ПАРИЖ — Из-за низких цен на нефть и западных санкций ситуация с российским бюджетом быстро ухудшается, вынуждая правительство идти на все более радикальные меры по сдерживанию роста дефицита бюджета. По сравнению с 2015 годом госрасходы в этом году уже сокращены на 8% в реальном выражении. Это много, но этого недостаточно, чтобы сбалансировать бюджет. Если цена на нефть сохранится на нынешнем уровне 30-35 долларов за баррель (а в бюджете на 2016 год заложена средняя цена 50долларов), тогда дефицит составит примерно 6% ВВП. Поскольку размер «резервного фонда» на черный день равен всего лишь 4,5% ВВП, а доступ на международные финансовые рынки ограничен, России срочно необходим бюджетный «План Б».
Хорошая новость в том, что, по всей видимости, правительство России это понимает. В январе власти объявили о дополнительном сокращении расходов примерно на 1% ВВП. Но еще важней тот факт, что правительство попытается получить дополнительные 1,5% ВВП, то есть один триллион рублей (13 млрд долларов), путем приватизации государственных компаний, в том числе наиболее ценных, например, крупнейшей нефтяной компании России «Роснефть», алмазной монополии «Алроса» и ведущего авиаперевозчика «Аэрофлот».
Впрочем, президент Владимир Путин установил несколько важных, ограничивающих условий для этих потенциальных сделок: правительство не будет продавать контрольные пакеты акций; покупку нельзя будет оплатить за счет кредитов госбанков; компании-покупатели не могут быть зарегистрированы за пределами российской юрисдикции. Несмотря на это, новая программа приватизации может стать важным шагом на пути к сокращению избыточных объемов госсобственности в России, где правительство контролирует командные экономические высоты в таких отраслях, как топливно-энергетический комплекс, добыча полезных ископаемых, обрабатывающая промышленность, производство электроэнергии, финансовые услуги и транспорт.
Россия вела разговоры о новом раунде приватизации и раньше. Будучи президентом, Дмитрий Медведев обещал дать задний ход начавшейся в середине 2000-х экспансии госкомпаний и приватизировать все «нестратегические» компании. Преемник Медведева (и его предшественник) Путин повторил эти обещания в 2012 году. В первый же день своего вторичного президентства Путин подписал указ «О долгосрочной государственной экономической политике», который предусматривал полную приватизацию всего государственного имущества (за исключением естественных монополий, компаний сырьевого сектора и организаций оборонного комплекса) до 2016 года.
Очевидно, что эти обещания оказались не выполнены. Если бы они были выполнены, Россия могла бы получить от приватизации намного больше, чем получит сейчас. В 2012 и 2013 годах цены на активы (в долларовом выражении) были в два с лишним раза выше нынешних уровней. Установленные ограничения на иностранное владение и кредитование госбанками (доминирующими в российской финансовой системе) может привести к еще большему снижению доходов от приватизации.
Игорь Сечин, президент «Роснефти», заявил, что предпочел бы отложить приватизацию, пока цена на нефть не вернется к 100 долларов за баррель. Но он готов выполнять приказы Путина (своего бывшего товарища по КГБ). А Путин, считающий приватизацию стоящим делом даже при низких ценах (поскольку она способствует повышению эффективности), кажется, готов отдать эти приказы.
Требование Путина сохранить за правительством контрольные пакеты акций в госкомпаниях помогло ему заручиться поддержкой их гендиректоров, например, Сечина, поскольку оно успокаивает страхи нынешнего руководства перед возможной перетряской топ-менеджмента. Конечно, данный подход ослабит структурный эффект приватизационной программы. Однако даже продажа миноритарных пакетов способна повысить прозрачность и качество корпоративного управления.
Все это не означает, что размер доходов не важен. Напротив, если приватизация не принесет бюджету доходов или не повысит эффективность, общество, скорее всего, признает ее нелегитимной. И в этот момент правительство сможет, опираясь на народную поддержку, экспроприировать частично или полностью имущество новых акционеров путем национализации, избыточного налогообложения или регулирования.
Предчувствуя подобное развитие событий, новые акционеры могут попытаться спрятать доходы, вместо того чтобы инвестировать их в компанию. Это еще больше будет препятствовать приросту эффективности, создаст порочный круг общественного недоверия к частной собственности. Более того, подобные ожидания уже могут быть достаточно сильны, снижая желание частных инвесторов платить высокую цену за миноритарные пакеты акций (за исключением, может быть, лишь защищенных от экспроприации инсайдеров с политическими связями).
Другая особенность экономического климата, негативно влияющая на потенциальные доходы, — это санкции, которые США и Европа ввели против России. Эти санкции могут быть ужесточены в случае эскалации враждебности. В этом смысле успех предстоящего раунда приватизации зависит от нормализации российских отношений с остальным миром.
Еще один критически важный фактор, от которого зависит судьба российской приватизации, — сила и качество правовых институтов страны. Если правительство проведет структурные реформы, которые укрепят защиту прав собственности и принципов верховенства закона, тогда новые акционеры смогут рассчитывать на большие доходы, а значит, будут готовы больше платить за продаваемое имущество. Этот шаг помог бы разорвать порочный круг, в котором цены на активы низки, а легитимность частной собственности не высока.
Россия готовится много заработать на приватизации. Но без институциональных реформ нынешний приватизационный раунд может оказаться похожим на приватизацию 1990-х, когда слишком низкие цены не позволили правительству решить бюджетные проблемы, а также укрепить легитимность частной собственности. Отказавшись приватизировать контрольные пакеты, правительство также может не справиться с задачей повышения экономической эффективности.
