Раньше стрелка компаса указывала на Запад. Нередко она колебалась; но всегда возвращалась к этому направлению, останавливаясь в районе примерно между Швецией и США (кому как больше нравилось). Фигуры на высоких постах менялись – Рональд Рейган, Маргарет Тэтчер, Хельмуты (Шмидт и Коль), даже швед Олаф Пальме – но соперников в других регионах они практически не имели. Никто среди порабощенных народов Европы не обращал свои взоры на на Фредерика Виллема де Клерка из Южной Африки, на генерала Леопольдо Галтиери из Аргентины или на Саддама Хусейна из Ирака. Для тех, кто сражался с коммунизмом, стремясь его расшатать и низвергнуть, представлялось самоочевидным, что «Запад» представляет некий универсальный ответ, своего рода коктейль политической свободы, капитализма «всеобщего благоденствия» и власти закона, с хорошим руководством вдобавок. 

Нельзя сказать, чтобы отношение к Западу было полностью лишено критики. После смерти Елены Боннэр я перечитал очень сильное эссе ее супруга, Андрея Сахарова, о «прогрессе, сосуществовании и интеллектуальной свободе» (его текст можно найти на сайте Московского центра Сахарова). Величайший диссидент Советского Союза не только клеймил свою страну за то, что она не может решительно избавиться от сталинистского наследия; его тревожили и другие огрехи современной цивилизации, от злоупотребления антибиотиками при выращивании домашней птицы до положения американских негров (как он называл афроамериканцев).

Однако финансовое, духовное, политическое и стратегическое банкротство Запада в те дни представлялось мрачной и неправдоподобной фантазией. Представьте себя сегодня на месте правозащитника из сил оппозиции, скажем, в Белоруссии. Или в роли политического деятеля Молдавии. Или честолюбивого чиновника Азербайджана. Вы наблюдаете за США и Европейским Союзом, которые вместе производят (до сих пор) половину мирового валового продукта. Сильно ли вы будете стремиться подражать им? Захочется ли вам копировать зашедшую в тупик, полную злобных выпадов политику США, с ее призраком технического дефолта по госдолгу страны, или  политику Европейского Союза, наблюдающего стеклянным взором за экономической трагедией Греции? Эпоха западной опеки канула навсегда.

В 1970-е годы варвары тоже стояли у ворот. Германию донимали террористы Баадер-Майнхов, в Италии бесчинствовали Красные Бригады, в Великобритании – ирландская группировка IRA. США не могли оправиться от Вьетнамской войны, а мировая экономика была пропитана  стагфляцией, вызванной нефтяным кризисом с его резким скачком цен на нефть. И Советский Союз все еще оставался «империей зла».

Евроатлантическая модель еще сохраняет свои сильные стороны: остатки «зонтика безопасности», колоссальное культурное наследие, привлекательность виз в эти страны, торговли с ними и получения в них образования и прочее. Когда Хиллари Клинтон на этой неделе посетила Литву и Венгрию, народ построился по «стойке смирно», в прямом и переносном смысле. Но я вспомнил о легате римского императора, пытавшегося усмирить неспокойную провинцию в то время, когда всем было понятно, что его власть уже практически бессильна.

Различие сегодня состоит в том, что появились восточноевропейцы (и нейтральные страны), которые представляются вполне успешными. Еврозона может быть в беде – но словаки, словенцы и эстонцы – из числа ее участников, наиболее прочно стоят на ногах. Действительно, ситуация с государственными финансами в Эстонии – одна из лучших среди европейских стран. Польша, с ее развивающейся экономикой, приобретает большой политический вес в регионе. Швеция, как недавно отметила газета The Economist, имеет самую развитую на континенте экономику. Центр тяжести при принятии решений в Евросоюзе  переместился не только с юга к северу, но и с запада на восток. Страны, способные разрушить еврозону (и Евросоюз) – это Греция, Португалия, Испания, Италия и  Бельгия. Все эти страны давно уже являются членами НАТО. Если еврозона распадется, ее члены из числа бывших коммунистических государств, наряду с Нидерландами, Финляндией и Австрией будут с большими основаниями притязать на то, чтобы остаться на борту спасательной шлюпки под началом Германии.

Так что стрелка компаса ныне развернулась на восток. Не в направлении России (которой никто подражать не стремится), но к государствам, недавно вступившим в Евросоюз, которые, как кажется, превзошли своих учителей.

Автор статьи – корреспондент The Economist в Центральной и в Восточной Европе.