Юрист Николай Скачков нажил много врагов в прокуратуре, милиции и в финансовом ведомстве. Больше среди начальства, чем населения. В местечке Саргацкое, насчитывающем 10000 душ жителей, под Омском, в 2500 километрах от Москвы, он, например, привлек к суду любовницу прокурора за уклонение от уплаты налогов. Когда Скачков ушел с государственной службы, его бывшие начальники поклялись отомстить ему.
Когда после этого сгорел дом начальника финансового ведомства, Скачкова как мнимого поджигателя бросили в тюрьму. Позднее купленные свидетели отказались от своих показаний. Вместо того, чтобы Скачкова освободить, прокурор и судья поместили Скачкова в закрытую психиатрическую лечебницу. В психиатрической больнице Омска услужливые эксперты поставили активисту правозащитного движения диагноз: паранойя и невменяемость. Следующие полгода Скачкова держали в заточении, пока он, похудевший на 19 килограмм и потерявший пять зубов, не был освобожден и позднее реабилитирован. Произвол стал для Скачкова поводом для создания в Саргацком первого правозащитного комитета.
Комиссия Независимой психиатрической ассоциации России, обследовавшей Скачкова в начале февраля в Москве, засвидетельствовала, что психически он полностью здоров. "В Советском Союзе в психиатрические лечебницы помещали тысячи политических противников и надоедливых граждан, - говорит Любовь Виноградова из Независимой психиатрической ассоциации. - Наша ассоциация возникла как ответ на эти злоупотребления. Сегодня мы видим, как власть все чаще прибегает к старым методам репрессий". Подобное наблюдали правозащитники, выступающие за открытые процессы, за права военнослужащих, заключенных, детей-сирот, находящихся в закрытых учреждениях, или жертв чеченской войны. На всех их оказывается давление, поскольку президент Владимир Путин после мирных революций в Грузии и на Украине опасается правозащитных организаций в России.
Кремль уже начал наступление. Российское отделение Пен-клуба, выступающего за свободу слова, является одной из первых целей. Союз писателей располагается в старом кирпичном здании на задворках в центре Москвы. Рядом слышен шум экскаваторов, роющих котлован под новый фешенебельный торговый центр. В помещении, переполненном книгами и газетами, на третьем этаже Пен-центра, нас встречает Александр Ткаченко.
В ноябре прошлого года Пен-клуб выступил с резким протестом против закона о неправительственных организациях. "Сейчас приходится расплачиваться за свою работу", - говорит Ткаченко. Пен-клуб должен доплатить налоги за несколько лет, хотя строение и земля под ним принадлежат не ему, а городу Москва. "Есть много методов, чтобы покончить с правозащитным движением, - говорит Ткаченко. - У нас Кремль избрал экономический вариант". В случае с Московской Хельсинкской группой Кремль прибег к методу дискредитации. 22 января государственный телеканал "Россия" показал в лучшее эфирное время материал о мнимых английских шпионах в Москве. Один из этих людей, говорилось в передаче, "связан с некоторыми российскими неправительственными организациями" и перечислял им деньги. В передаче были использованы исключительно материалы спецслужбы. Вывод был таким: России нужны в качестве правозащитников "неподкупные люди, заботящиеся об интересах своей родины, а не об интересах чужой страны".
Людмиле Алексеевой, седовласой женщине, председателю Хельсинкской группы, показалась, будто она вернулась в свои диссидентские времена 70 годов. "В то время советская спецслужба КГБ клеветала на меня и утверждала, будто я получаю деньги от ЦРУ - сегодня якобы от британской разведки, - говорит Алексеева. - Мы действительно получили деньги от британского посольства. В данном случае - 33600 евро на проведение исследования о положении дел в российских тюрьмах".
В кампаниях против правозащитных организаций активное участие принимает президент Владимир Путин. "Мы видим, что неправительственные организации финансируются по каналам спецслужб. Думаю, что никто не вправе сказать в данном случае, что деньги не пахнут", - сказал он. Новый закон против правозащитников должен "защитить от вмешательства зарубежных государств во внутреннюю политику Российской Федерации". Обязанность "защищать" должны взять на себя российские спецслужбы.
А в начале февраля президент дал старт новой охоте на ведьм в лице мнимых внутренних врагов. Кампания будет не без успеха, опасается правозащитница Алексеева. "Многие россияне все еще сохраняют менталитет, предполагающий, что мы живем в стране, окруженной врагами, полной шпионов и предателей". Согласно опросу, проведенному независимым Центром Левады, еще в декабре 2005 года 53 процента россиян считали, что Кремль своими действиями, направленными против неправительственных организаций, защищает страну от иностранного вмешательства или от террористической идеологии.
В том, что Путин, как он заявлял еще в конце июля 2005 года, собирается запретить иностранную помощь для организаций гражданского общества, нет ничего удивительного. "Почти все авторитетные правозащитные организации зависят исключительно от зарубежной помощи. Путин хочет перерезать нам артерии", - говорит Виноградова из Психиатрической ассоциации. "В России правозащитники должны защищать от произвола властей каждого человека в отдельности. Государство, разумеется, деньги на это не дает, - дополняет Людмила Алексеева из Хельсинкской группы. - Несколько лет назад российские предприниматели начали поддерживать нас. Но после вынесения приговора нефтяному магнату Михаилу Ходорковскому они отступили и откровенно нам говорят, что у них нет желания иметь проблемы".
Наглядный урок правозащитникам власти уже преподали в Нижнем Новгороде. Там 3 февраля суд приговорил к двум годам колонии условно Станислава Дмитриевского, председателя Российско-чеченского общества дружбы. Дмитриевский способствовал "разжиганию расовой ненависти", поскольку призывал чеченских полевых командиров вступить в переговоры. Дмитриевский, финансируемый Европейским Союзом и американским Национальным фондом в поддержку демократии (National Endownment for Democracy), имеет единственную информационную службу, рассказывающую о продолжающейся войне в Чечне (www.ria.hrnnov.ru). ""Если моя апелляционная жалоба будет отклонена, то я обязан выйти из общества дружбы и как бы получаю запрет на профессию", - говорит он. Поскольку после того, как 10 апреля вступит в силу закон, направленный против неправительственных организаций, ни одному осужденному по закону человеку не будет разрешено впредь руководить правозащитным движением.
