Сегодня никто не может точно назвать конечной цели российского военного вмешательства в Сирию. Изначально казалось, что Россия пытается спасти режим Башара Асада после того, как его иранские союзники вместе со своими последователями потерпели поражение. Таким образом, Россия вмешалась, так как стало понятно, что Иран объявлен банкротом в Сирии, несмотря на весь поднятый Тегераном шум по поводу его экстраординарных возможностей.

Тем не менее, пока не ясно, ограничится ли «сирийский проект» Москвы спасением сирийского режима, виновного в разгроме своей страны. Более того, из официальных заявлений российских должностных лиц по Сирии также невозможно сделать какой-либо вывод. И даже серьезный исследователь этой темы не в состоянии однозначно ответить на вопрос, какова конечная цель Кремля в регионе.

Быть может, президент Владимир Путин сам еще не до конца определил, какой именно результат он хочет видеть по окончании операции спасения своего сирийского союзника. Однако российское военное вмешательство в Сирии создает на поле боевых действий ситуацию, которая приводит к знаковым географическим и демографическим изменениям в стране. Анализ этих событий может приоткрыть завесу тайны над конечным планом Москвы. Также следует принять во внимание, что Россия наносит свои воздушные удары по тем территориям, где располагается сирийская оппозиция. Российская авиация бомбит эти объекты гораздо больше, по сравнению с теми показательными бомбардировками, которые она осуществляет по некоторым территориям, подконтрольным ИГИЛ.

Следует подчеркнуть также, что самым важным изменением на поле конфликта за последние три месяца стал заметный упадок умеренных сил оппозиции под гнетом воздушных бомбардировок, давших возможность силам Асада и его союзникам значительно продвинуться, в особенности в регионах Идлиб, Алеппо и Дараа.

Если такое положение вещей сохранится на протяжении последующих двух-трех месяцев, то это приведет к еще большему упадку умеренных сил оппозиции и их ослаблению, невиданному со времен затопления мирной интифады в океане насилия. Вследствие чего она может полностью выпасть из системы координат сирийского конфликта, даже если продолжит незначительно присутствовать в некоторых районах, в большей степени в Идлибе, образуя «карманы» сопротивления, то пускающиеся в бой, то отступающие, но не определяющие исхода борьбы. Что может усугубить ситуацию, так это увеличение числа желающих перейти в ряды ИГИЛ на востоке страны в результате неэффективности умеренных сил оппозиции.

Можно сделать вывод, что силы режима Асада, иранские боевики и российские самолеты довершают сегодня процесс, начатый группировкой ИГИЛ в середине 2013 года. Тогда ИГИЛ смогли стремительно распространить свое влияние за счет сил той самой умеренной оппозиции, заняв провинцию Ракка, находившуюся под контролем формирований Сирийской свободной армии и других оппозиционных групп. Также оппозиция тогда лишилась своих стратегических территорий в провинции Дейр Аз-Зор, тогда как сам регион остался под контролем сил режима Асада.

Разумеется, это не означает, что существует некий прямой сговор между режимом и ИГИЛ, однако приоритетом в рамках интересов каждого из них является разгром сил сирийской оппозиции, а не вражда между собой.

Если вышеописанный сценарий осуществится, и сирийская оппозиция выпадет из системы координат конфликта, это приведет к тому, что режиму Асада будет подчинено 60% площади страны под контролем России и при содействии Ирана — если, конечно, Тегеран смирится с расстановкой сил и влияния, возникшей в результате вмешательства Москвы. Что касается ИГИЛ, то оно будет контролировать больше половины территорий, находящихся сейчас под его влиянием на востоке и северо-востоке Сирии.

Вероятнее всего, США продолжат поддержку курдской партии «Демократический союз», которая контролирует территории, имеющие форму самоуправления в сотрудничестве с карликовыми образованиями в рамках так называемого Сирийского демократического совета. И не стоит ожидать возникновения конфликта между США и Россией по этому вопросу. Об этом свидетельствует сегодняшнее сближение позиций двух сторон против попыток Турции остановить продвижение курдских сил в приграничном районе Аазаз.

Так что похоже, что грядет разделение большинства сирийских земель на три региона, больший из которых будет находиться под контролем режима Асада, Ирана и России, а два других — под контролем ИГИЛ и курдов. Что касается маленьких «карманов» оппозиции, то они останутся в незначительных масштабах. Кроме того, часть территорий Сирии будет управляться организацией «Джабхат Ан-Нусра», подконтрольной «Аль-Каиде».

Если опасения подтвердятся, и Сирия будет разделена указанным образом, ситуация будет в корне отличаться от ожиданий, доминировавших до военного вмешательства России в сирийский конфликт. Однако именно она может изменить этот сценарий, в случае если у нее имеется иной план в отношении Сирии. Хотя и такой исход может устроить Москву. Ведь именно она изменила ситуацию на глазах у мирового сообщества, когда режим Башара Асада перешел под абсолютное управление из Москвы, и борьба с ИГИЛ без него стала невозможна.

Вахид Абдель Маджид — главный редактор журнала «Международная политика» (Египет).