Как-то на одном из первых заседаний Совета национальных меньшинств при министре культуры глубоко уважаемый мною профессор Барабанер сказал, что залог благополучия нашего общего будущего – это, кроме всего прочего, воспитание нового поколения русскоязычной интеллигенции.
При этом на протяжении всех последних лет некоторыми нашими политиками ставится под сомнение тот факт, что и государство заинтересовано в том, чтобы в русских семьях подрастали образованные, конкурентоспособные молодые люди, представляющие собою интеллектуальный потенциал нашего общества.
И чего только стоят увлеченные баталии радикально настроенных интернет-комментаторов: с одной стороны, крайне националистически настроенные деятели выражают непонимание в необходимости существования русскоязычного образования на территории Эстонии, а с другой – высказывается мнение, особенно среди людей старшего поколения, что русскому человеку учить эстонский язык как-то стыдно, недостойно и бессмысленно.
Проблема русской школы - тема модная, удобная, приносящая обеим сторонам немалые политические дивиденды.
Между тем я предлагаю взглянуть на проблему глазами той части общества, которой этот вопрос касается самым непосредственным образом, - глазами детей и родителей. Думаю, что не ошибусь, если возьмусь утверждать, что каждый родитель в первую очередь желает дать своему ребенку самое лучшее образование. Представление же о том, что входит в это понятие, у каждого свое.
И в данном случае у русскоязычных семей есть возможность выбирать между тремя вариантами. Первый, и довольно популярный, - отдать ребенка в эстонскую школу и тем самым раз и навсегда решить проблему с изучением языка и "внедрением" в эстонское общество. Правда, тут есть и свои трудности – с одной стороны, родители должны приложить усилия, чтобы не пострадало знание родного языка и культуры, а с другой – быть в состоянии помогать ребенку с приготовлением домашних заданий на эстонском языке. Второй вариант – классы с языковым погружением – метод, приобретающий все большую популярность и все больше сторонников. И, наконец, третий вариант – школа с русским языком обучения.
Бесспорно, возможность получить образование на своем родном языке – это счастье, которое в наш век глобализации и миграции могут позволить себе вдали от исторической родины далеко не все и далеко не везде. Но вряд ли существуют родители, считающие за благо для своих детей изолировать их от знания языка и культуры той страны, где они живут.
Ведь не зря же такой большой популярностью пользуются и языковые лагеря, и интеграционные проекты, в рамках которых русские дети поселяются на некоторое время в эстонских семьях, получая возможность не только попрактиковаться в языковых навыках, но и подружиться со сверстниками, лучше понять сходство и отличие традиций, быта, культуры.
Поэтому задача, стоящая перед нашими школами с русским языком обучения, на первый взгляд логична и проста: дать детям хорошее образование на родном языке и научить их также свободно изъясняться на эстонском, как на русском. Казалось бы, чего уж тут сложного?
В теории все кажется легко выполнимым. На практике же школы сталкиваются с рядом трудностей, главная из которых – нехватка учителей, способных преподавать свой предмет на эстонском языке. Мне кажется, что путь для частичного перехода на эстонский язык обучения выбран правильный, но не продумана такая важная вещь, как кадровая политика. Совершенно справедливое негодование вызывает у родителей, учеников и учителей ситуация, в которой учебный процесс делается практически невозможным, а получение знаний по предмету отодвигается на второй, а то и на третий план. Я имею в виду именно ту довольно абсурдную с психологической точки зрения ситуацию, когда русский педагог русским детям пытается преподавать на недавно освоенном им государственном языке. О вреде такого эксперимента для качества образования говорилось уже очень много. Гораздо больше пользы было бы, если бы такие предметы преподавались учителями-носителями языка.
Очень много говорится о подготовке и переподготовке учителей, в задачи которых входит преподавание предметов на эстонском языке. Но с другой стороны, хотелось бы знать, откуда возьмутся учителя, способные преподавать на грамотном русском языке те предметы, которые переходу на эстонский язык обучения не подлежат? Существует ли систематическая подготовка преподавателей для школ с русским языком обучения?
На уже упомянутом выше Совете национальных меньшинств серьезно поднимался вопрос об уровне владения русским языком нашими молодыми журналистами, дикторами на радио и телевидении. По оценке уважаемых членов Совета – представителей интеллигенции – русский язык в устах нашей молодежи утрачивает свою многогранность, приобретает упрощенные черты, заметно обедняется. Но ведь цель частичного перехода на эстонский язык – это приобретение русскоязычной молодежью свободного владения эстонским языком, а вовсе не утрата своего родного.
Как уже не раз говорилось, нужна хорошо продуманная политика в области образования, направленная на то, чтобы и опытные педагоги и молодые эстонские специалисты выбирали бы в качестве места своей работы школы с русским языком обучения.
С одной стороны, это способствовало бы созданию смешанных школьных коллективов, где и учителя и ученики учились бы лучше понимать не только язык, но и культуру, традиции другого народа. С другой стороны, вместе с качеством преподавания стремительно бы повысилась конкурентоспособность выпускников русских школ.
Мне кажется, что это дело уже очень недалекого будущего, когда молодежь из русских семей станет серьезным конкурентом эстонской молодежи на рынке труда. И дело тут не только в том, что русские девушки и юноши будут знать на один язык больше, но в том, что изначально они поставлены в ситуацию, когда необходимо понять и принять две, а то и три культуры одновременно, когда весь процесс обучения ведется на двух, а то и на трех языках, когда требования к общему развитию ребенка со стороны родителей завышаются из желания обеспечить ему достойное будущее. Есть все предпосылки к тому, что в итоге дети из русских семей окажутся более сильными и образованными гражданами Эстонии, чем их эстонские сверстники.
Можно сколько угодно дискутировать на тему русской школы. Но, чтобы усилить ее позиции, необходимо оставить громогласные полемики, а привлекать в помощь к уже сложившимся педагогическим коллективам сильных учителей-предметников из эстонских школ, растить новые поколения учителей, и не забывать, что уровень обучения в каждой конкретной школе во многом зависит от личности, заинтересованности и работоспособности директора, а уровень полученного образования – во многом и от желания ребенка получить знания.
И, в конце-концов, осмелюсь утверждать, что сохранение культурной и национальной идентичности – дело не только школы, но и семьи. Позволю себе напоследок привести пример из своей личной биографии. Когда мои родители переехали жить из Москвы в Эстонию, и я пошла учиться в эстонскую школу, то моя мама сделала все, чтобы русские сказки, русский пословицы и поговорки, литература и музыка, стали неотъемлемой частью моей духовной жизни. Так, благодаря моей маме, я могу смело называть себя человеком двух культур – эстонской и русской. И, мне кажется, что в современном мире люди могли бы не ограничивать себя искусственно в познании различных культур и языков. В этом сила и потенциал будущих поколений нашей молодежи, вне зависимости от национальности и родного языка каждого отдельно взятого человека.
