Кризис мигрантов в Европе углубляется с каждым днем. В последние недели страны ЕС безуспешно пытались замедлить приток беженцев с Ближнего Востока, с Балкан и из Северной Африки, временно отменив некоторые положения Шенгенского соглашения и восстановив контроль на границах. В прошлом месяце из Турции в Грецию перебралась 61 тысяча мигрантов, что в 35 раз больше, чем в январе 2015 года. Это вызвало тревогу в европейских столицах, однако режим Асада при поддержке российской авиации начал наступление на сирийский город Алеппо, что грозит еще большим обострением обстановки.

Бомбардировки вынудили сто с лишним тысяч беженцев двинуться в северном направлении к турецкой границе, где они умоляют власти дать им возможность перейти в Турцию. Опасения по поводу того, что Алеппо, где ранее проживало два миллиона человек, может попасть в окружение, вызывают обеспокоенность, что этот поток усилится. Любые гуманитарные призывы к президенту Владимиру Путину ослабить воздушные нападения вряд ли дадут результат. Российский лидер, похоже, твердо вознамерился уничтожить противников Асада из повстанческих рядов, и действует с той же беспощадностью, какую он со своими подручными ранее демонстрировал в Чечне.

Соединенные Штаты и их европейские союзники не проявляют особого желания бороться с режимом Асада военными средствами. Поэтому вариантов действий у Запада очень немного. Однако европейским лидерам не следует отводить глаза в сторону от срочной задачи по выработке договоренности о том, как регулировать количество мигрантов на европейской земле. К великому сожалению, пока им это не удается.

Ангела Меркель и прочие руководители ЕС совершенно правильно говорят о том, что для регулирования потоков беженцев они должны убедить сирийских соседей, в частности, Турцию принимать мигрантов на собственной территории и не давать им возможность ехать дальше в Европу. ЕС начал переводить Турции три миллиарда евро в качестве помощи в решении данной задачи. В этих условиях Турция обязана должным образом регистрировать вновь прибывших, отделяя бегущих от преследования от экономических мигрантов, у которых нет реального права на получение убежища.

Но и у Европы есть свои обязанности. Турцию, Иорданию и Ливан, которые принимают у себя сирийских беженцев, нельзя рассматривать лишь в качестве загона для мигрантов. 28 стран Евросоюза должны продемонстрировать, что те беженцы, у которых есть веские основания для получения убежища, будут приняты в европейских государствах. Количество мигрантов, расселяемых по странам блока, пока ничтожно мало. Необходимо претворить в жизнь предложение Голландии о том, что страны-члены ЕС должны ежегодно принимать у себя до 250 тысяч человек из Турции.

С учетом того беспокойства, которое иммиграция вызывает по всей Европе, голландский план требует определенного политического мужества, а как раз его то европейские руководители пока не проявляют. Они предпочитают популистские меры, и прежде всего, возведение барьера между членом ЕС Грецией и Македонией, надеясь таким способом остановить бесконтрольную миграцию через границу. Но это невыполнимо, так как мигранты найдут другие пути для проникновения в Европу. Это также возмущает Грецию, которая совершенно справедливо осуждает данную меру, полагая, что это первый шаг Брюсселя к отказу от шенгенской системы.

Наблюдая за российскими бомбардировками Алеппо, лидеры ЕС должны понять, что сегодня поставлено на карту. Путин применяет свою авиацию не только для того, чтобы утвердить российское влияние на Ближнем Востоке. Он также разжигает кризис беженцев, который раскалывает европейское единство, усиливает доводы популистов и может ослабить позиции немецкого канцлера, которая выступила против Путина в связи с его интервенцией на Украине. 28 стран-членов ЕС должны преодолеть свои внутренние разногласия и объединиться вокруг общей миграционной политики, пока Путин не расколол их еще больше.