Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В феврале 1946 года премьер-министр Финляндии и будущий президент страны Юхо Паасикиви пригласил к себе представителей финских газет. Его целью было научить журналистов, как следует писать о внешней политике — то есть, об СССР. «Вполне возможно, что всей стране придется платить за те окна, которые разобьют журналисты. Они не могут наносить урон стране», — говорил Паасикиви.
Советский Союз был трудным соседом и для журналистов. Насколько осторожно нужно было говорить о восточном соседе?
В феврале 1946 года премьер-министр Финляндии и будущий президент страны Юхо Паасикиви (Juho Paasikivi) пригласил представителей финских газет на «лекцию» в Хельсинки. Цель Паасикиви заключалась в том, чтобы научить журналистов, как следует писать о внешней политике — то есть, на практике, об СССР.
«Вполне возможно, что всей стране придется платить за те окна, которые разобьют журналисты финских газет. Журналистам нужно понимать, что они не могут по своей небрежности, незнанию или по неосторожности наносить урон стране», — говорил Паасикиви, подражая первому канцлеру Германии Отто фон Бисмарку (Otto von Bismarck).
Причиной проведения «лекции» были комиссии, следившие за выполнением условий мира: они критиковали Паасикиви за то, что писала финская пресса.
Официальная военная цензура перестала действовать в Финляндии в 1947 году, когда был подписан Парижский мирный договор. Прямая правительственная цензура в СМИ преобразовалась в более деликатную самоцензуру.
О выговоре работникам СМИ от Паасикиви написал историк Эско Салминен (Esko Salminen, 1937–2013) в своей книге «От перемирия к захватническим планам» (1979). Салминен, подробно исследовавший историю печатных изданий, охарактеризовал самоцензуру как добровольное стремление избегать оценки внешней политики СССР и Финляндии.
Положение о самоцензуре вошло в Уголовный кодекс Финляндии в 1948 году, когда была добавлена статья, определявшая публичное унижение иностранного государства «в печатной продукции, статьях, рисунках или при помощи других средств выражения» как преступление. Президент Республики мог возбудить судебное преследование, и наказание могло составлять, по меньшей мере, два года тюрьмы.
В 1960-х в ФРГ был введен термин «финляндизация» (finnlandisierung), которым обозначали влияние СССР на внутреннюю политику Финляндии. Термин не был для Финляндии лестным, но он и не был безосновательным.
Первыми жертвами послевоенной цензуры были книги. Сразу после советско-финской войны из книжных магазинов и библиотек исчезли десятки тысяч книг, считавшиеся антисоветскими.
По подсчетам исследователя Кая Экхольма (Kai Ekholm) в диссертации «Запрещенные книги 1944-1946 годов» (2000), из библиотек исчезли наименования 1783 книг. Из книжных магазинов пропали наименования сотен книг.
Среди книг, от которых необходимо было избавиться, были, например, «Моя борьба» Адольфа Гитлера, «Под серпом и молотом» Кирсти Хуурре (Kirsti Huurre), «Колласйоки справится» Эркки Палолампи (Erkki Palolampi) и «В тени советского шпионажа» Мики Валтари (Mika Waltari). Кроме того, перепроверялись и запрещались учебники, содержащие «неправильную информацию о происходящем в иностранных государствах».
Произведение из трех частей «Архипелаг Гулаг» (1973) советского писателя Александра Солженицына не вышло в 1974 году в переводе на финский язык, поскольку издательство Tammi убедили в том, что книга может навредить внешней просоветской политике Финляндии.
Фильмы, которые считались антисоветскими, например, появившиеся перед войной финские картины «Невеста егеря» (1938) и «Активисты» (1939), были запрещены к показу. В 1985 году финская телерадиокомпания Yleisradio отложила на полку британский документальный фильм «Медведь по соседству», потому что считалось, что он представляет отношения СССР и Финляндии в плохом свете.
Появившийся в 1985 году фильм режиссера Ренни Харлина (Renni Harlin) «Рожденный американцем» был последним фильмом, запрещенным для показа по внешнеполитическим причинам. Премьера укороченной версии фильма все же состоялась в декабре 1986 года по решению Верховного административного суда Финляндии.
Самоцензура в финских СМИ действовала до 1980-х годов.
Туро Ускали (Turo Uskali), защитивший в Университете Ювяскюля диссертацию о деятельности финских корреспондентов в Москве, рассказывает, что финские журналисты соблюдали правила самоцензуры.
«Когда журналист отправлялся в Москву, редакция советовала ему придерживаться самоцензуры. Некоторые журналисты, тем не менее, научились писать между строк», — рассказывает Ускали.
Диссертация Ускали «„Пиши между строк“ — о работе журналистов в 1957-1975 годы» (2003) получила свое название по сопроводительной записке главного редактора газеты Uusi Suomi корреспонденту Аарне Таннинену (Aarne Tanninen), отправленному в Москву.
По словам Ускали, газеты левых партий, такие как Kansan Uutiset и Tiedonantaja, писали об СССР в наиболее положительном свете. Часть журналистов считала СССР идеальной страной, несмотря на недостатки. В 1957-1975 в Москве находились корреспонденты от Yleisradio, STT, Helsingin Sanomat и Uusi Suomi.
«Финские журналисты нашли баланс между требованиями редакции и реальностью. Ни один финский корреспондент не был выслан из страны, хотя рассматривались и затрагивались щекотливые вопросы».
Для работников телевидения это время было очень тяжелым. Телевещание становилось все популярнее, но материалы из СССР без цензуры сделать было невозможно. У пишущих журналистов было больше свободы.
Позиция политического руководства Финляндии по отношении к самоцензуре была четкой.
Финская пресса стремилась на стыке 1950-1960 годов вновь выступить с критикой СССР и коммунизма, и тогда президент Урхо Кекконен (Urho Kekkonen), сменивший президента Паасикиви, решил вмешаться в происходящее.
Кекконен постоянно критиковал финскую прессу за неосмотрительно написанные статьи. Президент делал внушения главным редакторам в разгромных письмах. За этими выговорами стояла реакция СССР на язвительную передовую статью, фельетон или карикатуру.
В 1966 году главный редактор Helsingin Sanomat Ахти Карьялайнен (Ahti Karjalainen) получил выговор от министра иностранных дел Кари Суомалайнена (Kari Suomalainen) за комикс «Сказка о морковке».
В 1991 году СССР прекратил существование. Теперь в СМИ могли показывать как старые, так и нынешние недостатки Советского Союза. Эско Салминен писал, что финские журналисты проснулись после падения СССР в своеобразном «похмелье от самоцензуры».
Журналист культурного отдела Макс Ранд (Max Rand) изучал самоцензуру, продолжавшуюся несколько десятилетий. По его мнению, за «финляндизированной журналистикой» стоял не только Кекконен, но и весь государственный аппарат страны.
«Самым позорным для финской журналистики было то, что мы сами участвовали в создании такой атмосферы, не считая редких исключений», — сообщил Ранд.
Осталась ли у финской журналистики травма после периода самоцензуры? Существуют ли сейчас такие темы внешней политики — например, отношения с Россией — которые нельзя обсуждать открыто?
Исследователь Университета Хельсинки Лотта Лоунасмери (Lotta Lounasmeri) считает, что время финляндизации оставило свой след.
«Советское время нельзя замести под ковер. Ведь СССР был фактором, из-за которого публичные обсуждения приходилось вести очень осторожно и избегать запретных тем».
По словам Лоунасмери, обсуждение угроз и конфликтов в финской прессе только сейчас стало более открытым.
Лоунасмери принимала участие в проекте 2009-2011 годов по теме представления России в СМИ Финляндии, проводимом Университетом Хельсинки и Фондом Helsingin Sanomat. По результатам проекта появилась книга «О соседе — представления граждан страны и СМИ о России» (2011).
В 2008 году Россия вела войну в Грузии. Лоунасмери рассказывает, что, несмотря на это, во время проведения исследовательского проекта Россию рассматривали иначе, чем сейчас.
«Особенно в государственных СМИ стремятся к нейтральному стилю письма. В международной политике с тех пор произошли большие перемены. Ситуация заставила говорить о России более открыто, чем раньше».
Обсуждение России в Финляндии проходит иначе, чем в других западных странах. Обсуждается даже то, кому можно обсуждать Россию, и как о России можно говорить. Эту тему обсуждают по-прежнему очень эмоционально. Политики больше не контролируют журналистов, но Россия — тема, освещая которую можно легко столкнуться с оскорблениями и угрозами в свой адрес.
«Этикет освещения той или иной темы изменился, и прямолинейная манера изложения стала распространенной. Позади длительный период, во время которого невозможно было научиться, как подавать щекотливые темы и рассказывать о политических разногласиях. Приспосабливаясь к нынешней ситуации, невозможно избежать перегибов», — отмечает Лоунасмери.
