Так движется мир! В юности, 40 лет тому назад  покупаешь книгу Толкина  «Хоббит», выпущенную издательством Adelphi, и влюбляешься в созданной Толкиным мир до такой степени, что называешь свою собаку Бильбо (бедный хоббит, не собака). Но время, увы, идет, ты меняешься, и сейчас фантазии Толкина кажутся надоевшими, «беспокойными», они перестают нравиться. Эта удивительная исповедь появилась на страницах последнего еженедельника «Панорама» за подписью Роберто Бартолини, некоторые рассказы которого уж точно пронизаны неспокойной и мрачной фантазией.

В начале второго тысячелетия были  левые представители культуры, которые признавались в том, что тайком читали «запрещенные  творения» оксфордского профессора несмотря на категорические запреты; теперь появляются свидетельства о замешательстве других читателей, что является порождением неправильно понятого смысла фантастики как литературного жанра.

Читайте также: «Хобит» - почему книги Толкина так восхищают людей?

Бартолини цитирует  Роже Кайуа и хорошо делает, так как Кайуа — теоретик-эксперт в том, как правильно понимать фантастику. Это не Тодоров! По определению французского социолога, фантастическое рождается тогда, когда что-то неслыханное, непредставимое, немыслимое врывается в реальность и переворачивает ее. Вампиры, привидения, оборотни, монстры, творения Лавкрафта, пришельцы и даже Мэри Поппинс сегодня «противоречат», если так можно выразиться, реальности, представляя собой частичную альтернативу действительности. Но здесь есть другой фантастический аспект: создание целого воображаемого мира, который наш филолог назвал вторичным по отношению к реальному первичному миру, потому что он представляет собой полную альтернативу нашей действительности. Это не только Средиземье, но и Харборийская эра Говарда, Горменгаст Мервина Пика и все другие вторичные миры, выдуманные английскими и американскими писателями семидесятых и последующих годов по примеру Толкина.

В эту двусмысленную ловушку и попадает Барболини. Он считает, что жанр фэнтези не является настоящей фантастикой: «Я не переношу фэнтези, потому что этот жанр не имеет ничего общего с фантастикой. Мир Толкина точен, как швейцарские часы, в нем нет несуразностей, все выстроено с железной логикой, филология служит созданию фантастического эпоса, в воображаемом мире продумана и точна мельчайшая деталь». Эта точность, это отсутствие несуразностей, по мнению Барболини, удовлетворяют читателя: «Воображаемый мир полностью замещается реальным вместо того, чтобы поставить его в кризисную ситуацию». Отсюда идет планетарный многолетний успех творения писателя.

Также по теме: Хоббиты, орки и человеческая природа

Ошибка рассуждения кроется в этой концепции. Именно фантазии оксфордского профессора  ставят в затруднительное положение существующую реальность, потому что в его воображаемом альтернативном мире персонажи придерживаются тех ценностей, которые были отвергнуты, очернены и осмеяны современным миром, но которые вчерашние и сегодняшние читатели все еще ищут и хотят обрести как в лучших сказках. В конце концов, кто сказал, что в Средиземье все идет, как швейцарские часы, что там нет несуразностей, которые, по мнению Барболини, свидетельствуют о настоящих фантастических событиях, способных подвергнуть сомнению «реальность» созданного воображением Средиземья? Ведь Саурон, Саруман, назгулы, орки, Шелоб хотят разрушить существующий мир, сея злобу и разрушения, стараясь навязать новый порядок, в котором террор и страх замещают нормальную жизнь. Все это приводит к потрясениям, если использовать фрейдистский термин