Le Nouvel Observateur. - Спустя год, что стало известно об этой трагедии, унесшей жизни 330 человек?
Флоранс Шаль (Florence Schaal) - Как это ни поразительно, но по-прежнему в точности не известно, что же произошло, несмотря на то, что драма разыгрывалась на глазах у сотен свидетелей. Террористы, требовавшие вывода российских войск из Чечни, убили несколько заложников, но большинство погибло во время пожара, вспыхнувшего в результате стрельбы из огнеметов, которую российские военные вели по школе. Почему царил такой бесчеловечный хаос и не велись переговоры? Проходящий сейчас суд над единственным захваченным живым террористом ничего не даст, он только бередит раны, а созданная Путиным комиссия по расследованию уже прекратила свое существование.
N.O. - А чего сейчас добиваются пострадавшие?
Ф. Шаль - Они хотят знать правду и отказываются удовлетвориться выплатой компенсаций, но они ведут нелегкую борьбу: эти люди привыкли к угнетению, у них нет достаточной культуры подобной деятельности, однако они держатся достойно, им чужда логика мести. К тому же очень сильны физические и психологические последствия. Исследовавшие переживших трагедию израильские психологи говорят о 'бесланском синдроме'. Они никогда еще не видели, чтобы дети испытывали такой панический страх. Матери сошли с ума от горя, оттого, что своими телами не смогли закрыть детей.
N.O. - Вы изобличаете безразличие международного сообщества. . .
Ф. Шаль - Просто стыдно, что европейцы не требуют от Кремля отчета. Россия - святилище, где можно безнаказанно совершать убийства. И Франция, где уважают права человека, не находит в ответ на это слов. Если бы что-то подобное случилось в Нью-Йорке, Мадриде или Лондоне, все бы задались вопросом. А в этом случае - никакой реакции.
Флоранс Шаль - журналистка, работает на NF1. Она опубликовала книгу 'Я никогда не забуду Беслан'
