В 2010 году президент Барак Обама объявил о перезагрузке отношений США и России, призванной исправить то, что он назвал «опасным смещением». Но шесть лет спустя эти два государства, по мнению некоторых аналитиков, снова находятся в состоянии холодной войны. Вашингтон пытается наказать Москву экономическими санкциями в ответ на ее действия в Крыму и на востоке Украины, а Россия подрывает попытки международного сообщества положить конец сирийской гражданской войне путем удаления Башара аль-Асада с поста президента страны. Накануне вступления в силу соглашения о прекращении огня издание US News побеседовало с Агнией Григас (Agnia Grigas), автором книги «После Крыма: новая Российская империя» (Beyond Crimea: The New Russian Empire) и старшим научным сотрудником вашингтонского Атлантического совета, о целях президента России Владимира Путина в этом регионе и о том, почему не складываются отношения между США и Россией. Ниже приведены отрывки этой беседы.

Тереса Уэлш: Повлияла ли реакция мирового сообщества на аннексию Крыма Россией на решение Путина вмешаться в сирийскую гражданскую войну?

Агния Григас: Крым стал не единственным шагом, который сошел утину с рук. Мне кажется, ему также сошла с рук война между Россией и Грузией в 2008 году — первая попытка перечертить границы постсоветских государств путем поддержки двух сепаратистских областей Грузии. После Крыма нам также необходимо рассмотреть конфликт на востоке Украины.

Запад подверг решительной критике поддержку Россией сепаратистов на востоке Украины, а также ее непосредственное военное участие в этом конфликте, и даже ввел санкции против нее. Однако можно сказать, что отчасти это тоже сошло Путину с рук. Если говорить о Сирии, то здесь сложилась в определенной степени уникальная ситуация, поскольку Сирия никогда не считалась частью непосредственной сферы влияния России. Поэтому я бы сказала, что его действия там становятся все более амбициозными и агрессивными.

— Можно ли рассчитывать на то, что Россия будет выполнять условия соглашения о прекращении огня в Сирии?

— Я настроена несколько скептически. И я думаю, что со мной многие согласятся, вспомнив, как Россия вела себя ранее в отношении исполнения условий соглашений о перемирии, в том числе на Украине. Часто кажется, что это такая тактика у России — пытаться выиграть время и укрепить конкретные позиции. Я буду удивлена, если Россия действительно будет выполнять условия соглашения о перемирии до того момента, когда она достигнет поставленных целей в конкретном конфликте.

— Как вы считаете, Путин когда-нибудь откажется от своего стремления сохранить власть в Сирии за Башаром аль-Асадом?

— Не думаю, что Путин по-настоящему привязан к Асаду как к человеку или как к лидеру Сирии. Он в гораздо большей степени заинтересован в сохранении существующего режима и гарантии того, что за Россией останется право использовать военно-морскую базу на территории Сирии. Наиболее вероятный сценарий заключается не в том, что он захочет получить под свой контроль или попытается захватить всю Сирию, а в том, чтобы обеспечить контроль России над конкретным участком сирийской территории.

— Каковы планы Путина в Восточной Европе?

— Восточная Европа исторически была тем регионом, который Россия считала своей сферой влияния: к ней относятся такие государства, как страны Балтии, Украина, Белоруссия, Молдова и государства Кавказа.  Россия продолжит свои попытки оказывать влияние на эти страны. Она будет пытаться разжигать сепаратистские настроения и межэтническую напряженность, где только можно, потому что это на руку России: это провоцирует нестабильность, как мы уже наблюдали на Украине, в Грузии и Молдове. Это мешает интеграции этих стран с Западом. Если у стран есть нерешенные проблемы, касающиеся их границ, это существенно затрудняет их вступление в НАТО или Евросоюз. Конечная цель российского правительства заключается в том, чтобы помешать сближению этих стран с западными и трансатлантическими организациями.

— Помогли ли международные санкции сдержать Путина?

— Международные санкции, несомненно, нанесли удар по российской экономике, оставив глубокий след, и их последствия мы будем наблюдать еще много лет. Однако они не сумели заставить Путина изменить его политику. Мы не увидели никаких изменений в Крыму. Если говорить о востоке Украины, то, возможно, санкции предотвратили более агрессивную экспансию в другие  части Украины. Довольно трудно выделить конкретные последствия санкций на фоне других существенных факторов.

— Почему политика перезагрузки отношений с Россией провалилась?

— Вначале политика перезагрузки приносила определенные положительные результаты, но это были результаты в тех сферах, где интересы двух стран совпадали. За всем этим скрывалось отсутствие достаточной степени понимания противоречивых интересов США и России, особенно в вопросах, касающихся Европы и постсоветского пространства, где с 2000-х годов режим Владимира Путина целенаправленно пытался восстановить свое влияние и даже вернуть себе часть территорий. Этот глубинный конфликт интересов и различия в мировосприятии и стали главными причинами провала политики перезагрузки.

—  Мы вступили в новую холодную войну?

— Аналитики и комментаторы говорят о холодной войне с середины 2000-х годов, с войны в Грузии. Но я думаю, что сегодня мы наблюдаем гораздо более глубокий подрыв отношений.

Я не могу назвать это холодной войной, потому что в данном случае речь не идет о глобальном идеологическом конфликте. Это более локальная борьба за влияние и территории. Или же, если рассматривать ситуацию со стороны России, попытки вернуть влияние и территории в тех районах, где она, по ее мнению, их теряет. Ясно одно: отношения между США и Россией достигли самой низкой точки с момента окончания холодной войны.

— Беспокоит ли Путина, что мир о нем думает?

— Возможно, он делает вид, что не беспокоит, хотя на самом деле его это очень волнует, хотя и в несколько ином ключе. Путин и российское правительство хотят, что Россию считали великой державой, если не сверхдержавой. Того же самого хочет и российская общественность. Путину важно мнение других стран. Он хотел бы, чтобы его считали равным среди сильных мира сего, но, с другой стороны, он не хочет обременять себя мыслями о ценностях. Его не волнует, считает ли мир Россию демократией или страной, где имеет место диктатура закона и где уважают права человека.

— НАТО усиливает свое присутствие в странах Восточной Европы. Как вы думаете, это сдержит или наоборот спровоцирует Россию?

— Лично я не верю в то, что это может спровоцировать Россию, хотя Москва время от времени говорит о том, что НАТО постоянно ее провоцирует. Многие из тех шагов, которые мы наблюдали — аннексия Крыма, вторжение на восток Украины, в Грузию, нарушение воздушных границ стран Балтии — на самом деле не были спровоцированы действиями НАТО.

Сможет ли НАТО сдержать Россию? В свете попыток России пересмотреть тот миропорядок, который сложился после окончания холодной войны, мощный военный контингент НАТО в Восточной Европе и попытки сдержать авантюризм России — это правильный подход со стороны США и их союзников.