В эти выходные я ездил в арт-поездку в Москву. Контраст между нехваткой теплоты в наших дипломатических отношениях с Россией и той эмоциональной эйфорией, которая охватила меня при встрече с неописуемыми богатствами этой страны, заставил меня размечтаться. Искусство сработало как дипломатический смягчитель.
Наши истории переплетаются политически и исторически. Но там, где Швеция развилась в обращенную вовне демократию, яростная революция на востоке заложила прочную основу для авторитарной империи с ее самодовольным одиночеством. Геополитически это едва ли изменилось после окончания холодной войны.
Но есть также и другая история. Она рассказывает о бесподобном богатстве творчества и изобретательства, которые расцвели в первую очередь в Санкт-Петербурге с 1910 по 1930 год. Визит в Пушкинский музей или Третьяковскую галерею в Москве открывает ошеломительную картину того, насколько это движение много значило и для Европы, а значит, для Швеции тоже. Он рисует просто-напросто новую картину прорыва современности, который случился в этот период.
Только представьте, если бы этот изящный, но очень важный ход событий со всей этой бесподобной галереей личностей, состоящей из художников, галеристов, бизнесменов, искателей удачи, циркачей и дипломатов, можно было вновь актуализировать с помощью такого старомодного инструмента, как знания? Я убежден, что это расслабило бы некоторые натруженные мускулы в коридорах власти. Ведь, несмотря ни на что, министерство культуры проводит свои праздники под теми же хрустальными люстрами, что и лидеры государства.
Почему до сих пор эти выставки и конференции не идут одна за другой? Удивляться нечему: мешают политика и юриспруденция, а именно отсутствие иммунитета для них. Короче говоря, все сводится к тому, что Швеция, в отличие от большинства других стран в ЕС, не выпустила закон, благодаря которому шведское государство гарантировало бы, что взятые на время предметы искусства не будут внезапно втянуты в правовые споры, если, например, вдруг объявится кто-то с экономическими претензиями к России. По этой причине российское государство не выдает взаймы ценные и предметы искусства и наоборот. И очень жаль, особенно если вспомнить, какой богатый обмен происходил в XVIII и XIX века. Как прекрасно было бы провести такой закон сейчас, когда вновь открывается Национальный музей!
У меня самого есть другая мечта, а именно — устроить встречу нашей пионерки абстракционизма Хильмы аф Клинт (Hilma af Klint) с ее русско-французским коллегой Кандинским, чтобы увидеть блестящую борьбу двух мастеров за титул первого в мире художника-абстракциониста.
Внезапно на огромную территорию между Владивостоком и Стокгольмом можно было бы взглянуть совсем другими глазами. Культурная дипломатия — тоже дипломатия. Причем красивая.
