Российские преследования и прочие небылицы

Москва больше не столица империи зла. Почему же Вашингтон никак не может избавиться от мировоззрения времен холодной войны?

Всякий раз, когда речь заходит о провалах внешней политики США, в уме сразу всплывает слово «Ирак». Между тем, злополучное вторжение Джорджа Буша в эту несчастную страну на самом деле не нанесло Соединенным Штатам непоправимого ущерба. Я ничуть не пытаюсь преуменьшить цену, которую пришлось заплатить за эту войну: триллионы долларов и гибель тысяч американцев плюс сотен тысяч иракцев, но реальность такова, что жители самих Соединенных Штатов не подверглись нападению, а экономика не рухнула, в результате чего с исторической точки зрения Ирак оказывается непроигранной войной, которую, однако, не следовало вести.

Размышляя об ошибках американской политики, мы намного реже вспоминаем о России. В 1991 году Россия была сверхдержавой. Сегодня подобное представление о ней не более чем выгодный образ, соломенное чучело, случайно возникающее каждый раз, когда кто-то у власти желает оправдать расходы на вооружение или начало новых военных интервенций вдали от собственных территорий. Большая часть отрицательного взаимодействия между Вашингтоном и Москвой движима заключенным в среде политиков, западных СМИ, а также в вашингтонских политических кругах консенсуса о том, что Россия снова — или, возможно, по-прежнему и всегда будет — враг нынешнего дня. Но часто забывают или игнорируют тот факт, что Москва даже в столь ослабленном состоянии продолжает контролировать единственный военный ресурс на планете, способный уничтожить Соединенные Штаты, а значит, дразнить медведя следует с большой осторожностью.

Действительно, нежелание после 1991 года предпринимать шаги для оказания помощи посткоммунистической России в процессе ее превращения в стабильное, процветающее и безопасное государство западного образца является самым значительным провалом во внешней политике как демократической, так и республиканской администраций за последние 30 лет. Расхищение при Борисе Ельцине российских природных ресурсов, осуществляемое западными дельцами при содействии местных аферистов, новоиспеченных олигархов, начатое Биллом Клинтоном расширение НАТО к российским границам, а также вмешательство во внутренние дела России со стороны правительства США (включая Закон Магнитского) — все это происходило в условиях уязвимости России и породило ряд московских правительств, которым свойственна нездоровая подозрительность в отношении враждебного Вашингтона и которые все менее склонны с ним сотрудничать.

Не обошлось и без обид и оскорблений, совершенно излишних, включая санкции в отношении российских чиновников и отказ от присутствия на Олимпийских играх в Сочи — это, если приводить только два примера. Стимул, данный вашингтонскими промоутерами демократии и приверженцами глобального гегемонизма, не пожалевшими сил на то, чтобы протолкнуть Украину в экономическую и политическую сферы западного мира, был одним из основных просчетов, поскольку они не поняли — либо их это не волновало — что происходящее в Киеве имеет для Москвы жизненно важный интерес. Пренебрегая этой реальностью, администрация Обамы, недавно одобрившая несколько странное вступление Черногории в НАТО, уже обращается с Грузией и Украиной, как если бы они фактически были ее членами. Хиллари Клинтон, которая сравнивала Владимира Путина с Адольфом Гитлером, пообещала добиться их полного членства в альянсе. Это никоим образом не укрепит безопасность Америки, скорее наоборот: ведь в соответствии со статьей номер 5 Соединенные Штаты возьмут на себя обязательство защищать обе страны. Москва со своей стороны будет вынуждена на подобное расширение отреагировать.

Почти все действия России рассматриваются Белым домом, Конгрессом и американскими СМИ как неправильные или даже опасные. Я вспомнил об этой предрасположенности, читая последние сообщения о российском «преследовании» американских дипломатов за рубежом. В них рассказывалось, как в одном случае сотрудник посольства США, возвращавшийся в здание поздно ночью, столкнулся с российским охранником и между ними завязалась потасовка. В других случаях в квартирах сотрудников производились обыски, и утверждают даже, что была убита одна собака. Разумеется, подобные инциденты неутешительны, но в мире, где взаимодействуют разведчики и ловцы шпионов, они вполне ожидаемы.

Старый КГБ был — а его преемница ФСБ по-прежнему является — большим специалистом по разного рода уловкам, нацеленным на то, чтобы деморализовать предполагаемых офицеров разведки и тем самым снизить их эффективность, заставляя их все время быть начеку, даже когда наблюдение за ними не ведется. Со времен собственной подготовки в ЦРУ в конце 1970-х годов я помню описание того, как один сотрудник ведомства припарковал свой автомобиль на московской улице, а вернувшись, уже не нашел его. Через несколько дней машину обнаружили на распаханном поле в 100 милях от того места без каких-либо следов шин поблизости. Ее подхватил и перевез вертолет. Или офицер возвращается в свою квартиру и видит, что все его книги расположены в алфавитном порядке или что уже готов ужин и накрыт стол. ФБР проделывало те же штуки в отношении предполагаемых сотрудников КГБ или ГРУ в Соединенных Штатах — своего рода предупреждение о том, что за ними наблюдают и что бюро знает об их намерениях. В мире разведки это обычное явление, но в американских средствах массовой информации последний раунд шпионской схватки изображался как еще один признак варварского поведения со стороны русских.

Дело в том, что русские прекрасно видят, что происходит, и делают свои собственные выводы о том, как обороняться. Никто кроме помощника госсекретаря США Виктории Нуланд и семьи Кагана на самом деле не хочет войны, но Москва загнана в угол, и все больше и больше влиятельных голосов в России выступают против разрядки с Вашингтоном, который, кажется, не упускает случая на каждом шагу унизить Москву, следуя своему новому проекту по смене режима. Многие российские военные чиновники пришли к заключению, что непрерывное расширение НАТО означает желание Соединенных Штатов развязать войну, и как сами генералы, так и Владимир Путин предупреждают, что готовы прибегнуть к любому оружию, включая ядерное, чтобы защитить себя. Путин, кстати, ратует за умеренность, так как по-прежнему стремится к позитивным отношениям с Западом — позиция, которую он вновь озвучил в своем послании президенту Обаме 4 июля.

Российские генералы не испытывают особого оптимизма в отношении того, что их ожидает. Они не уверены в себе, поскольку знают о собственной военной неполноценности, и не видят ничего кроме враждебности со стороны Запада, в том числе доказательства того, что российские угрозы в Европе, вызвавшие реакцию в США, были сфабрикованы не без участия американских генералов. Русские понимают, что наращивание сил по обе стороны границы в результате столкновения интересов имеет неустойчивый и опасно непредсказуемый характер. Российские военные оправдываются, что их ответы основаны на том, что они четко и недвусмысленно наблюдали и слышали. Но когда западные державы обследуют российские границы с помощью военных кораблей и патрульных самолетов, они называют агрессией то, что Москва поднимает в воздух самолет для наблюдения за их действиями.

Теперь НАТО решила разместить четыре многонациональных боевых батальона в Восточной Европе, вдоль российской границы — первое развертывание войск, нацеленное на Москву, со времен падения Берлинской стены. Вашингтон, следуя собственным устоявшимся взглядам, описывает свои действия как оборонительные, из самых чистых побуждений, в то время как Москва кругом не права, между тем министр иностранных дел России Сергей Лавров отмечает, что это не его страна перемещает солдат к границам, чтобы противостоять Западу. На мгновение представьте себе обратный сценарий: российский ракетный крейсер покачивается на волнах у самых территориальных границ Бостона или Нью-Йорка или бригады морской пехоты базируются на Кубе, и представьте себе, какой может быть реакция США.