Виталий Калоев, осужденный за убийство, мог бы ожидать общественного порицания после своего освобождения из тюрьмы.
Однако в России к 52-летнему архитектору, убившему авиадиспетчера, которого считают виновным в авиакатастрофе, унесшей жизнь жены и двоих детей Калоева, относятся как к национальному герою.
В прошлом месяце Калоев, освобожденный в ноябре 2007 года из швейцарской тюрьмы, где он провел менее четырех лет, был назначен заместителем министра строительства его родной Северной Осетии - республики на юге России.
Говорят, за его досрочное освобождение усиленно хлопотали российские власти. После приземления в Москве он поблагодарил российского президента Владимира Путина. Участники небезызвестного прокремлевского молодежного движения 'Наши' встречали его, выстроившись вдоль дороги из аэропорта Владикавказа, столицы Северной Осетии, с плакатами в его поддержку.
'Я - не герой. Я - обычный человек, - признался он недавно. - Что же касается тех людей, которые стояли вдоль дороги, то они просто думают о своих собственных детях и о детях других людей. Меня спрашивают, сожалею ли я о том, что сделал. Но я сожалею только об одном. О том, что я потерял свою семью, и вся моя жизнь разрушена'.
Калоев занимался строительством виллы в Испании для богатого соотечественника, когда его 44-летняя жена Светлана с 10-летним сыном Константином и 4-летней дочерью Дианой отправились к нему на каникулы в июле 2002 года. В небе над Германией их самолет столкнулся с грузовым авиалайнером, погибли все пассажиры на борту - 71 человек, большинство из которых российские школьники.
Позднее расследование показало, что Питер Нильсен (Peter Nielsen), датский сотрудник швейцарской диспетчерской службы Skyguide аэропорта в Цюрихе, был единственным виновником катастрофы. Заметив, что два самолета стремительно сближаются, он начал паниковать и дал неверные инструкции пилотам.
'Я приехал в аэропорт встречать свою семью, когда мне сказали о катастрофе, - вспоминает Калоев. - Тогда я немедленно вылетел в Германию на место катастрофы и несколько дней бродил по полям в поисках своей жены и детей. Я нашел останки детей, вымыл их и похоронил'.
Вместе с другими родственниками погибших Калоев пришел в ярость от того, насколько медленно продвигалось расследование, и как Skyguide, опасавшаяся судебных исков, занималась перекладыванием вины на других.
'Я хотел, чтобы Skyguide хотя бы извинился, однако вместо этого мне все время лгали, обвиняя российских пилотов', - сказал он. В феврале 2004 года он прилетел в Цюрих и попытался встретиться с представителями Skyguide. Когда они отказались с ним разговаривать, он разыскал Нильсена у него дома. 'Я хотел с ним поговорить. Я хотел объяснений, извинений', - вспоминает он.
'Когда я постучался к нему в дверь, я был совершенно спокоен. Он вышел. Я сказал ему, что я из России и попросил впустить меня, но он неожиданно захлопнул дверь в дом. Я сказал, 'хорошо' и достал фотографии могилы моих детей. Нильсен резко отвел мою руку и жестом показал мне, чтобы я уходил. Фотографии упали на землю. Когда они упали, я почувствовал, как Нильсен снова и снова убивает моих детей. В глазах у меня потемнело, я ничего не видел'.
По словам Калоева он не помнит, что происходило потом, однако он не отрицает, что несколько раз ударил Нильсена складным ножом. Нильсен умер от потери крови еще до приезда скорой помощи. Калоев был арестован на следующий день и приговорен к 8 годам за убийство.
Позднее приговор ему был смягчен, после того, как швейцарский судья учел, что Калоев действовал в состоянии аффекта.
В прошлом году в результате отдельного судебного процесса по делу о катастрофе 2002 года четыре сотрудника Skyguide были признаны виновными в непредумышленном убийстве по причине халатности. Три менеджера среднего звена получили условные сроки в тюрьме, а один - условный штраф в 6 тысяч фунтов.
Калоев уверен, что убийство ускорило ход расследования. 'Меня спрашивают, простил ли я Нильсена, - говорит он. - А почему я должен его прощать? Я всего лишь защищал память моих детей'
'Его дети подрастают. Они здоровы и счастливы. А мне нечему больше радоваться в жизни. Он мне никто. Я считаю, что он совершил ошибку, и он за нее заплатил. Если бы он меня впустил в дом, я думаю, мы с ним по-другому поговорили бы, и этой трагедии удалось бы избежать'.
