Ежегодная прямая линия Владимира Путина с народом, как правило, проходит по знакомому сценарию. Для начала немного экономической статистики, пара удачно отбитых «трудных» вопросов, «раздел шуток» (на этот раз гвоздем программы стал, пожалуй, ответ на вопрос «ест ли он кашу»), а затем обещания защитить обиженных и пострадавших граждан от гадких местных чиновников и бизнесменов, обманным путем лишивших людей того, что им положено по закону.

Само собой разумеется, Путин владеет ситуацией по всем ключевым вопросам, хотя в этом нет ничего удивительного, учитывая, что глубоких вопросов ему почти не задают. Более того, как заявляет издание РБК, значительная часть сегодняшней передачи была отрепетирована во вторник в одном из отелей недалеко от Москвы, и тем, кто будет задавать вопросы, дали четкие инструкции о том, как их формулировать. И то, что Путин ответил на вопрос о своей личной жизни или о панамских документах, можно почти наверняка объяснить его желанием сделать по этим темам заявление — а не тем, что какой-то смельчак случайно дозвонился до студии.

На 16-м году своего пребывания у власти (в течение тех четырех лет с 2008 по 2012, когда он был премьер-министром, он все равно управлял страной и все равно проводил свои прямые эфиры) сам Путин, похоже, очень устал от этих тщательно спланированных мероприятий. Даже его шутки уже не такие яркие, как когда-то.

Но эти постановочные телепередачи по-прежнему выполняют важную функцию — особенно сейчас, когда экономическая ситуация становится все более напряженной. Самым значимым элементом таких телешоу является то, что Путин в них всегда предстает человеком, решающим любые проблемы, царем, вершащим правосудие — здесь и сейчас — для тех своих пострадавших или обиженных подданных, которым выпало счастье и которым дали возможность высказаться. Дозвониться до президента — это все равно что выиграть в лотерею — и из-за того, что шансы добиться цели у всех далеко не равны, и из-за того, что это позволяет получить вознаграждение сразу же.

Всего через 52 минуты после начала прямой линии появилось объявление о том, что власти сибирского города Омска пообещали к 1 мая отремонтировать 21 дорогу, отреагировав на самый первый вопрос, в котором звонившая жаловалась на их отвратительное состояние. Пока Путин продолжал говорить, сахалинские власти уже объявили, что возбудили уголовное дело в отношении владельца рыбокомбината, работники которого часом раньше пожаловались Путину на то, что им несколько месяцев не платят зарплату.

Разумеется, сотни тысяч подобных вопросов до Путина не доходят. Ведущие программы к концу программы сказали, что до российского президента пытались дозвониться более трех миллионов человек — не говоря уже о десятках тысяч видеовопросов и сообщений в соцсетях. Даже если некоторые из пытавшихся дозвониться, совершали попытки несколько раз, их число все равно слишком велико для страны с населением 143 миллиона человек. Для многих россиян звонок Путину — это единственная возможность добиться справедливости.

Как журналист, работающий в России, я часто встречаю людей, которые делятся со мной своими проблемами, но просят не публиковать их слова из боязни, что их накажет начальство: рабочие боятся руководства заводов, заводские начальники боятся мэра, мэр — губернатора и так далее.

Прямая линия предоставляет редкую возможность перепрыгнуть через все ступени вертикали власти, на которой держится российское общество. Звонок Путину моментально нарушает порядок взаимоотношений в системе власти и поднимает простого рабочего на уровень выше представителей региональных властей, которые раз в году посыпаются в отчаянии, надеясь, что их район или область не покажут во время прямой линии.

«Ещё раз скажите, пожалуйста, адрес, где это всё находится?— спросил Путин очередную дозвонившуюся, которая рассказала о региональных проблемах. — Обещаю вам, что обязательно добьюсь того, чтобы правоохранительные органы обратили на это особое внимание. Сейчас неизвестно, чем это закончится, но работать будут интенсивно».

Поскольку Путин старательно записал на лежащем перед ним листе бумаги название деревни и района, где-то на огромных просторах России региональный чиновник почувствует, как вокруг него начинает рушиться его некогда безопасный мирок. И поскольку прямая линия подошла к концу, многие другие чиновники вздохнут с облегчением, успокоившись — еще на один год.

Ответы Путина на вопросы

О предполагаемом уходе России из Сирии:

«После вывода части нашей группировки мы оставили сирийскую армию в таком состоянии, что при поддержке оставшихся российских сил она в состоянии проводить крупные наступательные операции».

О том, представит ли он россиянам первую леди:

«Нужно ли на первый план выдвигать вопросы, которые вы сейчас затронули, честно говоря, не знаю — как бы это не повлияло на курсовую разницу или на цену на нефть… Может быть, когда-нибудь я и смогу удовлетворить ваше любопытство».

О том, кого бы он спасал первым, если бы сейчас тонули лидеры Украины и Турции:

«Если кто-то решил утонуть, спасти его уже невозможно».

О том, какие бы три желания он загадал, если бы поймал золотую рыбку:

«Лучше не уповать на каких-то сказочных персонажей… Лучше работать, засучив рукава, самим».

О том, на чем он стал экономить во время экономического кризиса:

«На времени. Это самое дорогое, что у нас есть».