Известный исследованиями в области истории Османской империи Франсуа Жоржен (François Georgeon) в произведении «Султан Абдул-Хамид II» рисует портрет падишаха, который, несмотря на всевозможные «игры» Запада, вел борьбу за османские земли.
Обращаясь к истории Османской империи, необходимо отметить, что одной из одиозных фигур, вокруг которых ведется наибольшее количество споров и дискуссий, несомненно, является султан Абдул-Хамид II. Наделяемый противоречивыми прозвищами, такими как «Великий правитель» или «Кровавый султан», Абдул-Хамид II в историографических исследованиях выступает в роли «героя» или «врага».
Посвященная исчерпывающему описанию жизни султана книга представляет османского падишаха важным участником политического процесса, в ходе которого империи были превращены в национальные государства. С одной стороны, историк рассматривает личность Абдул-Хамида через стремление в авторитарной форме сохранить свою власть, с другой – одновременно обращает внимание на озабоченность консервативного, взявшего курс на модернизацию, падишаха и его намерение вернуть прежнюю силу своей империи.
Франсуа Жоржен анализирует факторы, повлиявшие на личность Абдул-Хамида II, в контексте возросшей в этот период политической и дипломатической напряженности. Автор рассматривает ключевые потребности существовавшей империи, а также то, каким образом падишах стремится удовлетворить данные потребности. При этом возникает образ правителя, который не имеет отношения к устоявшимся клише и далек от стереотипизированных оценок. Вот некоторые черты этого образа.
Власть была ограничена
Абдул-Хамид II управлял Османской империей, занимающей огромную территорию, как «всемогущий правитель». Бесспорно, в истории Османской империи не было падишаха, который бы сосредоточил в своих руках всестороннюю власть наравне с Абдул-Хамидом II. Хотя в западных странах османские султаны определяются преимущественно как абсолютные монархи, в действительности власть султана была ограничена янычарами, улемами и начиная с XIX века бюрократизмом.
Четыре условия сохранения Османской империи
Султан Абдул-Хамид II, носивший звание духовного и всемирного халифа, настаивал на необходимом для этого положения качестве – «хранитель ислама» – и придавал большее значение Святым местам, нежели его предшественники. Основные вопросы с его точки зрения – обеспечение сохранности этих мест, удержание, и даже упрочение, господства Османской империи в Хиджазе, предоставление паломникам возможности беспрепятственно совершать хадж в Мекку и Медину. В обращенном к своим соратникам меморандуме султан напоминает непременные условия, способные сохранить жизнь империи, которые он располагает следующим образом: защита ислама, продолжение династии, удержание Стамбула как престольного града, сохранение Мекки и Медины.
«Абсолютный властитель дома»
Согласно оценкам Франсуа Жоржена, сосредоточение власти в руках султана Абдул-Хамида II начинается с первых лет его правления и фактически завершается в середине 1890-х годов. В этой связи историк пишет: «Его власть во дворце также безгранична. Османская династия не играет какой-либо политической роли, как Валиде-султан, так и братья Абдул-Хамида II, находятся под строгим надзором. Главные евнухи гарема надолго потеряли свое политическое влияние, и у них не осталось возможности контролировать или следить за действиями султана. Султан – абсолютный властитель своего дома».
«Осовременивание глуши»
По мнению писателя, политика, которую Абдул-Хамид II проводил в деревнях, преследовала следующие цели: препятствовать тому, чтобы наместники вилайетов обладали такой властью, которая способна открыть путь к региональной автономии; противостоять вмешательству иностранных сил во внутренние дела вилайетов; всемерная и нерушимая централизация. Наместники и подчиненные им чиновники должны были сообщать населению региона, которым они управляли, о том, что в Стамбуле находится султан-халиф, который им покровительствует. А некоторые функции в стиле, напоминавшем колониальных правителей, позволили осуществить модернизацию в вилайетах, где возникала необходимость прогресса, гигиены, безопасности.
Ключевой термин периода
Одним из важнейших понятий периода правления Абдул-Хамида II была «мораль». В сущности, это двусмысленный термин. Рассуждения о морали предполагали осуждение излишеств вестернизации, новых обычаев, повышения женской свободы, потребления алкоголя, несоблюдения религиозных канонов, – иными словами всего, что сбивает мусульманина с истинного пути. Однако в то же время это понятие обеспечивает сохранение во имя власти этического и цивилизованного содержания религии, этическую направленность развития общества, чувство уважения и доверия к традиционным ценностям, добродетель, послушание по отношению к старшим и правителям. За этим термином скрывается весь «нравственный и этический порядок», который Абдул-Хамид II стремился привить обществу.
Два страха европейцев
Жоржен отмечает, что исламские святыни описываемого периода с точки зрения европейцев и европейского порядка являлись очагом, который формируется разрушительными идеями, и добавляет: «По выражению современных историков, европейцы остерегаются «связи с Хиджазом» (Hicaz connection). Кроме Мекки, другим очагом разрушительности мусульман называется Звезда».
«Мы установили наш шатер в месте сосредоточения гиен»
В мемуарах Абдул-Хамид II говорит: «Да дарует нам Аллах мир и спокойствие!» – и сетует: «Однако как великие государства не оставили нам времени для построения нашей империи с высоким уровнем организации, так нет и спокойствия!» Затем продолжает: «Если бы мы знали хотя бы 10 лет мира, мы смогли бы добиться такого же восхваляемого прогресса, как японцы (после Реставрации Мэйдзи). В силу того, что они, по сравнению с нами, были далеки от европейских окон, счастливы и живут в безопасности. К сожалению, мы установили наш шатер в месте сосредоточения европейских гиен».
Иностранный капитал препятствует вмешательству
Абдул-Хамид II знает, что для претворения в жизнь плана по модернизации империи требуется помощь, умение и капитал европейцев. Поэтому, он не выступает против привлечения иностранного капитала, который является единственным путем развития экономики империи. В 1880 году в записке о действиях по всестороннему развитию министра Хасана Фехми Паши многозначительным является предложение по предоставлению привилегий иностранным компаниям в процессе строительства железных дорог. Абдул-Хамид II полагает, что, если великие силы будут иметь разносторонние интересы в Османской империи, то будут воздерживаться от того, чтобы «покончить с больным человеком».
Повышающие межмазхабную напряженность
Вопросы, вызывающие наибольшее беспокойство у Абдул-Хамида II, были связаны с развитием иностранных школ и возрастанием значимости их миссий. Эти школы обладали гораздо большими материальными и финансовыми возможностями, нежели находящиеся в ведомстве империи, и воспитывали учащихся в отрыве от османской культуры. Акцентируя внимание на этничности и проводя деноминационализм в османском обществе, миссионеры представляли угрозу, углубляя внутри империи этнический и религиозный раскол, повышая напряженность не только между христианами и мусульманами, но и между различными христианскими мазхабами, а также джамаатами.
Факт, забытый арабами
Абдул-Хамид II, опираясь на богатый и знатный слой в Сирии, способствуя тому, чтобы арабская молодежь прошла обучение в школах Стамбула (в этих школах было воспитано множество лидеров арабских националистов, которые являлись носителями идей османизма), стал одним из тайных основателей арабского национализма. Современные арабские националисты забыли, что своим происхождением они обязаны султану Абдул-Хамиду II, поскольку были введены в смятение концом Османской империи, давлением и политикой тюркизации, применяемой в арабских вилайетах со стороны младотурков после Абдул-Хамида II.
