Можно ли вообще доверять Путину как союзнику в борьбе с джихадистами?

Предлагаем некоторые соображения на этот счет.

1) Путину можно доверять, если действовать в его собственных, личных интересах. Если мы в следующем году изберем американца-патриота (т. е. не демократа), то с Россией можно было бы достичь взаимовыгодного соглашения. А Европа и демократические государства Азии последовали бы этому примеру.

2) Путин получил образование профессионального агента КГБ и еще до распада советской империи сделал стремительную карьеру. Он подробно изучал специальные методы внедрения в страны Запада — особенно в (Западную) Германию. Он хорошо образован, эрудирован, свободно говорит по-немецки, понимает Европу и Ближний Восток так же, как и любой современный национальный лидер.

В своих выступлениях и публичных действиях Путин ведет себя как классический российский лидер-националист, для которого главной идеологической опорой является Русская православная церковь. То, что обычно делала для Кремля коммунистическая партия — давала установки и обеспечивала авторитет внутри страны — теперь делает патриарх. Если сомневаетесь, можете посмотреть в интернете.

Вполне возможно, что здесь Путин притворяется, но он — русский националист, а такие люди всегда связаны с православной церковью.

Евросоциалистам вроде Обамы никогда этого не понять, но русские знают, что та мощная поддержка, которую Путин оказывает православной церкви — строительство сотен церквей и монастырей — обеспечивает ему солидный авторитет среди россиян. Что касается простых русских — верующие они или атеисты — то для них Путин, поддерживающий церковь, становится близким, своим.

После крушения коммунистических иллюзий Русская православная церковь и государство знают, что им следует действовать вместе. Путин считает, что СССР был великим, благородным, но неудавшимся экспериментом, и его распад воспринял как личную трагедию. Это был очень болезненный период, когда на протяжении нескольких лет его собственная карьера была под угрозой. Путин не верит в марксизм — разве что считает его прекрасным способом обводить вокруг пальца всяких там бараков обам. А учится он на трагических событиях прошлого.

3) Доверять Путину можно не больше, чем любому другому политику, но у его действий есть конкретное основание: он — националист. США и находящиеся в замешательстве разобщенные лидеры Европы могут апеллировать к его национальному и личному интересам. Но, в отличие от СССР, в этом нет ничего сентиментального или идеологического. Им движет главный интерес, личная заинтересованность.

4) Россия по-прежнему находится в крайне сложном положении. Российская экономика сейчас — это кумовской капитализм, но такого рода системы обычно «замораживаются» наподобие Европейского союза. Кажущееся благополучие Москвы и Санкт-Петербурга явно преувеличено — это не больше, чем дорогостоящая витрина. Весь лоск сразу же исчезает, как только вы выезжаете за пределы этих крупных городов. Продолжительность жизни мужчин в России составляет чуть больше 50 лет, и причиной тому является повальный алкоголизм. Россия по-прежнему находится в отчаянно плохом состоянии, и Путин это интуитивно чувствует.

Доходы от продажи нефти будут однозначно сокращаться, поскольку во всем мире получает распространение добыча энергоносителей из сланцевых месторождений. Саудовская Аравия ведет ценовую войну с другими нефтедобытчиками, но это лишь временная мера. Метод добычи сланцевого газа относительно дешев, очень выгоден и обеспечивает коэффициент безопасности, которого не удавалось достичь со времени создания ОПЕК. Не исключено, что в США защитники окружающей среды будут и дальше кричать о несуществующем, выдуманном дефиците в связи с «истощением запасов нефти», поскольку на карту поставлены их доходы и существование в мире фантазий и домыслов. Но Китай, Индия и Россия над ними смеются в надежде, что мы уничтожим свои производственные мощности и прекратим добычу, тем самым предоставив им огромные преимущества.

В данный момент Россия зависит от нефтяных доходов, но на мировом нефтяном рынке ожидается спад. Так что Путин остается со своими теряющими цену активами.

Запад может помочь Путину по тем же причинам, по которым мы помогали Сталину — как очень сильному и беспощадному союзнику. Без сталинских танковых дивизий западным союзникам было бы сложно громить Гитлера.

Путин уничтожает радикальных исламистов все время, пока находится у власти. Он понимает исламский империализм лучше, чем любой другой из сегодняшних национальных лидеров. Должно быть, это Западу неприятно, но это правда.

5) Как мы только что увидели в Сирии, Путин проделал огромную работу, наращивая свой военный потенциал. Многое из этого сделано для внешнего эффекта. Но нельзя имитировать наличие самых современных реактивных истребителей, программистов и танков. Они либо работают, либо нет. Мы не знаем, сколько их у него, но мы знаем, что там используются старые советские принципы военно-командной экономики — во многом за счет благосостояния народа. Путин мог бы снова создать спутник, но сделать так, чтобы успешно развивалась экономика потребления, он не может. И его ресурсы сокращаются, поэтому ему необходимо возродить военную и политическую мощь.

6) США и Запад достаточно богаты, чтобы спасти российскую экономику и интегрировать ее в систему мировой торговли таким образом, чтобы личный интерес Путина совпадал с нашим. Это — основа мира на планете. Учитывая безнадежную слабость нашего политического руководства, нам нужны лидеры, обладающие дальновидностью и способные достичь дружеского согласия с Россией и Китаем.

7) В будущем самой главной опасностью станет то, о чем нам постоянно говорит Дик Чейни (Dick Cheney) — безумные самоубийцы с ядерным оружием. И если Запад до сих пор этого не понял, мы обречены.

Но сломленный и поверженный Запад России или Китаю не нужен, это не соответствует их интересам.

Самую большую угрозу для мира и благополучия на планете представляют приобретающие все большее влияние, охваченные бредовыми идеями и имеющие ядерное оружие халифаты на территории Ирана, Турции, Египта и Пакистана.

Путин это знает, а Обама — нет.

Похоже, что это начинают понимать и европейцы.

И на следующих выборах это должно стать решающим вопросом — вопросом жизни или смерти.