Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Обычный воскресный день. Супермаркет. Чинно, словно прогуливаясь, люди совершают покупки. Спешить особо некуда, все рутинно и знакомо. Как не вспомнить позднесоветские времена, когда люди, стоя в очередях, превращались в персонажи картин Босха. И это при том, что в обычной жизни они были прекрасными людьми, а в очереди преображались до неузнаваемости.
Обычный воскресный день. Супермаркет. Чинно, словно прогуливаясь, люди совершают покупки. Спешить особо некуда, все рутинно и знакомо. Тут творог, там мясо, салаты, хлеб — традиционный ритуал закупок в конце недели. Не в новинку и то, что на входе стоят волонтеры и собирают помощь нуждающимся. На этот раз для детей-сирот. Я откладываю для этих целей коробку печенья, вкусного, словно для себя и с мыслями не забыть бы передать ее волонтерам, следую далее. В наушниках очередной подкаст, параллельно гениальные мысли обуревают, как благоустроить этот несовершенный мир. А еще нужно вспомнить, что просила купить в магазине жена, ведь список опять затерялся. Одним словом, внимание с детей-сирот переключается на другое.
Повторюсь, но это важно, дело обстоит воскресным днем и лично у меня спешки никакой нет. Собрав все необходимое, я подхожу к кассе, где передо мной три человека. В этот момент, минуя всех, вперед к кассе проталкиваются две молодые цыганки. Говорят что-то ближайшему к кассиру покупателю, и тот их пропускает. На ленту девушки выкладывают наборы карандашей, пластилин, тетради и набор ручек. Но надо же было так случиться, что перед этим они не отделили свои покупки от предыдущего покупателя, которого уже рассчитывают, и пробивают чужой товар. Так часто бывает, и вроде заминка минутная.
Кассир вызывает администратора, тот ключом сбрасывает ошибочный товар и все довольны. Только в этот раз администратора нет, отошел человек, и очередь оживает. Люди начинают переглядываться многозначительными взглядами, проклиная тот момент, когда выбрали эту кассу. Я нехотя тоже начинаю думать, вот же какие нехорошие: мало того, что без очереди, так еще и застопорили ее. А спешить-то особо некуда, но чувство справедливости, как нельзя более остро ощущается именно в очереди. Да к тому же они, цыгане, шепчет мне мое противное «я», напоминая весь предыдущий, временами невеселый опыт общения с представителями этой национальности. Все плохое, что есть во мне, прямо вскипает от праведного негодования. Но вот, наконец, пришел администратор и все решилось. Девушки забрали свои и покупки и отошли, а я преисполненный чувством горделивой справедливости, проводил их взглядом. И в этот момент я словно получил оплеуху, моральную, звонкую. Девушки подошли к волонтерам и отдали им все покупки. Сказать, что я был посрамлен — это не сказать ничего. И вроде же не ксенофоб и не расист, стараюсь терпимо относиться к другим. Но именно в очереди полезло отвратное, с чем пытаюсь бороться. Нисколько не оправдывая себя, понимаю, что дело в ней любимой — очереди.
Как не вспомнить позднесоветские времена, когда люди, стоя в очередях, превращались в персонажи картин Босха. И это при том, что в обычной жизни они были прекрасными людьми, а в очереди преображались до неузнаваемости.
На моих глазах в битве за несчастного советского синего бройлера, две милые старушки разорвали того на куски. Живи Данте в СССР, 10-й круг он обязательно посвятил бы очереди. В назидание так сказать: смотрите люди, что вас ждет. Только вот помнить никто не хочет, говорят, человеческий мозг отбрасывает негатив, поэтому в памяти большинства на ряду с высокими деревьями остается благостный образ строя, который на самом деле держал людей в невыносимых условиях. И если уж охарактеризовать советский строй одним словом, то им будет слово «очередь». Советскому человеку всегда чего-то не хватало, и он готов был стоять в очередях вечность. Поэтому желающим вернуться в Советский Союз у меня совет простой: выбирайте очередь подлиннее, а особо рьяным не помешают еще продукты самого низкого качества.
При этом ограничиваться исключительно очередью в магазинах не стоит. Точно такую же очередь создают политики, раздающие бесплатные продукты или делающие популистские обещание. Играть на низменном, вытаскивая наружу непотребное, дремлющее в каждом из нас, на это способны только очередь и такого рода политики.
Из магазина я вышел посрамленный. Благо печенье отдать не забыл.
Кассир вызывает администратора, тот ключом сбрасывает ошибочный товар и все довольны. Только в этот раз администратора нет, отошел человек, и очередь оживает. Люди начинают переглядываться многозначительными взглядами, проклиная тот момент, когда выбрали эту кассу. Я нехотя тоже начинаю думать, вот же какие нехорошие: мало того, что без очереди, так еще и застопорили ее. А спешить-то особо некуда, но чувство справедливости, как нельзя более остро ощущается именно в очереди. Да к тому же они, цыгане, шепчет мне мое противное «я», напоминая весь предыдущий, временами невеселый опыт общения с представителями этой национальности. Все плохое, что есть во мне, прямо вскипает от праведного негодования. Но вот, наконец, пришел администратор и все решилось. Девушки забрали свои и покупки и отошли, а я преисполненный чувством горделивой справедливости, проводил их взглядом. И в этот момент я словно получил оплеуху, моральную, звонкую. Девушки подошли к волонтерам и отдали им все покупки. Сказать, что я был посрамлен — это не сказать ничего. И вроде же не ксенофоб и не расист, стараюсь терпимо относиться к другим. Но именно в очереди полезло отвратное, с чем пытаюсь бороться. Нисколько не оправдывая себя, понимаю, что дело в ней любимой — очереди.
Как не вспомнить позднесоветские времена, когда люди, стоя в очередях, превращались в персонажи картин Босха. И это при том, что в обычной жизни они были прекрасными людьми, а в очереди преображались до неузнаваемости.
На моих глазах в битве за несчастного советского синего бройлера, две милые старушки разорвали того на куски. Живи Данте в СССР, 10-й круг он обязательно посвятил бы очереди. В назидание так сказать: смотрите люди, что вас ждет. Только вот помнить никто не хочет, говорят, человеческий мозг отбрасывает негатив, поэтому в памяти большинства на ряду с высокими деревьями остается благостный образ строя, который на самом деле держал людей в невыносимых условиях. И если уж охарактеризовать советский строй одним словом, то им будет слово «очередь». Советскому человеку всегда чего-то не хватало, и он готов был стоять в очередях вечность. Поэтому желающим вернуться в Советский Союз у меня совет простой: выбирайте очередь подлиннее, а особо рьяным не помешают еще продукты самого низкого качества.
При этом ограничиваться исключительно очередью в магазинах не стоит. Точно такую же очередь создают политики, раздающие бесплатные продукты или делающие популистские обещание. Играть на низменном, вытаскивая наружу непотребное, дремлющее в каждом из нас, на это способны только очередь и такого рода политики.
Из магазина я вышел посрамленный. Благо печенье отдать не забыл.
