Место Латвии в мире

Заголовок этой статьи нуждается в одном пояснении. Речь не о месте в мировом хозяйстве или в мировой политике - с этим уже всё ясно. А нерешённым остаётся вопрос про "образ Латвии" в мире. Латвийские правящие круги оказались неспособны его сформулировать. Каковы особенности Латвии, чем она отличается, чем примечательна? Ответа нет.

Латвийские элиты испытывают явный дефицит самоидентификации, не зря же ими был создан Институт образа Латвии! Действительно, раньше чем распространять свой образ в других краях, надо сначала создать этот самый образ. Надо "самоопределиться". Но, пожалуй, недостаток самосознания наблюдается и в более широких слоях латвийского населения.

В действительности "образ страны", он же национальный колорит, определяется историей. Национальный "образ" - это типичные черты страны, сложившиеся встарь и сохранившиеся до наших дней. Географическое положение и климат тоже влияют, но меньше. "Образ страны" заключён в её историческом наследии. И если все познается в сравнении, то историческое наследие Латвии тоже надо оценивать на основе сравнения с остальными странами. Какое же место занимает Латвия во всемирной истории?

На это нам отвечают: Латвия в последнюю тысячу лет - это страна, которую поочередно "оккупировали" все, кому не лень. Значит, Латвии прямо-таки предначертано быть страной профессиональных страдальцев. Не желая дискутировать со столь странными взглядами, мы просто предлагаем другой взгляд, противостоящий провинциализму.

События латвийской истории у нас принято объяснять в том смысле, ,что мировые державы выясняли свои отношения на территории Латвии. Но эти события можно трактовать иначе. Латвия предстает в них не вечной мученицей, а перекрёстком Европы или даже перекрёстком Европы и Азии, местом, где скрещивались самые разнообразные интересы, встречались самые разнообразные интересы и силы. На этой земле решалась судьба отдельных государств и даже целой Европы. В средние века, в эпоху крестовых походов, через Латвию проходили важные торговые пути - с юга на север и с востока на запад. Отражением этого служат, между прочим, многочисленные находки арабских монет на территории Латвии.

Вопреки тому, что пишут в школьных учебниках, в XIII веке за территорию Латвии боролись не только крестоносцы. Спустя несколько лет после основания Риги полоцкий князь совершил поход на крестоносцев и пытался осадить Ригу. Еще через полтора десятилетия вторгнуться в эти земли с севера пытался король Дании, но закрепился лишь на севере Эстонии (до середины XIV века). Еще ярче интересы нескольких правителей Европы перемешались в Ливонии в конце XVI века, когда началась Ливонская война.

А вот ещё один пример, уже не отдельное событие, а целая эпоха, целый массив отношений. В ливонские времена крестоносцы и католическое духовенство принесли сюда западную духовную культуру и прочно закрепили ее здесь на целые века, тогда как в отношении экономическом Латвия к концу ливонской эпохи оказалась частью Восточной Европы, частью экономики восточного типа - это имеется в виду возникшее в Латвии крепостное право; крепостничество -  это исключительно восточноевропейская черта. Куда причислить эту западно-восточную смесь, к Западу или Востоку?

После Ливонской войны территория Латвии довольно долго была разделена между 3-4 государствами, и каждое оставило после себя неодинаковые влияния. После нового объединения латвийских территорий в составе России, эти разнородные веяния составили любопытную смесь. Обнаружилась опосредованная связь латвийских событий и с более отдалёнными странами и народами. Известно, какое большое значение для истории латышского просвещения имеют гернгутеры. Кто они такие? Гернгутеры - это немецкий филиал старинной чешской секты "Моравские братья". Возникнув в гуситские времена, эта секта через века, окольным путём, добралась до латышских крестьян.  

В начале XVIII века Латвия снова стала яблоком раздора, участком Северной войны. В который раз здесь сошлись интересы нескольких монархов Европы. В Лиепае на одной улице напротив друг друга находятся два небольших дома, связанные с двумя виднейшими европейскими монархами конца XVII и начала XVIII века. В этих домах, хотя и в разное время, останавливались на постой Карл XII и Петр I. Как известно, они были врагами и вели одну из крупнейших войн того времени. Но, тем не менее, Лиепая оказалась местом, с которым они связаны оба, и даже, как уже сказано, жили на одной улице в двух соседних домах.

На Латвию в древности отчасти была похожа Палестина. Благодаря своему географическому положению, земля Палестины приобрела важнейшее значение. Она была мостом, или перекрёстком между тремя крупнейшими центрами древности - Малой Азией, Междуречьем и Египтом. Через Палестину проходили торговые пути международного транзита. Через неё передвигались войска завоевателей. Великие державы древности боролись  за сферы влияния на этой узкой полосе морского побережья. Порты Палестины рассылали корабли во все стороны Средиземного моря. Бесспорно, всё это увеличивало исторический опыт палестинских народов, расширяло их кругозор. Сама Палестина в древности не имела собственного политического значения, но это не помешало ей внести крупнейший вклад в развитие мировой духовной культуры. В самом деле, даже многовековое зависимое положение не повод, чтобы отказывать какой-либо стране во всемирно-историческом значении. Непредвзятый взгляд раскрывает, к примеру, связь Латвии с мировой культурой. Достаточно назвать несколько фактов. 

Знаменитый философ Кант жил совсем недалеко от Латвии - в Кенигсберге. Многие ли знают, что его главные работы по теории познания были напечатаны впервые именно в Латвии, в Риге и в Лиепае? Его даже звали преподавать в Латвию, ведь он жил совсем рядом, в Кёнигсберге. И конечно, должен быть упомянут Гете и "Рижский бальзам". Легенда о том, как Гете пробовал "Рижский бальзам", почему-то не взята на вооружение латвийскими коммерсантами. Можно представить себе, какую рекламу сделали бы американцы или немцы, если бы этот бальзам выпускался у них. Скажем, плакат, где изображен портрет Гете и бутылка этого бальзама. Или реклама для телевидения: Фауст с Мефистофелем откупоривают глиняную бутылочку (вариант для интеллектуалов: Мефистофель угощает "Рижским бальзамом" гуляк, собравшихся в погребе Ауэрбаха). 
 
Еще возьмем известного Фридриха Цандера. Как известно, он был латвийцем, родился в Латвии. Роль Цандера в развитии космонавтики мы начинаем осознавать только сейчас.  В двадцатые годы Цандер предложил и обосновал проект космического корабля собственной оригинальной конструкции, принципиально отличающийся от схемы Оберта-Циолковского. 

Вместо того чтобы конструировать традиционную "ракету" с реактивным двигателем, Цандер предложил поднимать аппарат до пределов атмосферы на обычном авиационном двигателе, с небольшой скоростью, по принципу аэроплана. Авиационный двигатель выполняет то же назначение, что "первая ступень" в ракете Оберта-Циолковского, но обходится гораздо дешевле. Только по достижении верхних разреженных слоёв атмосферы должен включиться ракетный двигатель.

А ставшие ненужными "авиационные" части могут быть на этой высоте отброшены от аппарата. Для спуска обратно на Землю служат добавочные малые крылья, вместо предложенного Обертом парашюта. В сравнении со схемой Оберта-Циолковского схема Цандера выглядит рациональнее и дешевле, поскольку нацелена не на однократный прорыв в космос, а на регулярные полёты.

Конструкция Оберта-Циолковского, или ракета, проще, зато система Цандера изящнее и практичнее. Работать над своими открытиями он начал в Риге, продолжил в Москве после эвакуации, а впервые осуществлена его идея на практике была в США. В 2004 году с поднявшегося на большую высоту специального самолёта стартовал и успешно вернулся маленький ракетный корабль "Space Ship One". В настоящее время эта схема активно развивается предприимчивыми людьми.   

Таким образом, на примере хотя бы одного человека можно видеть, как Латвия часто действительно оказывалась на перекрестке Европы, а в некоторых случаях, может быть, даже на перекрестке всего мира. Завершая рассказ о Цандере, надо сказать, что он заслуживает у нас в Латвии больше, чем простой экспозиции при музее  Латвийского Университета.

Какие, в сущности, яркие всемирно-исторические эпизоды можно связать с Латвией; каждый из них сделал бы честь любой стране. И, однако, такие красочные страницы нашей истории почти не известны в мире. Но если кому-то это покажется обидным делом, то мы лишь напомним изречение Козьмы Пруткова: "Что скажут о тебе другие, коли ты сам о себе ничего сказать не можешь?"