Молчаливые акции протеста в Минске возвращаются к изначальному формату. Оппозиции не слышно и не видно. Стоит ли ждать политических обострений в утомленной кризисом Белоруссии?

Своей точкой зрения по данному вопросу «Ежедневник» попросил поделиться политолога Валерия Карбалевича.

– Какова, на ваш взгляд, результативность и эффективность молчаливых акций протеста, проходящих в Белоруссии по средам?

– Можно критиковать организаторов или не критиковать, но все зависит от того, что получается в итоге. Если говорить о последней акции, то мы видим тенденцию к уменьшению количества ее участников как в Минске, так и в регионах. Стоит ли говорить о недоработках организаторов или же это заслуга властей, милиции, которые сумели силовыми методами подавить протест людей, – здесь возможны оба варианта. Но я думаю, что все-таки изначальный формат акции предполагал либо быстрый подъем, либо спад. Долгое время поддерживать на одном и том же уровне моральный протест нельзя, так как трудно представить, что целый год люди будут выходить и подвергаться репрессиям. Особенно если нет цели, а просто для демонстрации протеста.

– Но ведь сами акции раскачивают общество. Их обсуждают, они становятся информационным поводом для СМИ…

– Безусловно, акциями заинтересовались не только белорусские, но и международные средства массовой информации. Например, 3 июля разгон акции на Привокзальной площади Минска целый день показывал канал «Евроньюс». То есть главной новостью стало не официальное празднование Дня Независимости, а именно молчаливый протест. Акции сыграли роль, дав повод для разговоров, почву для размышлений. И именно потому, что это новый формат, потому, что их организовывали социальные сети и в процессе их обсуждения участвовал широкий круг людей. Как мне сказал один из лидеров оппозиции, если бы мы собирали так мало людей, меня бы заклевали. Но так как здесь другой формат и другие организаторы, то реакция СМИ на акции совершенно иная.

– Насколько грамотным было решение оппозиции не участвовать в акциях по средам?

– Я думаю, это было правильное решение. Но если вынести за скобки обсуждения акции молчаливых и оценивать действия оппозиции с начала экономического кризиса, то оценки только отрицательные. Фактически оппозиция как фактор политической жизни исчезла из страны. Оппозиция не смогла выступить с элементарными заявлениями с требованиями отставки правительства, руководства Нацбанка, президента. Заявления о том, что люди, приведшие страну к кризису, больше не могут оставаться у власти, напрашивались сами собой. Но оппозиция даже на это не решилась. Я смотрю, сейчас даже Сергей Гайдукевич потребовал отставки правительства. Уж какой Гайдукевич оппозиционер, думаю, всем известно. Но это он потребовал отставки, а статусная оппозиция даже на такой шаг не решилась. Поэтому можно констатировать, что оппозиция исчезла из политической жизни.

– Информационно-аналитический центр при Администрации президента Белоруссии во время соцопроса выяснил, что более 95 процентов белорусов не намерены даже «в исключительных обстоятельствах» выходить на акции протеста. Как вы относитесь к таким данным?

– Информационно-аналитический центр при Администрации президента – не социологическая структура, а пропагандистская. Поэтому всерьез относиться к ее цифрам нельзя. Другое дело, что и по информации НИСЭПИ людей, готовых выйти на различные протестные акции, больше 20 процентов не набирается.

– Как долго еще, на ваш взгляд, будут проводиться акции молчаливого протеста в Белоруссии?

– Я думаю, акция в эту среду будет во многом определяющей. Если тенденция сокращения участников продолжится, то организаторам надо будет принимать какие-то другие решения.

– Многие политики и политологи сулят политическое обострение осенью. Насколько вероятен такой прогноз?

– Не знаю, насколько реальна ставка на осень. Я думаю, что самая острая фаза кризиса, судя по всему, прошла. Кроме того, существует такое явление, как негативная адаптация. Люди привыкают к плохому. Это первое время реакция у них резкая, а затем идет привыкание, и они начинают реагировать спокойнее. Поэтому я скептически отношусь к мнениям, что именно осенью нас ожидают какие-то социальные конфликты и социальные протесты.