130 жертв парижских террористических атак 13 ноября и 224 россиянина, погибших 31 октября во время крушения авиалайнера, ставят действующих и будущих политических руководителей Америки — как демократов, так и республиканцев — перед необходимостью принять судьбоносное решение: вступить в альянс с Москвой, создав военную, политическую, дипломатическую и экономическую коалицию против ИГИЛ и прочих террористических движений, особенно в Сирии и вокруг нее, или и дальше упорствовать, относясь к «путинской России» как к врагу и недостойному партнеру.

Если цель заключается в защите США, международной безопасности и человеческих жизней, то такой коалиции нет альтернативы. «Исламское государство» (ИГИЛ, «Даеш») и его менее экстремистские «умеренные» собратья-джихадисты — это самая страшная и зловещая угроза для нашего сегодняшнего мира. Эти группировки убивают и порабощают все большее количество ни в чем не повинных людей на Ближнем Востоке, в Африке, Европе, России и США (не забыли ли мы Бостон?). А теперь они объявили войну всему Западу.

Сегодняшние международные террористы уже не являются «негосударственными актерами». Один только ИГИЛ — это государство на этапе формирования, которое контролирует большие территории, имеет внушительные вооруженные силы, немалый бюджет, сплачивающую идеологию, преданных агентов террора в самых разных странах, о которых нам мало известно, и обширные возможности для вербовки новых членов. Эта непосредственная и прямая угроза не ограничена какими-то отдельными регионами мира. Кризис беженцев в Европе, являющийся мрачным примером этой угрозы, и страх, порожденный парижскими атаками после 13 ноября, разрушает основы Европейского Союза, а следовательно, и НАТО.

Эту распространяющуюся угрозу нельзя сдержать, ослабить и тем более ликвидировать без России. Ее многовековой опыт как отчасти мусульманской страны, ее современный военный потенциал, разведывательные возможности и политические связи на Ближнем Востоке, а также имеющиеся у нее ресурсы крайне важны. Потеряв от терактов последних лет больше людских жизней, чем любая западная страна, Россия требует для себя лидирующей роли в составе этой необходимой коалиции — и заслуживает этого. Если Москве отказать в этом, она, действуя в союзе с Ираном и Китаем, а также пользуясь растущей поддержкой во всем мире, будет добиваться этой роли и утверждаться в ней. Это показывает нарастающая воздушная война России в Сирии, однако американские средства массовой информации совершенно недостаточно сообщают о ходе этой кампании, о передовой российской технике и об эффективности ее действий против террористических сил.

Пренебрежительное отношение нашей политической элиты к национальной безопасности США — это следствие новой российско-американской холодной войны, идущей по меньшей мере с тех пор, как два года тому назад разразился украинский кризис. Мы неоднократно заявляли, что вашингтонские политики несут значительную долю ответственности за эти исключительно опасные и ненужные события. Сейчас не время перечислять эти аргументы, однако надо пересмотреть политические позиции в отношении «изгоя» — путинской России, дабы присоединиться к Москве в составе предложенной Олландом коалиции.

Признаков пересмотра этих позиций удручающе мало, даже после парижских событий. Как и большинство претендентов на президентский пост от Республиканской партии, Хиллари Клинтон продолжает свысока отзываться о лидерстве Путина, настаивая на том, что он «на самом деле несколько усугубляет ситуацию». Каким-то необъяснимым образом, вроде бы не желая войны с Россией, она, тем не менее, продолжает призывать к созданию бесполетной зоны в небе над Сирией, хотя для этого потребуется атаковать российские военные самолеты, летающие там ежедневно. Строуб Тэлбот (Strobe Talbott) и Джон Болтон (John Bolton), претендующие на должность госсекретаря в составе следующей демократической или республиканской администрации, согласны с тем, что путинская Россия остается «частью проблемы» (при этом их мнение на страницах The New York Times никто, как обычно, не оспаривает). Подобно Клинтон, The Washington Post в своей редакционной статье и The Wall Street Journal устами своего обозревателя приравняли Путина к Гитлеру, а Париж лишь чуть-чуть ослабил накал критики в адрес российского лидера.

После 13 ноября наряду с настойчивой путинофобией (и, пожалуй, русофобией) в дело вступили и другие зловещие факторы. 22 ноября ультраправые силы на Украине разрушили линии электропередачи, идущие в Крым, что привело к резкому усилению конфликта между Москвой и Киевом. Спустя два дня член НАТО Турция при таинственных обстоятельствах сбила российский самолет, а поджидавшие внизу джихадисты расстреляли пилота, спускавшегося на парашюте на сирийскую территорию. Чем бы ни были эти два события — совпадением или провокацией, направленной на недопущение сближения Запада с Россией, они подтверждают то, что новая холодная война, распространившаяся с территории Украины на Европу, а теперь на Сирию и на Турцию, может привести к реальной войне между двумя ядерными сверхдержавами.

В таких пагубных обстоятельствах только американский президент может обеспечить решительное лидерство. На протяжении нескольких лет Обама неоднократно общался с Путиным и отзывался о нем так, как не подобает Белому дому, нанося тем самым вред национальной безопасности США. После Парижа он сделал это снова. Путин сказал Олланду: «Мы готовы взаимодействовать с коалицией, которую возглавляют Соединенные Штаты». Однако Обама, одобрительно отозвавшийся о действиях Турции, по непонятным причинам сбившей российский самолет, на своей совместной пресс-конференции с французским президентом снова начал принижать вклад Путина и России: «Мы организовали глобальную коалицию. Россия там — лишняя». Затем он снисходительно добавил, что может позволить Москве участвовать в ней, но только на американских условиях.

Одно из этих условий — скорейшее отстранение от власти сирийского президента Башара аль-Асада. Но там нет ничего, связанного с выполнением многонационального плана по организации постепенного переходного периода в Дамаске. В отличие от Путина и многих других наблюдателей, президент Обама (и госсекретарь Клинтон) не усвоили уроки Ливии и Бенгази. Принятое в 2011 году решение о свержении ливийского лидера Муаммара Каддафи, а также подстрекательство к его убийству превратили Ливию в несостоятельное государство, где бал правит терроризм, а теперь еще и в крупную базу «Исламского государства». Навязанная извне «смена режима» в Дамаске может иметь такие же последствия. Вместе с этим, будет уничтожена сирийская армия, которая в настоящее время является главной сухопутной силой, воюющей с ИГИЛ. (Путин откровенно признается, что российская боевая авиация стремится защитить и придать сил армии Асада, а не его сомнительным «умеренным» противникам.)

В моменты исторических кризисов великим лидерам часто приходится переступать границы своих политических биографий, как это сделали Франклин Делано Рузвельт и Линдон Джонсон, а 30 лет назад Рональд Рейган и Михаил Горбачев. Пора это сделать и президенту Обаме, а также всем тем кандидатам, которые хотят прийти ему на смену.

Стивен Коэн — заслуженный профессор российских исследований и политики, работающий в Нью-Йоркском и Принстонском университетах, и являющийся внештатным редактором The Nation.

Катрина ван ден Хувел — главный редактор и издатель The Nation.