Когда я услышала, что местное самоуправление тайно следит за людьми, которые не убирают за своими собаками, я сначала подумала: ай да молодцы. Долой собачий кал с наших мирных тротуаров! Снимать, обязательно снимать - и не просто чтобы штраф потом взять с тех, кто оставляет повсюду свои 'визитные карточки', или общественное порицание им устроить. И это, в общем, неплохо - но еще лучше лицом их туда ткнуть. Или даже съесть заставить.
Когда речь зашла о том, чтобы снимать тех, кто бросает мусор мимо урны, я уже не так воевала, хотя все равно не имею ничего против - надо же их как-то штрафовать. То же самое касается и родителей, нарушающих правила сдачи соревновательных школьных экзаменов: с какой это стати им должно сходить с рук, что из-за них дети более честных людей не попадают в приличные школы?
Тем не менее, на публичных форумах - например, на сайте 'Би-Би-Си' - я обнаружила, что остаюсь в меньшинстве. Типичная реакция была примерно следующая: 'С каких это пор наши местные власти, которым платят за то, чтобы они выполняли сугубо местную работу, превратились в современное штази? Это уже даже не смешно: судя по всему, здесь мы как раз сталкиваемся с узколобостью, из-за которой и деградирует наша страна'.
Или вот, например: 'Может быть, я слишком наивен и думаю, что камеры висят на улицах для нашего же блага, а на самом деле они висят там для того, чтобы местный совет подглядывал за каждым моим шагом и собирал на меня компромат каждый раз, когда из моего кармана выпадет бумажка? А мы-то думали, что '1984' - это фантастика. . . '
Честно говоря, не знаю, стоит ли это говорить - ибо воинствующие либералы отличаются шумностью, а то и агрессивностью, - но мне кажется, что здесь есть определенное смешение понятий. В основном людей раздражает не то, что камеры помогают устанавливать личности тех, кто не убирает, бросает или обманывает, и привлекать их к ответу; в самом факте наблюдения тоже, в общем, нет ничего страшного; правильно это или неправильно, а к жизни под видеокамерами мы уже привыкли.
Такое неприятие вызывает именно то, что за людьми наблюдают тайно. А тайное наблюдение за людьми неприятно в основном тем, что из-за него люди становятся параноиками. Мы уже воображаем себе, что вся Британия состоит сплошь из мелких зловредных бюрократов, которые держат в руках наши судьбы и только и ждут подходящего момента, чтобы до нас добраться. Мы одинаково злимся и на то, что камеры следят, чтобы мы не бросили бумажку мимо урны; и на то, что теперь мусор от каждого дома будут вывозить в отдельных 'переработочных' контейнерах, но за деньги; на бюрократическую волокиту; на камеры, фотографирующие водителей, превышающих скорость и нарушающих правила парковки - да, в общем, на любой из миллиона способов, с помощью которых государство может влезть в твою жизнь без предупреждения, залезть к тебе в карман и хлопнуть дверью - и при этом не будет обязано объяснять, что и почему.
Эта паранойя вполне понятна. Государство на то и государство: у него достаточно сил, чтобы или запугать тебя, или заставить что-то сделать или отдать свои деньги, или угрожать твоему кредитному рейтингу - потому что тем, у кого есть 'приводы', кредит дают не так охотно, - но у него нет книги жалоб, а если и есть, то ты туда ничего не напишешь, даже если ты совершенно прав. Это, кстати, касается и частных компаний: стоит, получив от них счет с ошибками или даже приписками, попытаться возразить, как они тут же перестают отвечать на звонки и знай себе шлют одно за другим угрожающие письма.
Мало что может разозлить нормального, разумного человека так, как попадание в такой вот бюрократический кошмар. Тем более что при этом ты понимаешь: чтобы послать это письмо, человек или компьютерная программа потратили всего пару минут; ты же потратишь многие часы, доказывая, что ты не верблюд. И, конечно, в конце концов никто перед тобой не извинится. Может быть, тебя и сейчас тайно снимают - разве это не лучшая в мире иллюстрация того, насколько бессилен обычный человек против бюрократии - огромной, сильной и все менее видимой?
Именно на этом глухом раздражении мог бы построить свою политическую кампанию Дэвид Дэвис - помните, как он пытался пробиться в лидеры Консервативной партии и как у него ничего не вышло? - если бы умел это делать. С тех пор, как ему пришлось отказаться от поста министра внутренних дел в теневом кабинете (кабинет министров, формируемый официальной оппозицией и приходящий к власти в случае отставки действующего правительства - прим. перев.) из-за несогласия с общественным мнением по поводу того, можно ли или нельзя задерживать террористов на 42 дня без предъявления обвинения, Дэвис пока так и не начал широких дискуссий по вопросам гражданских свобод. Причем речь даже не столько об этих сорока двух днях (хотя и сорок два дня - это, конечно, важно), сколько о свободе обычного тихого человека вести обычную тихую жизнь и не чувствовать себя 'под колпаком'. Это те самые маленькие свободы, греющие нас каждый божий день - моя свобода не бояться преследования местного совета и управления по выделению телевизионных лицензий; твоя свобода от преследований инспекторов-парковщиков, 'Бритиш Телеком' или этих механически-идиотских автоответчиков.
Или свобода Бориса Джонсона (Boris Johnson) надевать мотоциклетный шлем, и чтобы его при этом не освистывали на улицах, и не бояться преследования полиции в интересах его политических противников - и это только две вещи, о которых мэр Лондона публично жаловался в The Daily Telegraph. Джонсон уже превращается в гораздо более явное олицетворение борьбы с мелким бюрократизмом, чем Дэвис.
А бороться, оказывается, надо. Восемь лет назад, когда был принят Закон о регулировании следственных полномочий (Regulation of Investigatory Powers Act, RIPA), дающий власти право давать разрешение на наружное наблюдение за людьми, а также отслеживать, кому они звонят, кому посылают электронные письма и на какие сайты ходят в интернете, его могли использовать только девять организаций - полиция, служба безопасности, налоговая инспекция и так далее.
Сегодня этих организация стало уже на - вдумайтесь - 786 больше. Это органы местного самоуправления, все полицейские силы, а также Управление финансового регулирования и надзора (Financial Services Authority) и Служба скорой помощи. В 2006 году они официально использовали даваемые RIPA права более тысячи раз в день.
И только на этой неделе я прочла о том, как в Глостере человек по имени Роб Маккафри вынужден был в пятьдесят лет отказаться от своего хобби - изучения судьбы старых автобусов. Его постоянно обижали прохожие, водители и полиция, потому что он фотографировал автобусы. Маккафри, по профессии кредитный контролер, говорит, что никогда его так не оскорбляли - его называют террористом и педофилом. От него потребовали, чтобы он представил свои фотографии полиции; а когда он туда пришел, то увидел, что офицер местной полиции 'пробивает' его по базе данных. Особенно сильно Маккафри страдает в последние два года - а именно в последние два года особенно сильно выросла частота использования RIPA. Недоверие порождает недоверие.
Страна погружается в паранойю. И поэтому в конечном итоге, если надо будет выбирать, я все же встану на сторону воинствующих либералов. Даже если я согласна, что с помощью камер можно выявить тех, кто жульничает на экзаменах. Даже если я не возражаю против того, чтобы штрафовать людей, не желающих выбрасывать мусор в отдельные контейнеры. Даже если я считаю, что камерам и на столбах, и на тех же мусорных контейнерах все же есть место в цивилизованном обществе.
И поэтому - если надо будет выбирать - я все же встану на сторону воинствующих либералов. Пусть даже под ногой обязательно окажется неубранный собачий кал.
_______________________________________________
"Многим русским присуща паранойя и ксенофобия" ("The New York Times", США)
Паранойя 'made in USA' ("La Vanguardia", Испания)
Паранойя во имя правого дела ("The Boston Globe", США)
Безопасность и паранойя ("Khaleej Times", Объединенные Арабские Эмираты)
