Интервью с Мэтью Крёнигом (Matthew Kroenig) — профессором Джорджтаунского университета в Вашингтоне, сотрудником Центра по международной безопасности им. Брента Скоукрофта при «Атлантическом совете», специальным советником Министра обороны США в 2010-2011 годах.

Defence.24: Сейчас безопасности евроатлантического пространства угрожает как агрессивная политика России, так и нестабильная ситуация на Ближнем Востоке, способствующая активизации террористов и наплыву беженцев на Старый континент. Какие основные вызовы стоят перед НАТО в том числе в контексте предстоящего саммита в Варшаве?

Мэтью Крёниг: Как мы знаем, у НАТО сейчас две основные проблемы. Первая — это угроза на южном фланге, которую создают ИГИЛ и наплыв мигрантов. Вторая проблема появилась на востоке в связи с возобновлением угроз России в адрес Альянса. Конечно, важны обе эти сферы, но, на мой взгляд, Российская Федерация представляет сейчас для НАТО большую опасность, поскольку любой конфликт с ней может потенциально переродиться в полномасштабную войну, которая будет угрожать существованию стран-членов Альянса. Если тот не сможет достойно ответить на атаку против одного из своих членов, в результате НАТО может рухнуть. «Исламское государство», безусловно, очень опасно, но его действия не связаны с тем же уровнем экзистенциальной угрозы для отдельных членов Альянса и всей этой организации.

— Возвращаясь к встрече руководителей НАТО в Варшаве: какие цели деятельности должна обозначить американская администрация в рамках организации?

— Будет идеально, если НАТО на варшавском саммите примет новую Стратегическую концепцию. С момента публикации предыдущего документа в 2010 году все стратегическое окружение претерпело фундаментальные изменения, и Альянсу, несомненно, нужна новая концепция, которая будет лучше отвечать современным реалиям. Однако если реально взглянуть на вещи, можно констатировать, что принять новую концепцию в Варшаве не получится. Поэтому нужно будет внести коррективы в существующую. Во-первых, НАТО должно увеличить присутствие конвенциональных сил на восточном фланге с привлечением тяжелой сухопутной техники и хотя бы противотанковых вооружений, чтобы остановить Россию перед вторжением. Во-вторых, следует предпринять ряд шагов, нацеленных на укрепление собственного ядерного потенциала сдерживания, напомнив всему миру и Москве, что НАТО остается ядерным союзом, а, значит, любая атака с использованием ядерных вооружений встретится с симметричным ответом.

— В дискуссии о ядерном потенциале России всегда появляется вопрос о натовском потенциале ядерного сдерживания. Как вы оцениваете современные возможности и какую роль отводите этому элементу в дальнейшем функционировании Альянса?

— В последние 25 лет НАТО в своей официальной концепции придерживалось идеи уменьшения роли ядерного оружия, и если бы все зависело от нас, в рамках политики безопасности мы могли бы придерживаться этого курса и дальше. Но оценивая потенциал наших противников и ядерную стратегию нужно быть реалистами. В тот же самый период Россия повысила, а не снизила значение ядерных вооружений в своей военной стратегии, а также доктрине ведения военных действий. Москва обращается к ядерным угрозам, чтобы посеять раскол в рядах НАТО, а также запугать его членов, пытаясь заставить их не противостоять российским планам. Кроме того в случае необходимости россияне готовы произвести так называемые деэскалационные ядерные удары, чтобы избежать поражения в конвенциональном конфликте с НАТО. Поэтому Альянсу следует проводить более решительный курс ядерного сдерживания и повысить свои возможности в этой сфере, чтобы противостоять угрозам со стороны России, а также получить реальный потенциал сдерживания российского ограниченного ядерного удара.

— Каковы слабые точки современного НАТО в сфере ядерного сдерживания? В какой области требуется как можно быстрее усовершенствовать силы и средства?

— Во-первых, перед лицом актуальности ядерных угроз НАТО следует повысить значение ядерного сдерживания в качестве одной из своих ключевых задач. Шаги в этом направлении могут начинаться с корректировки стратегических документов, публичной артикуляции позиции и военных учений, а заканчиваться демонстрацией собственного потенциала в ходе кризиса.

Во-вторых, мы должны быть уверены, что НАТО будет способно ответить на ограниченный, так называемый деэскалационный российский удар. Сейчас единственный элемент ядерного потенциала Альянса как организации (в отличие от возможностей отдельных его членов) — это бомбы B61, которыми могут быть оснащены многоцелевые боевые самолеты. Но если учесть, какими могут стать наиболее вероятные районы конфликта в Восточной Европе, и сопоставить это с развитием российских систем противовоздушной обороны, упомянутое оружие окажется малоэффективным или даже бессмысленным. Так что если НАТО хочет обладать надежным ядерным потенциалом, ему необходимы вооружения, которые могут преодолеть российскую противовоздушную оборону. В своем новом докладе «Атлантический совет» рекомендует развивать оснащенные ядерными боеголовками крылатые ракеты малой дальности AGM-158 JASSM.

— В Польше недавно широко обсуждались проблемы натовской программы Nuclear Sharing. Какую роль в системе тактических ядерных вооружений Альянса должна играть Варшава?

— Я верю, что Польша будет играть ключевую роль в будущих натовских стратегиях, касающихся ядерных вооружений. Важны в первую очередь три фактора. Во-первых, я лично и многие другие, рекомендуем передвинуть базирование ядерных вооружений НАТО дальше на восток. Тогда оно окажется ближе к зонам потенциальных конфликтов, и Польша могла бы стать здесь подходящим местом. Польские пилоты уже принимали участие в натовских ядерных учениях на истребителях сопровождения. Кроме того Польша скоро получит крылатые ракеты JASSM, а многоцелевые истребители F-16 у нее уже есть. Так что, если НАТО в итоге внедрит ракеты JASSM с ядерными боеголовками, выбор Польши в качестве страны-хозяйки для размещения такого рода вооружений будет вполне обоснованным.

Во-вторых, как я отметил выше, если Россия решит, что ей грозит поражение в конвенциональном конфликте с НАТО, она может прибегнуть к ограниченному ядерному удару, чтобы заставить Альянс заключить мир. Куда Москва направит удар? В качестве цели, скорее всего, будут избраны подразделения, корабли или базы НАТО в Польше или других странах Восточной Европы.

В-третьих, если лидеры Альянса придут к выводу, что в ответ на ограниченный ядерный удар россиян следует использовать ядерное оружие, куда они направят атаку? Если при этом у них не будет возможности преодолеть российскую противовоздушную оборону, им придется использовать ядерное оружие против российских сил на территории стран НАТО. Это, на мой взгляд, был бы в корне неверный шаг. Что почувствуют польские граждане, если Альянс гипотетически решит нанести ядерный удар по российским силам, заняв польскую территорию? На мой взгляд, гораздо лучше развивать ядерный потенциал в таком направлении, чтобы мы могли прорвать противовоздушную оборону противника.

— Следует ли НАТО и США в таком случае усиливать свое военное присутствие на восточном фланге? Я имею в виду в первую очередь страны Балтии, так как считается, что они больше всего рискуют подвергнуться нападению.

— Чтобы избежать столкновения с пугающими сценариями конфликтов, которые я обрисовал выше, в том числе обмена ядерными ударами, гораздо лучше предотвратить появление кризисов. Значит, НАТО должно располагать достаточными конвенциональными силами, чтобы Путину не захотелось провоцировать Альянс. Недавние изыскания влиятельного вашингтонского аналитического центра RAND Corporation показали, что Россия может захватить страны Балтии за два-три дня. Такую ситуацию мы допустить не можем. RAND в своих рекомендациях подчеркивает, что в каждую из трех стран Балтии нужно отправить как минимум одну тяжелую бригаду. Такой дислокации сил будет мало, чтобы остановить российское вторжение, но это позволит сделать агрессию более затратной и будет служить сдерживающим фактором. Сейчас мы еще далеки от размещения в странах Балтии сил в объеме трех тяжелых бригад, но следует действовать, пока не станет слишком поздно.

— Что означают инциденты с участием российских самолетов в небе над Балтийским морем? Недавно над американским эсминцем пролетели бомбардировщики, симулируя атаку, а Су-27 как минимум дважды совершили агрессивные маневры вокруг самолетов-разведчиков RC-135.

— В этих инцидентах российские цели ясны. Россияне ведут очень опасную «ухарскую игру», повышая риск случайного возникновения кризиса. Эти усилия направлены на то, чтобы запугать НАТО и не дать ему противодействовать воплощению в жизнь российских планов в регионе. Североатлантический альянс может, конечно, прибегнуть к дипломатическим действиям, чтобы очертить принципы, которые ограничат возможность провоцирования какой-нибудь случайно конфронтации. Но на фундаментальном уровне НАТО следует укрепить свой потенциал сдерживания и способность последовательно демонстрировать, что оно не отступит под российским давлением.

— Значительная часть этих инцидентов происходит поблизости от границ Польши, а на борту эсминца находился вертолет польского военно-морского флота. Какую роль играет Варшава в современной архитектуре безопасности этой части Европы?

— Я считаю, что сейчас Польша — один из важнейших европейских членов НАТО. Вместе со странами Балтии она составляет целый его фланг. Одновременно она представляет собой наиболее сильное, располагающее самой большой территорией и мощными вооруженными силами, а также растущим оборонным бюджетом государство региона. Более того, интересы Варшавы и Вашингтона в сфере ответа на угрозу со стороны России совпадают. Резюмируя: я верю, что Польша входит в число важнейших членов НАТО.

— Благодарю за беседу.