоточено вокруг моногамии, которая до сих пор вознаграждается правовыми и культурными льготами, даже несмотря на снижение количества браков. И хотя отказ от моногамии по обоюдному согласию становится все более заметен в СМИ и в исследованиях, многие люди оказываются за рамками, проживая этот опыт самостоятельно из-за обширной социальной стигматизации.
По словам Эми Мурс (Amy Moors), доцента психологии в Университете Чепмен и научного сотрудника в Кинси, ее исследование показало, что люди, отказавшиеся от моногамии по взаимному согласию, сталкиваются с негативным отношением общества почти во всех аспектах — начиная с их сексуальных отношений и заканчивая их родительскими качествами.
Дальнейшее исследование показало, что полиаморные отношения (которые часто упрощают до любви к более чем одному человеку) считаются несущественно более приемлемыми, чем допущение секса без эмоций. «Мы сталкиваемся с устоявшейся стигматизацией, но не похожей на другие ее виды вроде „женщинам не место на работе“ или „курение — это противно“. Она скорее выражается в таких оценках, как „это морально разлагающее поведение“, − говорит Мурс. — Секс без обязательств — вот где наша культура негативного отношения к сексу проявляется в лучшем виде. Это что-то вроде: „Как вы могли?“»
И все же, тем не менее, даже на фоне нашей моральной паники растет уровень осознания, что моногамия — труднее, чем большинство их нас было приучено думать, а, возможно, даже не реалистична. «Мы должны признать, что примерно четверти населения в конце концов не удается хранить сексуальную верность в отношениях, − говорит доктор Хит Шечингер (Heath Schechinger), психоаналитик и сопредседатель (вместе с Мурс) рабочей группы по взаимному отказу от моногамии в рамках Американской психологической ассоциации.
«Главная причина из года в год состоит в том, что люди пользуются услугами семейных психоаналитиков или разводятся из-за неверности, так что мы можем либо продолжать пытаться приладить корове седло, либо начать задаваться вопросами без предрассудков».
Шечингер ссылается на то, как психотерапевт Эстер Перель (Esther Perel) трактует наши сосуществующие и противоречивые стремления к надежности и новизне: «Я вижу все больше пар, которые словно вступили в противостояние с этой идеей». (Перель также сказала, что женщинам моногамия приедается быстрее, чем мужчинам.) Секс втроем — кажущийся на первый взгляд более прямолинейной идеей, чем полностью открытые отношения или длительные договоренности — возможно, становится для них возможностью получить и то, и другое. По словам Шечингера, некоторых людей возможность секса втроем привлекает как «что-то, что можно сделать вместе со своим партнером»: «У вас все равно есть доступ к другим людям, но при этом вы не выходите за рамки комфорта ваших отношений».
Существует слишком много традиций и законов, сложившихся вокруг моногамии, чтобы ее можно было когда-либо преодолеть, говорит Шечингер, но он рассчитывает, что «моногамненькая» модель, которую отстаивает колумнист и консультант по сексуальным вопросам Дэн Севидж (Dan Savage), станет менее общепринятой. «У людей откроется больше пространства для разговоров о том, как их потребности в новизне могут быть воплощены в контексте их отношений».
В конце концов, по словам Шечингера, удовлетворение в отношениях, как представляется, достигается при высоком уровне согласия, комфорта и открытого общения, в большей степени, чем тот факт, моногамны они или нет.
В случае Мэтта его секс втроем был уже восемь лет назад. Он уже расстался со своей девушкой и больше не повторял того опыта. Однако был один особенный момент, о котором он вспоминает с удовольствием: когда он почувствовал себя «абсолютно свободным» от ожиданий и сценария, в рамках которых всегда разворачивается секс — в небывалой никогда ранее степени.
«Я все еще часто вспоминаю это ощущение, − говорит он. — До сих пор».
