Он навел порядок у себя в Чечне и не понимает, почему такой порядок нельзя навести по всей России. В его Чечне оппозиция и вообще инакомыслие только мешают. Точно так же, как они мешают работать Путину. Дай Кадырову волю, он бы действительно многих пересажал в уверенности, что тем самым принес благо всей стране.

В начале года глава Чечни Рамзан Кадыров без особых поводов набросился с критикой на внесистемную оппозицию, назвав ее представителей «шакалами», «врагами народа», а заодно отдал распоряжение создать VIP-места в психбольницах (Гудермесского и Ачхой-Мартановского районов). Примерно в таком же духе он высказывался и ранее. Лексика использована подчеркнуто заимствованная. «Враги народа» были при Сталине, в психбольницы критиков власти сажали при Андропове, а что касается «шакалов», то это не более чем парафраз известной путинской характеристики оппозиционеров, которые «шакалят» у ворот иностранных посольств. Но для чего все это нужно Кадырову?

Во-первых, потому, что он правда так считает. Он навел порядок (действительно навел) у себя в Чечне и не понимает, почему такой порядок нельзя навести по всей России. Чем Россия хуже Чечни? В его Чечне оппозиция и вообще инакомыслие только мешают. Точно так же, как они мешают работать Путину. Оппозиционеры — враги Путина, а следовательно, враги поддерживающего его народа. Если враг не сдается, его если не уничтожают, то хотя бы изолируют. Дай Кадырову волю, он бы точно многих пересажал и тем самым принес благо всей стране.

Рамзан верит, что его позиция найдет понимание среди большинства российских граждан, причем не только в Чечне. Кстати, чтобы его предложения не смотрелись как исключительно его собственная, частная инициатива, он одним махом руки организовал хор согласных политиков из своего окружения. Правящая чеченская элита действительно разделяет мнение босса.

Еще Кадыров намеренно провел в Грозном массовую демонстрацию в поддержку своих идей. По официальным данным, участие в ней принял почти миллион человек, что должно служить ярким свидетельством единства народа и его лидера, а также неоспоримой правоты последнего.

Во-вторых, призыв Кадырова покончить с оппозицией — это еще одно громкое заверение в его лояльности российскому президенту. В этом нет ничего необычного. Обращает на себя внимание, что градус этой лояльности все время растет. Кадыров словно намекает, что без него президенту никак не обойтись.

В-третьих, во всем этом чувствуется желание Кадырова показать собственную самостоятельность. Ведь он не просто руководитель одного из российских регионов. Он — глава республики с неформально эксклюзивным статусом. И Чечня, где действуют его, Кадырова, правила политического и даже личного поведения, таковой в самом деле является.

Кроме того, Рамзан стал политиком федерального уровня и пытается по своим кадыровским правилам действовать на всей территории страны. Вспомним хотя бы прошлогоднюю историю, когда после ареста ставропольской полицией чеченца на чеченской территории Кадыров отдал приказ своим полицейским открывать огонь на поражение по каждому, кто без разрешения пересекает границу с его республикой. Или случай с запретом Южно-Сахалинским судом исламской брошюры «Мольба (дуа) к Богу: ее значение и место в исламе», в которой цитировались коранические аяты, в том числе из первой суры «Фатиха». Назвав запретивших «Мольбу» судей «национальными предателями и шайтанами», Кадыров добавил, что он «лично призовет их к ответу». И кто знает, может, некоторые из несогласных с Кадыровым к ответу уже были призваны?

Кадыров пытается демонстрировать самостоятельность и во внешней политике. Он угрожал послать 75 тысяч своих бойцов на Украину, предупредил сбившую российский самолет Турцию, что она будет долго об этом сожалеть, что лично он, Чеченская Республика, весь чеченский народ готовы выполнить поручение и приказ любой сложности.

Кадыров готов продавать оружие Мексике, он припугнул Великобританию отторжением от нее Уэльса и Шотландии. Да, кадыровские декларации укладываются в контекст российской внешней политики. Однако считается, что он бежит впереди паровоза, проверяя общественное мнение на тот случай, если Москва пойдет на крайние, непопулярные меры.

Наконец, поведение Кадырова можно рассматривать и в психологическом плане. Его дерзкое поведение, публичное игнорирование российских законов может восприниматься как своего рода компенсация за то, что Чечня после двух войн не обрела независимость, осталась в составе России, и многие сражавшиеся за ее отделение от РФ, в том числе и сам Кадыров, стремятся избавиться от остаточного «пораженческого комплекса». Рамзан хочет сказать (хотя прямо никогда этого не скажет): «нас не победили, мы пришли к Москве непобежденными».

Действительно, не получив формального суверенитета, Чечня добилась уникального положения в составе России, а у чеченского ее лидера сложились персональные отношения с самим президентом, далеко выходящие за рамки отношений между начальником и подчиненным. Состоялось то, что с некоторой долей условности можно назвать «чеченским реваншем».

Кадырову генетически присуще сочетание прагматического расчета и политического чутья. Это не «туземец» и не клоун, как иногда пытаются представлять в СМИ. Как и его «старший товарищ» Владимир Путин, он склонен к импровизации. Его импровизации могут вызывать раздражение, причем резкое, однако они достаточно четко спланированы. Порой возникает ощущение, что с чеченским вождем работает некий мудрый советник, который подсказывает, до каких пределов он может доходить в своей экстравагантности.

«Независимая газета» опубликовала посвященный последним кадыровским эскападам материал под идеально точным названием «Кадыров оставил последнее слово за собой». В самом деле, Рамзан под занавес январской эпопеи пояснил, что, говоря о «шакалах» и «врагах народа», он имел в виду не тех оппозиционеров, которые живут в России, а тех, кто уехал и критикует страну и ее президента, сидя за кордоном, что его неправильно поняли и т. д.

Что думают о словах Кадырова в Кремле? Понятно, что Кадырова оттуда одернули. Слегка. Понятно, что он ожидал такой реакции и был готов смягчить свои грубости. Тем более что в Кремле привыкли к его вербальной хамоватости, так же как и к его последующим оправдательным разъяснениям, что его не совсем правильно поняли. В результате все мы в очередной раз стали зрителями эстрадно-политического дуэта, и я бы не стал комментировать его в сугубо аналитическом, слишком строгом стиле.

Разговоры о том, что Кремль таким образом пугает Кадыровым народ, дескать, вот какие муджахеды у него в запасе, не слишком убедительны. Если с помощью чеченской гвардии планируется подавлять народные выступления, то что тогда делать с этими гвардейцами после подавления гипотетического бунта, тем более что он пока не предвидится. Не говоря уже о том, что при худшем сценарии в столицу чеченцев просто не пустят силовики и армия, в которой еще многие продолжают думать, что, поставив у власти бывших боевиков, у них украли победу в кавказской войне. Спекуляции о кадыровских гвардейцах на московских улицах напоминают расхожие после путча 1991 года сплетни о том, что попытка переворота якобы была организована Ельциным и Басаевым, чтобы захватить власть в стране.

А вот использование Кремлем Кадырова в политических целях — это свидетельство неполноценности российского авторитаризма. Тот, кто пугает Рамзаном, сам его и боится. Безусловно, что Путину Рамзан нужен, но ему нужен Рамзан подконтрольный, пусть даже и «шаловливый». Утратив же контроль над главным чеченцем, Путин утратит уважение к себе со стороны истеблишмента, тем более силовиков, которых независимость от них Кадырова всегда раздражала.