Atlantico: Принц Мухаммад ибн Салман недавно представил проект реформы экономики страны: с намеченной на 2018 год продажей Aramco государство рассчитывает провести инвестиции в 2 триллиона евро. Но оптимален ли такой отход от моноэкономики в нынешней обстановке на рынке углеводородов?

Тьерри Ковий: Реформы по сокращению зависимости от экспорта сырья — всегда хорошая идея для правительства страны с нефтяной экономикой. Однако запуск реформ при столь низких ценах на нефть как сейчас означает, что поддержка программы ослабнет при их восстановлении…

— В Саудовской Аравии говорят, что через два года смогут выкупить Google, Apple, Microsoft и Berkshire Hattaway. Возможно ли такое радикальное «озападнивание» саудовской экономики? Совместим ли ваххабизм с подобной экономической метаморфозой? Может ли новое поколение специалистов по Корану довести до конца эту реформу?

— Саудовские университеты готовят молодежь в различных общественных и научных дисциплинах. Думаю, проблема сводится не только к этому. В нефтегазовых экономиках существует классическая политика по формированию государственных фондов из доходов от экспорта. Пока что Саудовская Аравия вкладывала эти деньги в американский финансовый рынок и облигации. Теперь цель заключается в формировании долей в различных транснациональных компаниях для подготовки диверсификации экономики. Это напоминает стратегию Катара. Проблема в том, что подобный подход требует прозрачности Саудовской Аравии по отношению к международным финансовым рынкам. Но пока саудовская экономика не отличается прозрачностью.

Как бы то ни было, главная проблема этой стратегии в том, что ее одной недостаточно для сокращения нефтяной зависимости. Приобретение иностранных компаний не позволит создать необходимые для всей саудовской молодежи рабочие места. Кроме того, нужно будет сформировать эффективную налоговую службу, потому что пока основную часть бюджетных поступлений составляет нефть. А создание такой системы, как известно, требует политического равновесия между властями и населением. Налоги платишь охотнее, когда доверяешь госинститутам, которые распоряжаются этими деньгами. Купить иностранные предприятия недостаточно. Нужно развивать собственное производство для экспорта других товаров помимо нефти. Это подразумевает развитие настоящего частного сектора, который получил бы определенную независимость от политической власти. Опять-таки, появление настоящего частного сектора должно привести к переменам в политике.

— Если все получится, какое место займет Саудовская Аравия? Есть ли основания верить в экономическую революцию при том, что все предыдущие попытки вырваться из этой зависимости не давали особых результатов, как отмечается докладе МВФ за 2014 год? И не слишком ли нынешняя экономика опирается на иностранных работников?

— Как я уже говорил, пока что это только заявление. Настоящая диверсификация саудовской экономики предполагает множество глубоких реформ с политическими последствиями. Одна из первых проблем саудовской экономики — подготовка молодых специалистов с необходимыми для реализации диверсификации навыками. А до ее решения еще далеко, потому что образовательная система не дает достаточно управленцев, и многие посты в руководстве предприятий занимают иностранцы. К тому же, нельзя забывать, что формирование конкурентоспособного и независимого от власти частного сектора — долгосрочное предприятие с очевидными политическими последствиями. Готова ли саудовская власть пойти на такой риск? Знаменитая китайская модель сосуществования рыночной экономики и диктаторской власти едва ли применима по всему миру. С ней не все так просто даже в самом Китае…