Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
У всех стран есть свои мифы. Персонажи, служащие образцом для подражания и дарующие надежды на будущее. Особенно политические мифы — проводники судеб народа. Так, в США Вашингтон, Джефферсон, Франклин, Линкольн и Кеннеди стали главными действующими лицами в повествованиях о мужестве и преданности. Всех этих героев объединяет то, что в мифологический пантеон они попали уже после своей смерти.
В своем основополагающем труде «Миф и реальность» румынский философ Мирча Элиаде вместо того, чтобы, как это часто делается, противопоставить миф реальности, утверждает их взаимодополняемость: «Миф считается священной историей, а следовательно, “подлинной историей”, поскольку все время обращается к реальности. (…) миф становится образцовой моделью для всех значимых видов деятельности человека». Мыслитель имел в виду главным образом примитивные общества, но эта идея имеет решающее значение для понимания мифа в современном мире. Быть или служить примером есть ключевая роль мифа как в фантастической истории, так и в его персонификации с проекцией на отдельно взятое общество. В данный момент нас интересует именно этот последний аспект.
У всех стран есть свои мифы. Персонажи, служащие образцом для подражания и дарующие надежды на будущее. Особенно политические мифы — проводники судеб народа. Так, в Соединенных Штатах Вашингтон, Джефферсон, Франклин, Линкольн и в недавнем времени Кеннеди стали главными действующими лицами в разного рода повествованиях о мужестве и первенстве, преданности и обязательствах перед своими согражданами, что явно выходит за пределы их личностных качеств. Всех этих героев объединяет то, что в мифологический пантеон они попали уже после своей смерти. И потому деконструкция созданных вокруг них мифов является трудной задачей, ведь тривиальные ошибки в поведении и высказываниях им уже не грозят. Их образы оказались отчуждены от реальности и «застыли» во времени, в умах и сердцах людей.
А вот у нас в Бразилии это противоречие в терминах существует: наши мифы живы — или были живы — покамест идет процесс самой трансформации. Возможно, ввиду традиций себастьянизма, но также, безусловно, из-за большего легковерия и потребности народа в чуде, мы спешим мистифицировать наших лидеров. Взять того же императора Педру II по прозвищу «Великодушный», который сам предпочитал, чтобы его называли «покровителем искусств и наук». Или гаушо Жетулиу Варгаса, первопроходца и вечного «отца бедных», прославившегося именно в этих ипостасях. Или его главного соперника Луиса Карлоса Престеса, «рыцаря надежды», столь ценимого нашими прогрессистами. Из недавней истории назовем Жуселину Кубичека родом из Минас-Жерайс, «президента в стиле босса-нова», обещавшего за пятилетку совершить 50-летний скачок в развитии и в высшей степени воплотившего суть нашей популистской традиции провиденциализма.
Но вот в предсмертных хрипах диктатуры возникает самый крупный из наших политических мифов. Является Лула, чтобы избавить нас от диктаторов, бездарей и коррупционеров. Сильный и выносливый уроженец северо-востока Бразилии, победитель по жизни, защитник бедных, первый рабочий, достигший наивысшего политического поста страны, указывающий, как правильно поступать, ненавистным богачам и элите. Какой по истине благочестивый образ! Работающий в реальности, на основе которого миф был построен, и выходящий за ее пределы, скорее по внутреннему побуждению самих верующих, нежели ввиду присущих ему атрибутов. Проблема, однако, заключается в том, что Лула не умер, чтобы увековечить эту победоносную историю народа с опытом сплошных потерь. Он вполне себе жив, как сам в последнее время любит повторять. И потому с течением жизни неизбежно происходит деконструкция мифа. Не из-за козней его политических противников, но из-за того, что собственные решения Лулы не отвечают требованиям его избирателей. Наделенный ореолом наивысших, с точки зрения коллективного сознания, моральных достоинств, Лула по-прежнему в центре внимания СМИ, но теперь уже из-за неприятностей и пороков самого смертного из людей. Еще один типичный для нашей фауны политик — ключевой элемент механизма организации, обвиняемой в крахе крупнейшей национальной компании, отмывании государственных денег, миллиардных утечках из пенсионных фондов, сотрудничестве с диктатурами по всему миру, миллионных кредитах дружественным правительствам, триллионном государственном долге. Не говоря уже о рекордном уровне безработицы, неубывающей инфляции и социальном хаосе, равносильном для многих стран состоянию войны. Принц, обернувшийся жабой. Голый король.
В чем же его ошибка? Самая большая для политика ошибка — поверить в миф о собственной непогрешимости и утратить чувство меры и благоразумие, свойственные истинным лидерам. Полагать, что, мифологизация ставит его выше законов и морального кодекса, которым подчиняются простые смертные. Думать, что в праве игнорировать одно из наиболее известных положений Канта, золотое правило моральных норм, о котором он, вероятно, никогда не читал, но смысл которого, безусловно, ему завещала Дона Линду, его смиренная и почтенная родительница: «Не делай того, о чем потом будет стыдно рассказать». Ставший феноменом гражданского лидерства в стране и мире, жаждущем новых методов и форм политического представительства, латиноамериканский аналог Леха Валенсы пришелся как нельзя кстати за отсутствием харизматических фигур, которых народ не переставал взращивать в своем исполненном романтизма и поисков избавителя воображении. Но то, что можно цинично приписать непросвещенности народа, не должно служить алиби для их элит, продемонстрировавших полное отсутствие гражданской инициативы. Больше гражданственности — меньше цинизма, как подытожил рокер Паулу Рикарду (Paulo Ricardo).
Если Дон Педру II, Варгас, Престес и Жуселину всегда осознавали то, что играют мифическую роль народа, наш Лула на самом деле поверил, что может воплотить собой «субъект», выполняющий миссию «вождя нации». Без тени смущения или недоверия ввиду ироничности подобного рода определений. Тот самый Лула, который в один прекрасный день вообразил себе, что может даже вовсю злоупотреблять народным доверием, бросая вызов общественному мнению своими связями с такими фигурами, как Сарней и Малуф, со свойственным одним только невежам высокомерием полагая, что можно заключить договор с дьяволом и остаться святым — на подобное не отважился бы даже Падре Сисеро (Padim Ciço). Тот самый Лула, который на минувшей неделе в телевизионной программе своей партии провозглашал свои старые исполненные ненависти идеи, подобно обезумевшему Дон-Кихоту, сражающемуся с несуществующим врагом, лишь бы еще разок похвастаться своим геройством. И сыграл на публику: «по сути эти люди не довольны тем, что им приходится делить места в самолетах с нашим народом — вот, что их беспокоит». Как будто именно этим в первую очередь озабочен средний класс Бразилии, страны, граждане которой проявляют с каждым разом все большую сознательность, давая нынешнему президенту «Дилмандоне» менее чем 10-процентный кредит доверия. Страны, населенной и любимой многочисленными этническими группами и национальностями, с общепризнанно высоким уровнем интеграции. Всеобъемлющий принцип радушия, ведущий свое начало с таких прогрессистов, как Дарси Рибейру (Darcy Ribeiro), и консерваторов, подобных Жилберту Фрейре (Gilberto Freire).
Нашего бывшего президента, наш бывший миф, развенчанный при жизни, как и ту надувную куклу, появляющуюся на манифестациях по всей стране и получившую позорное прозвище Pixuleco (она представляет бывшего президента Лулу в одежде заключенного — прим. пер.), встречают звоном кастрюль и автомобильными гудками. Лула еще не понял, что вместе с ним рушится сам миф о Бразилии как о державе эгалитарной, провиденциалистской, с безграничными свободами, правами без обязанностей и имитацией государства всеобщего благосостояния — мифа дорогостоящего, неэффективного, необоснованного и работающего только в отношении ближайших к власти структур, тех самых 25 тысяч уполномоченных сотрудников, подготовленных дружественным профсоюзом, чья ставшая анахронизмом левая идеология уже мертва.
Общественное осмеяние, которому подверглась ее ошибочная защита, является результатом их собственной политической безответственности. Колосс держался на глиняных ногах. И сегодня он рассыпается прямо посреди площади, погрязший в трясине уголовных расследований операции «Автомойка» (Lava-jato). Что ни день, на «нашего вождя» обрушиваются поношения, каким не подвергалась еще ни одна публичная фигура в этой стране. Бывший герой, миф о котором развенчивается в нашем коллективном сознании как необходимая плата за политическое большинство свободных граждан, ответственных за свой выбор. Как утверждал Элиаде: «быть свободным значит в первую очередь нести ответственность за самого себя».
Жорже Мараньяу — магистр философии (UFRJ) и директор Института культуры гражданственности «Голос гражданина».
