Инцидент с российским бомбардировщиком, сбитым турецкими ВВС, должен был придать немного силы вялым ценам на нефть. Однако, вполне возможно, реальное воздействие этого инцидента ощутит на себе другой важный рынок энергоресурсов: рынок природного газа.

Президент России Владимир Путин назвал это происшествие «ударом в спину». Оно ознаменовало собой новый опасный виток эскалации сирийского конфликта, и именно поэтому цена на нефть марки Brent немного выросла во вторник, 24 ноября. Однако перспективы более масштабного конфликта, который мог бы привести к исчезновению значительного количества нефти с рынков, пока остаются неясными. Рост цены на один-два доллара является скорее отражением смутных опасений, чем конкретных страхов.

Последствия этого инцидента для рынка природного газа — хотя их тоже довольно сложно спрогнозировать — в несколько большей степени зависят от фактического спроса и предложения.

Турция является вторым по величине экспортным рынком российского газа, уступая только Германии. За последние 10 лет «Газпром» удвоил объемы поставок своего газа в Турцию, и сегодня эта компания обеспечивает 57% потребности этой страны, на долю которой приходится 17% объемов продаж «Газпрома» за пределами территории бывшего Советского Союза. Кроме того, Турция является ключевой транзитной точкой между Европой и Азией, что подразумевает существование нескольких газопроводов, как реальных, так и находящихся на стадии разработки.

В декабре прошлого года Россия внезапно отказалась от своих планов на строительство трубопровода «Южный поток», по которому газ должен был поставляться через Черное море в Болгарию, а затем в Австрию, и сделала ставку на «Турецкий поток». Поиски альтернативных путей для российского газа стали еще более актуальными после начала украинского кризиса. Первая линия «Турецкого потока» — та, которую, вероятнее всего, удастся построить — возьмет на себя весь объем природного газа, который в настоящее время идет через Украину.

Однако нарастающее напряжение в связи с сирийским конфликтом угрожает отношениям России и Турции, что в свою очередь может иметь далеко идущие последствия для всего газового рынка.

В течение следующего десятилетия ежегодные потребности Турции в природном газе могут вырасти примерно на треть и составить около 2,3 триллиона кубических футов, как говорится в исследовании, опубликованном в прошлом году Оксфордским институтом энергетических исследований. Кроме России, источником газа для Турции может стать Азербайджан, и она уже начала работы по строительству газопровода, чтобы в будущем иметь возможность импортировать газ из Азербайджана. Эдвард Чоу (Edward Chow) из Центра стратегических и международных исследований указывает на то, что закупка газа у Азербайджана несет в себе потенциальную возможность еще больше расширить список поставщиков газа в Турцию, со временем включив в него Ирак и Иран.

Все это противоречит стремлению России блокировать попытки таких конкурирующих с ней азиатских поставщиков, как Туркменистан, выйти на европейские экспортные рынки, где лидирующие позиции занимает «Газпром». Существует точка зрения, что Россия вмешалась в сирийский конфликт, чтобы блокировать любые планы по строительству трубопроводов, по которым газ из таких ближневосточных государств, как Катар, мог бы поставляться в Европу через Турцию, как говорится в недавно опубликованной в Foreign Affairs статье профессора Митчелла Оренстейна (Mitchell A. Orenstein) и Джорджа Роймера (George Romer) из Пенсильванского университета.

На мировом рынке энергоресурсов Россия оказалась под мощным давлением. Западная Европа построила терминалы для импорта сжиженного природного газа и использовала свою роль крупного потребителя, чтобы дать отпор влиянию «Газпрома» на рынке. Между тем, Китай занял жесткую позицию в вопросе о закупке российского газа, учитывая перспективу перенасыщения азиатского рынка СПГ.

Что касается нефти, то российские чиновники выразили свое недовольство в связи с действиями Саудовской Аравии, которая начала поставлять нефть в Прибалтику, которую Россия традиционно считала своим рынком. И все это происходит в контексте снижающихся цен на энергоресурсы, что повлекло за собой начало рецессии в России и вызвало неприятные воспоминания о кризисе, случившемся три десятилетия назад и приведшем к распаду Советского Союза — событию, которое Путин когда-то назвал величайшей геополитической катастрофой прошлого столетия.

Из этого можно сделать два вывода. Во-первых, Сирия, возможно, является всего лишь одним из фронтов в многосторонней борьбе между такими сырьевыми странами, как Россия, которые стремятся сохранить свои позиции на нефтяном и газовом рынках, где в последнее время выросло число конкурентов в связи с приходом новых поставщиков. Именно это, а вовсе не инцидент со сбитым российским бомбардировщиком у границы с Турцией, является основным геополитическим фактором, влияющим на состояние энергетических рынков.

Во-вторых, стремление Турции сбалансировать зависимость от российского газа и ухудшающиеся дипломатические отношения является еще одним напоминанием о необходимости диверсифицировать поставщиков энергоресурсов.

Это должно стать хорошей новостью для индустрии СПГ. Турция, как и большинство европейских стран, не использует существующий потенциал для импорта СПГ — в прошлом году она использовала только 60% — поэтому она может импортировать больше газа и даже построить новые терминалы. Между тем, появляются дополнительные мотивы для того, чтобы начать разработку месторождений газа на востоке Средиземного моря, таких, как месторождение «Левиафан», расположенное между Кипром и Израилем (хотя у Анкары достаточно сложные отношения с этими двумя странами).

Несмотря на то, что низкие цены в настоящий момент делают многие новые СПГ-проекты нерентабельными, ценность гарантии бесперебойных поставок продолжает расти. Обстановка войны может привести к тому, что вы начнете заключать сделки с теми, кого еще совсем недавно не могли представить себе в числе своих партнеров.