Азербайджан вполне устойчиво утвердил свой имидж в мире как феодальное, антиисламское, агрессивное государственное образование, оказавшееся в международной изоляции как со стороны Запада, так и Востока.
 
Азербайджанское политическое руководство пытается осуществлять внешнюю политику с помощью коррупции, что рассматривается в мире как недопустимый подход. Естественно, что такая политика не может восприниматься как серьезная в респектабельных кругах. Из крупных государств только в России воспринимают этот подход как вполне нормальный.
 
Вместе с тем, располагая таким мощным союзником, как Турция, а также крупными финансовыми возможностями, Азербайджан ощущает себя в мире вполне безопасно и проводит суверенную политику. Тогда как Армения оказалась практически лишенной суверенитета, и, оказавшись в положении вассала России, обречена на нищее и жалкое существование, подвергаясь вялотекущей агрессии Азербайджана, который Россия обеспечила огромным количеством современного вооружения.
 
В настоящее время Азербайджан и Армения рассматриваются не как европейские государства, а как центрально-азиатские.
 
Гейдар Алиев оставил политическое наследство, которое прежде всего предполагает многовекторную внешнюю политику, что исходило из личного опыта и характера самого основателя постсоветской азербайджанской государственности.
 
В разнообразии отношений и партнерства во внешней политике нет ничего оригинального, и к этому в той или иной мере стремятся все новые независимые государства Восточной Европы и Евразии. Вместе с тем, реальная политическая практика весьма далека от стремления лидеров государств проводить многовекторную политику.
 
Государства Центральной Азии и Кавказа, вставшие перед серьезными внешними угрозами и вызовами, вынуждены были определиться с ведущими партнерами, с которыми развертывают отношения стратегического характера.
 
Нет сомнений в том, что в Баку всегда стремились к некоторой дистанцированности, вернее, к самостоятельности в отношении Турции, с которой Азербайджан хоть и поддерживал стратегическое партнерство, но не желал становиться турецким «вилайетом». И это также стало наследием политических представлений Гейдара Алиева, который понимал, что чрезмерная зависимость от Турции приведет к отстранению от власти его семьи.
 
Генеральной целью политики семьи Алиевых было и остается сохранение власти и накопление надежно обеспеченного крупнейшего состояния. Все остальное, в том числе проблемы национальной безопасности и вопросы так называемой «территориальной целостности» являются подчиненными обстоятельствами в политике семьи Алиевых и их клана.
 
При данных обстоятельствах, Азербайджан длительное время проводил политику приоритетной ориентации не на Турцию, а на Западное сообщество, прежде всего, на США и Великобританию, и именно в Лондоне находятся гарантии семейных активов Алиевых. Азербайджан выполнил практически всю возможную программу сотрудничества с США и Великобританией в сфере создания крупного регионального комплекса по добыче и транспортировке нефти и газа, обеспечению военного транзита и размещению разведывательных объектов, согласованию многих политических намерений фундаментального значения, а именно— военного и политического сотрудничества с США и отношений с такими государствами, как Иран, Россия и Израиль.
 
За прошедшие 15 лет, в особенности за последние годы Азербайджан практически исчерпал все принципиальные материальные и политические ресурсы, которые он мог бы предложить, а вернее предоставить в распоряжение США и их партнеров. Материальные ресурсы остаются только источниками международной коррупции, в том числе в сфере пропаганды. Азербайджан воспринимается в мире как варварское и довольно агрессивное образование, которое все еще рассматривается как временно существующее государство.
И самое, быть может, «жертвенное» во внешней политике Азербайджана — то, что он в определенной мере ограничил согласование с Турцией своей внешней и тем более внутренней политики.
 
В последние 5–7 лет США стали вполне демонстративно осуществлять политику дистанцирования Азербайджана от Турции, что стало, быть может, главным признаком сущности американской политики в отношении Турции на Южном Кавказе. При этом Западное сообщество так и не предложило Азербайджану ясных перспектив в решении карабахской проблемы, что остается главной политико-пропагандистской проблемой Азербайджана.
 
В условиях, когда стержнем американской политики в отношении Турции стало сдерживание внешнеполитических амбиций этой страны и удержание ее под определенным контролем, любые попытки использования «турецкого фактора» в реализации задач по обеспечению азербайджанских интересов приведут к враждебности и настороженности по отношению к Азербайджану.
 
На Западе рассматривают положение Азербайджана совершенно иначе, чем в Баку. Американцы и европейцы считают, что именно благодаря им Азербайджан приобрел высокие доходы и нынешнее экономическое положение и должен благодарить Запад за это, а отношения Азербайджана с Турцией должны если не регламентироваться, то учитывать интересы США и европейцев.
 
Попытки урегулирования турецко-армянских отношений, инициированные США в связи со стремлением вовлечь Турцию в обязывающие отношения с Арменией и тем самым усилить контроль над Анкарой, привели к огромным разочарованиям в Азербайджане. Данные разочарования вызваны не столько опасениями по поводу забвения карабахской проблемы и выводу Турции из русла урегулирования карабахского вопроса, но в связи с опасениями, что возникнет прецедент игнорирования Анкарой национальных интересов Азербайджана.
Турция продемонстрировала свою «заинтересованность» в проблеме Карабаха вовсе не из-за этой провинции как таковой, а стремясь выйти из процесса урегулирования отношений с Арменией под благовидным предлогом, так как любые позитивные результаты стали бы усилением «армянского фактора» внешнего контроля над Турцией.
Это обстоятельство непубличной политики не могут не понимать в Баку, который в гораздо большей мере обижен на Турцию в действительности, нежели об этом говорится.
 
Азербайджанское руководство решило пойти ва-банк, что на деле означает самое нелепое, что было возможно— повернуться лицом в сторону России. Что же означает этот поворот на деле, и к чему это может привести?
 
Прежде всего, необходимо понимать, что от данного «геополитического поворота» мало что изменилось в региональной геополитике и геоэкономике. Россия очень хорошо отслеживает развертывание данной ситуации и не считает это чем-то многозначительным.
Нужно понимать, что созданная межрегиональная система добычи и транспортировки нефти ориентирована не на север, а в западном направлении, и сейчас практически ничего нельзя сделать, чтобы скорректировать эти реалии. Никто на Западе не позволит столь незначительному государству, как Азербайджан, игнорировать многомиллиардные инвестиции и коммуникации, повернув направление потоков нефти и газа.
 
Задачи транспортировки нефти и газа должны быть выполнены до завершения, и в этом нет сомнений. Вместе с тем и со значимостью данного энергетического комплекса в международном масштабе возникли проблемы. Например, ведущий нефтепровод Баку— Тбилиси— Джейхан, не набрав-таки за прошедшие годы полной проектной мощности и получив новые проблемы по объемам нефти, утратил свое политическое и экономическое значение.
 
В мире произошли кардинальные изменения, связанные с общей энергетической ситуацией, в том числе с ценовыми реалиями, которые, практически, локализировали и заметно снизили значимость азербайджанской нефти. В экономическом и ресурсном смысле снижение значения азербайджанской нефти во многом связано, как и предусматривалось ранее, с ростом добычи иракской нефти и фактическим возвращением Ирака в число ведущих нефтедобывающих стран.
 
Нефтепровод Баку— Тбилиси— Джейхан со временем стал практически локальным потоком, обеспечивающим потребности Турции и Израиля, а это примерно 30–32 млн. тонн в год.
 
В нынешней ситуации геоэкономическое положение Азербайджана отличается неким тупиком и отсутствием разнообразия и альтернативности. Азербайджан также не в состоянии стать единоличным источником газа для более-менее крупного проекта, имеющего межрегиональное значение, что продемонстрировало рассмотрение проблемы NABUCCO.
 
Баку практически не имеет маневра для оказания политического влияния во внешней политике, опираясь на свои ресурсы нефти и газа. Судя по реакции экспертов, обслуживающих нефтяной и энергетический бизнес, например, экспертов британской корпорации Control Rick, на Западе нет никаких беспокойств и неблагоприятных ожиданий в части возможных форс-мажоров в поставках азербайджанских энергоресурсов на рынки. Такого же мнения придерживаются эксперты «Нефтяной финансовой компании» (Вашингтон) и «Кембриджской энергетической ассоциации» (Бостон).
Кардинальные изменения в энергетической ситуации в мире, снижение цен на нефть и другие процессы привели к изменению международного положения Азербайджана. Его нефтегазовый комплекс оказался окончательно деполитизирован и не может рассматриваться с точки зрения интересов мировой геоэкономики и геополитики. Скорее всего данные процессы приведут к политическим изменениям в стране, но именно нынешнее положение в Азербайджане вполне устраивает многие государства и центры силы.
 
Ранее представлялось, что геоэкономическое место и роль Азербайджана четко зафиксированы, и нет ожиданий серьезных изменений в сложившейся ситуации. Однако наступил перелом в международном положении Азербайджана. В Баку явно преувеличивают значение «азербайджанского фактора» в международной политике.
 
Рассматривая азербайджанскую прессу, можно прийти к выводу, что в Баку так же, как и в Ереване, далеко не сразу и не в полной мере поняли суть процесса урегулирования турецко-армянских отношений. Попытки США урегулировать турецко-армянские отношения привели к усилению зависимости Армении от России, которая стала ближайшим партнером Турции, а также Азербайджана.