Жан-Марк Эро днем в четверг, 6 октября, встретился с российским министром иностранных дел Сергеем Лавровым. Накануне московского визита французский министр дал интервью телеканалу LCI, в котором назвал политику российских властей в Сирии «циничной». На пресс-конференции, которая прошла после встречи с Лавровым, французский министр ответил на вопрос, рассматривает ли Франция возможность введения новых санкций против России за ее действия в Сирии.

Стоит напомнить, что в Париже — и при Саркози, и при Олланде — не меняли взгляд на начавшуюся в стране весной 2011 года гражданскую войну: французские власти всегда называли Асада главным виновником начавшегося кровопролития и всегда требовали, чтобы сирийский президент покинул свое кресло.

Причину сложившейся ситуации французские власти, которые безуспешно пытаются бороться с асадовским режимом начиная с 2011 года, видят в преступной неуступчивости Кремля, где любой ценой пытаются спасти тирана Асада, и в мягкой позиции Барака Обамы, который все время заключает соглашения с Москвой*, а потом Москва их не выполняет.

5 октября в интервью телеканалу LCI Эро назвал ситуацию в Алеппо «недопустимой, глубоко шокирующей и постыдной».

29 сентября в интервью радио «Europe1» Эро назвал «режим Башара Асада» ответственным за военные преступления. И заявил, что Асад избрал «стратегию тотальной войны» «при поддержке России».

«То есть Владимир Путин сейчас становится виновником военных преступлений?» — уточнили у французского дипломата.

Глава МИД ответил дипломатично: «То, что я говорю очень определенно, так это то, что Франция сейчас работает для того, чтобы резолюция /Совбеза ООН/ была утверждена, и для того, чтобы за нее также проголосовали русские и китайцы, постоянные члены Совбеза» — без которых, понятно, она не может быть принята.

«Я еду в Москву, чтобы сказать русским, что кадры, которые весь мир видит сегодня — кадры с бомбардировками, с мертвыми детьми, женщинами, стариками, но также кадры с погибшими сотрудниками гуманитарной миссии, которые выполняли свою работу /…/ разбомбленные больницы и школы /…/ — все это не может продолжаться, — сказал Эро в интервью LCI. — Это гуманитарная катастрофа. Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун сказал, что эти факты являются военными преступлениями».

«Я еду в Москву не для того, чтобы обговаривать текст резолюции, а для того, чтобы высказать точку зрения Франции, — добавил Эро. — Эта ситуация /в Алеппо/ является неприемлемой, глубоко шокирующей и постыдной. Франция не хочет в этом участвовать, закрывая глаза и ничего не делая. Так что я скажу в Москве моему коллеге Лаврову о позиции Франции».

«Мы все видели чудовищные кадры из Алеппо, но ведь русские, с которыми вы сейчас едете разговаривать, выразили удовлетворение эффективностью своих авиаударов», — сказал министру ведущий телеканала LCI Ив Кальви.

«Это цинизм», — ответил Эро. И повторил: «Это цинизм. Но это никого не обманет».

«Сейчас на столе /в Совбезе ООН/ лежит проект /нашей/ резолюции, — напомнил французский министр. — Цели принятия этой резолюции /…/: 1. Прекращение бомбардировок в Алеппо и в Сирии. 2. Доступ гуманитарной помощи — потому что она не поступает вот уже месяцы. Есть люди, которые умирают от голода, есть люди, которые умирают от жажды… И сегодня гуманитарные конвои не могут пройти, потому что их бомбят. 3. Нужно возобновить переговоры о мире. Нужно сойти с этой дороги войны».

На вопрос «как можно верить Сергею Лаврову — вы ведь сами использовали этот термин: они абсолютно циничны», Эро ответил:

«Да, я использовал /этот термин/. Но в то же время — вы знаете — везде идут дебаты, и во Франции тоже — как себя вести по отношению к России. Есть те, кто говорит, что нужно сжечь мосты с Россией. И есть те, кто говорит, что нужно следовать за Москвой. Но наш выбор: это ни то, ни другое. Я разговариваю с русскими от имени Франции. Мы не закрываем двери, каналы не перекрыты. /…/ Сегодня по всему миру люди видят кадры этой трагедии. Полагаете ли вы, что Россия, которая является великой страной, цивилизацией с богатой историей, полагаете ли вы, что они могут быть безразличными?»

На пресс-конференции в Москве, которая прошла после встречи Лаврова и Эро, французского министра спросили о том, может ли Франция ввести против России санкции за ее действия в Сирии (о том, что возможность введения новых санкций со стороны ЕС сейчас рассматривается в Берлине заявили в этот день СМИ).

Первым на вопрос ответил Сергей Лавров, который заявил, что не понимает, почему сначала за «невыполнение Украиной» минских соглашений должна страдать от санкций Россия, а теперь разговор пошел уже о санкциях в отношении России за невыполение мирных договоренностей по Сирии, «которые не смогли реализовыватьнаши американские партнеры».

Французский министр, в свою очередь, не подтвердил, но и не отверг возможность введения дополнительных санкций за действия России в Сирии.

«Санкции против России существуют, Сергей Лавров об этом сказал, они связаны с выполнением Минских договоренностей. Приняты они для того, чтобы решить украинский вопрос, — заявил Эро. — И чтобы добиться этого, у нас есть механизм, который называется “нормандским форматом”. /…/ Мы регулярно проводим встречи, и именно благодаря этому механизму мы собираемся работать дальше, и достичь большого прогресса в ближайшие дни. Возвращаясь к вашему вопросу касательно Сирии. Сегодня я приехал из-за сирийского вопроса и из-за вопроса Алеппо. И я сюда приехал не с угрозами, я приехал, чтобы поделиться пониманием той драмы, которая сейчас творится в Алеппо и для того, чтобы найти решение, которое позволит положить этому конец».

* Первый яркий пример — август 2013 года. Вечером 30 августа Франсуа Олланд ждал звонка Барака Обамы для того, чтобы начать совместную военную операцию против сирийского режима. В итоге Обама позвонил и отказался от намеченного плана, сказав, что хочет получить одобрение Конгресса. Через две недели Россия и США заключили соглашение по Сирии: Асад пообещал уничтожить весь арсенал химоружия и приступить к переговорам с оппозицией. Как известно, эти переговоры, не начались до сих пор. Другой пример — соглашение Лаврова и Керри о перемирии в Сирии, заключенное в начале сентября 2016 года и нарушенное через несколько дней.