Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Читать inosmi.ru в
Поначалу дело 'Юкоса' можно было хоть как-то понять. Михаил Ходорковский во времена 'золотой лихорадки', российской приватизации, прихватил нефтяной концерн с помощью не совсем благовидных методов. Но точно так же поступали и другие олигархи с другими предприятиями. Однако Ходорковский решил вмешаться в политику и посмел поддерживать соперников Путина. Поэтому он отправился за решетку. Суть хоть как-то понятна

Поначалу дело 'Юкоса' можно было хоть как-то понять. Михаил Ходорковский во времена 'золотой лихорадки', российской приватизации, прихватил нефтяной концерн с помощью не совсем благовидных методов. Но точно так же поступали и другие олигархи с другими предприятиями. Однако Ходорковский решил вмешаться в политику и посмел поддерживать соперников Путина. Поэтому он отправился за решетку. Суть хоть как-то понятна.

С тех пор все происходящее вокруг этого нефтяного концерна доказывает, что Россия еще очень далека от того, что считается правовым государством западного образца. Русские умело провоцируют кризис 'Юкоса' и блестяще зарабатывают на этом. Нефтяному концерну, объем добычи которого равен аналогичному показателю Ливии, угрожает крах. А поскольку это приведет к огромному сокращению поставок нефти, цены на нефть на мировом рынке резко возрастают. На этом зарабатывают другие российские нефтяные фирмы, а так как цены на газ связаны с котировкой нефти, то и, по большей части государственные, газовые концерны и российский министр финансов. Если же 'Юкос' действительно будет продан, то Москва заработает еще раз.

То, что происходит на Московской бирже, сопоставимо лишь с американским 'диким Западом'. Имеющие к ней причастность, включая высшие политические круги, обогащаются за счет спекуляции акциями 'Юкоса'. Но о том, что тем самым они отпугивают западных вкладчиков, которые когда-нибудь снова понадобятся, в Москве не думает никто.