Метет от редута свинцовой метелью,
Редеет бригада под русской шрапнелью,
Но первый рассеян оплот:
Казаки, солдаты, покинув куртины,
Бегут, обратив к неприятелю спины, —
Они, а не эти шестьсот!

В своем стихотворении Теннисон воспел атаку легкой кавалерийской бригады в октябре 1854 года во время Крымской войны. Став результатом дезинформации, она оказалась в равной степени катастрофической и бессмысленной. Да, они «вышли из левиафановой пасти», эти «кавалеры возвышенной страсти», но отнюдь не все шестьсот.

В Центральной Европе есть поговорка: «Британия постоянно готова к войне, но всегда к последней». В Крыму она одержала победу. Прошло 160 лет, и вот теперь эта островная нация балансирует на грани, решая, выходить или нет из общеевропейского проекта. Наступление Брексита пугающе патриотично, и оно может привести к экономическому успеху — но не ждите, что все шестьсот вернутся живыми и невредимыми. Согласно огромному массиву фактических материалов, такого выхода вообще нельзя допустить, либо же его нужно нейтрализовать обширной односторонней либерализацией, чтобы Брексит не стал ошеломляющим ударом по британской экономике. Такая либерализация маловероятна, и Британии лучше остаться в составе Европы.

Европейский Союз является самым крупным торговым партнером Соединенного Королевства. Примерно 45% британского экспорта идет на рынки ЕС, и лишь шесть процентов европейского экспорта попадает на берега Британии. Этот товарооборот дает работу примерно 3,3 миллиона британцев. Британия получает из ЕС чуть больше половины своего импорта, а в 2014 году импорт в ЕС из Британии составил всего четыре процента. Эти данные говорят о том, что экономические последствия Брексита чрезвычайно серьезны, и что у ЕС гораздо больше рычагов влияния на случай развода.

Представим себе на минутку, что произойдет, если (1) Британия проголосует за выход из ЕС и (2) впоследствии правительство уведомит Европейский совет о своем намерении сделать это. Будет запущен бракоразводный процесс, и развязка наступит либо по согласованию с советом, либо автоматически спустя два года после такого уведомления, если стороны не договорятся иначе. А теперь давайте представим, что недовольный ЕС-27 посчитает достаточно выгодной сделку о свободной торговле или похожее соглашение с новой, абсолютно суверенной Британией вместо того, чтобы облагать пошлинами весь импорт, идущий из этой страны, в соответствии с режимом наибольшего благоприятствования. В среднем в 2014 году такие пошлины составляли всего четыре процента, но в абсолютном выражении это огромная сумма.

Сторонники выхода обычно ставят в пример Швейцарию и Норвегию как государства, которые остаются привлекательными холостяками и в то же время пользуются преимуществами брака в виде единого рынка ЕС с его полумиллиардным населением. Они также говорят, что плоды независимости можно будет вкусить, отказавшись от волокиты ЕС и провозгласив в одностороннем порядке либерализацию, в рамках которой все тарифные барьеры будут сняты, Брюссель перестанет вмешиваться, и исчезнет необходимость пополнять его бюджет. Ну, во многом это иллюзия и выдача желаемого за действительное, а правды здесь лишь малая толика. Например, правдой является то, что запутанные лабиринты бюрократии это один из факторов, удушающих рост. И безусловно верно то, что отмена всех тарифов в одностороннем порядке будет способствовать экономическому развитию. (На самом деле, это наверное единственный сценарий, в котором голосование за выход может привести к долгосрочному росту, превосходящему нынешние прогнозы по Британии в составе ЕС.) Однако Швейцария с Норвегией вносят свою лепту в бюджет Евросоюза, а у швейцарцев нет соглашения с положением о трансграничных финансовых услугах. Если учитывать то, что на долю услуг приходится около 80% британской экономики, возможно, такая сделка и не особенно нужна. Опять же, значительная часть европейского активного сальдо от торговли услугами приходится на долю Британии, поэтому теоретически возможно создать механизм, выходящий за рамки этих двух моделей.

Это будет фантастика. Получившая свободу Британия с зонами свободной и преференциальной торговли в кармане. Наверное, ей все равно придется каждый год раскошеливаться на миллиарды фунтов, чтобы извлекать выгоду в лучшем изо всех миров — но оно того стоит. Остается только расправиться с тарифами, а в идеале и с нетарифными барьерами. (Помните, какой бы ни была договоренность с ЕС, Британии после Брексита станет лучше только в том случае, если она будет проводить действенную политику односторонней либерализации торговли.)

Кто же будет этим заниматься? Есть предположения, что Кэмерона выставят за дверь вне зависимости от исхода голосования. Если страна проголосует за Брексит, то у лейбористов, чьи сторонники в большинстве против изоляционизма, будет больше шансов на победу в ходе следующих выборов. Конечно, в этом случае у руля встанет размахивающий серпом и молотом партийный лидер Джереми Корбин (Jeremy Corbyn) (вспомните Берни Сандерса и возведите в степень). Математика здесь простая. Между тем, по оценкам Министерства финансов, за 15 лет после выхода экономика страны сократится на 6,2%, а годовой доход на семью уменьшится на 4 300 фунтов. Сторонники выхода утверждают, что смоделировать экономические последствия в столь сложных вопросах на десятилетие вперед крайне трудно, и прогнозы вряд ли вызовут особое доверие. В этом они правы. Но говорить о громком успехе в результате Брексита это тоже определенная натяжка.

Между тем, министр финансов Джордж Осборн сделал второй залп, сказав, что в ближайшей перспективе следствием Брексита для экономики станет либо просто «потрясение», либо «мощное потрясение». В первом варианте производство сократится на 3,6%, безработных станет больше на 520 000, фунт стерлинга обесценится на 2,3 процентных пункта. А во втором сокращение ВВП составит 6%, безработица увеличится на 820 000, фунт обесценится на 15%, а инфляция вырастет на 2,7%. Все это произойдет через годы после выхода. Брексит также повлияет на цены на недвижимость и может проколоть вздувшийся лондонский пузырь на рынке жилья, или как минимум надолго понизить стоимость недвижимости.

В мире все взаимосвязано. Это говорит о том, что хотя у обеих сторон есть весомые доводы, по мнению евроскептиков, надо быть неудержимым оптимистом, чтобы настаивать на своем. Благополучная развязка теоретически возможна, но для этого звезды на небе должны расположиться самым удачным образом. У сторонников Брексита есть весьма неплохие доводы. Действительно, Британия на протяжении всей своей истории демонстрировала непревзойденную смекалку, умение находить выход из любого положения, изобретательность и предприимчивость. Эти черты остаются для нее определяющими. Но гораздо лучше, когда британская исключительность ведет страну к новым вершинам процветания в составе сильного союза, чем когда она приводит к бессмысленной атаке ради занимающейся морским разбоем новой Англии, которая вряд ли материализуется. Если сторонники выхода не представят более убедительные экономические аргументы, их манифест будет ущербным в плане фактических доказательств. Или неубедительным. Преддверием ада гремит канонада, под жерла орудий подставлены груди.