Выстрелы в воздух в направлении падающего российского Су-24 под выкрики «Аллах акбар» сирийских повстанцев ознаменовали 24 ноября прошлого года начало кризиса в отношениях между Москвой и Анкарой. Охлаждение между двумя странами происходило в течение нескольких месяцев, главным камнем преткновения была сотрясаемая гражданской войной Сирия и ее будущее.
Спустя почти год после инцидента со сбитым военным самолетом мы наблюдаем размораживание отношений между Россией и Турцией, и даже если по многим вопросам страны все еще не могут найти общий язык, в целом они перешли к открытому диалогу. Возобновление коммуникации между Анкарой и Москвой стало не только следствием неудавшегося государственного переворота в Турции. Еще до 15 июля произошло назначение премьер-министра Бинали Йылдырыма (Binali Yildirim), который вскоре после выборов пообещал «уменьшить количество врагов и увеличить количество союзников». Эта стратегия во внешней политике подействовала, как минимум, в отношениях с Кремлем, после чего напряжение стало постепенно снижаться.
Поначалу мы наблюдали серию сигналов, что страны идут навстречу друг другу, потом состоялась встреча на саммите в Санкт-Петербурге. Непосредственно вслед за неудачной попыткой переворота проправительственные СМИ наконец отнеслись с некоторым доверием к гипотезе, что ответственный за сбитие российского самолета пилот был «адептом» Фетхуллы Гюлена (Fethullah Gülen), проповедника, обвиняемого в Турции в организации попытки переворота, бывшего в свое время союзником Эрдогана. Вероятна ли такая гипотеза? С некоторыми оговорками. Однако она, безусловно, является отражением политического климата.
Сегодня, 10 октября, в Турции как раз по случаю Всемирного энергетического конгресса (World Energy Congress) состоится новая встреча в рамках нормализации двусторонних отношений.
Атомная энергетика и газ
Вопросов на повестке дня много. Прежде всего, они касаются энергетического сектора. С одной стороны, проект «Турецкий поток» (Turkish Stream), благодаря которому российский газ будет через Турцию доставляться в Европу. Поставленная цель — 63 миллиарда кубометров в год и воплощение альтернативного проекта украинскому газопроводу.
Далее — атомная станция Аккую в южной провинции Мерсин. Этот проект российской компании «Росатом» был почти сразу же отложен после наступившего вслед за сбитым Су-24 кризиса в отношениях.
Сирийский кризис
Турецкие войска вошли в соседнее государство, став щитом для сирийских воюющих повстанцев (многие из которых пользуются далеко не лучшей репутацией), чтобы отвоевать сначала Джараблус, в течение долгих лет находящийся в руках ИГИЛ (террористической организации, запрещенной в России), а потом двинуться вперед и де факто создать на севере буферную зону. Разумеется, главным образом, против экспансии джихадистов. Но также и для того, чтобы отбросить назад курдские войска (отряды народной самообороны, Ypg/Ypj), с которыми сотрудничает Запад, но считающиеся все же в Турции террористическими из-за их близости к Рабочей партии Курдистана (Pkk).
Операция «Щит Евфрата» началась при молчаливом согласии Путина, до недавнего времени строго осуждавшего проницаемость турецкой границы, через которую кто только не проходил. Теперь критика в этом направлении ослабла, а Эрдоган, со своей стороны, прекратил яростно осуждать происходящее в Алеппо, избрав, как было сказано в статье Al Monitor, тактику «оглушительного молчания».
Возможно, это служит знаком расположенности к обмену: север Сирии будет освобожден от «угрозы» курдской автономии взамен на снижение турецкой поддержки войск, оказывающих сопротивление проправительственным силам в Алеппо, городе, который, по мнению ООН, может скоро быть «стерт с лица земли» российскими и сирийскими бомбардировками.
Вместе против Америки?
В сближении между Россией и Турцией нельзя не учитывать одного факта: страна Эрдогана является членом НАТО. И даже если отношения с Соединенными Штатами нельзя назвать идиллическими (одним из наиболее болезненных вопросов остается экстрадиция Фетхуллы Гюлена), было бы все же слишком поспешно говорить о разрыве между Анкарой и Вашингтоном.
Эрдоган может, руководствуясь весьма прагматичными соображениями, стремиться сохранять отношения и с Обамой благодаря стратегической позиции своей страны и несмотря на расхождения в вопросе сирийских курдов, так и с Путиным — из коммерческих интересов, а также из желания развиваться более независимо от США и ЕС. Кто-то назвал его «игроком в покер». И он, безусловно, разыгрывает одновременно две партии в карты.
