Поскольку Запад силен и относительно России будет становиться еще сильнее, он может позволить себе прислушаться к опасениям России.

 Примечание редактора: Приведенная ниже статья является частью материалов симпозиума, проведенного по поручению издания National Interest и Нью-йоркской корпорации Карнеги. Мы попросили нескольких ведущих мировых экспертов поделиться их взглядами на будущее российско-американских отношений при избранном президенте Дональде Трампе и опубликовали их ответы.

Россию необходимо рассматривать как великую державу, переживающую упадок, которая стремится сохранить часть своей безопасности, потенциала, престижа и автономии посредством сокращающихся ресурсов. После окончания холодной войны Владимиру Путину и всей российской элите так и не удалось остановить этот упадок. Однако благодаря разумному использованию ограниченных ресурсов страны ему удалось замедлить этот процесс. Западные политики, которые за долгое время привыкли взаимодействовать со слабой и покорной Россией, испытали потрясение, столкнувшись со стремительным ростом ее военного потенциала и ее напористой дипломатией. Поскольку Запад силен и относительно России будет становиться еще сильнее, он может позволить себе прислушаться к опасениям России.

Политика США в отношении России должна начинаться с оценки ее сильных и слабых сторон. Влияние России основывается на ее ресурсодобывающей экономике, оставшихся с советских времен элементов военно-промышленной базы, сильной, но не особенно большой армии — включая внушающие страх, но уже порядком ослабевшие стратегические ядерные войска — и на географическом положении, которое позволяет ей запугивать своих соседей в Европе и Северной Африке, не тратясь при этом на дорогостоящие инструменты «проецирования влияния».

Военная мощь и глобальное влияние являются следствием российской экономики, поэтому, какой бы конкурентоспособной армией сегодня ни обладала Россия, в будущем ей придется приложить немало усилий, чтобы поддерживать нынешний уровень. Российская экономика меньше экономик ее европейских соседей — она не достигает даже размеров экономики Франции. По некоторым оценкам, российский оборонный бюджет не превышает размера оборонных бюджетов Франции и Германии, вместе взятых, однако его доля от ВВП страны в три раза превышает доли во Франции и Германии. Перспективы российской экономики сейчас выглядят довольно мрачно: Россия, которая в 2014 году попала в 10 ведущих экономик мира, к 2050 году покинет первую десятку.

С точки зрения реалистов, попытки России остановить ее упадок как великой державы, а также гиперактивность НАТО после окончания холодной войны не должны никого удивлять. НАТО — военный альянс. С момент окончания холодной войны НАТО продолжал расширять свои границы в сторону России и часто заявлял о возможности принять Украину в свои ряды — в случае вступления Украины в НАТО Россия впервые с момента окончания войны лишилась бы стратегического буфера между ней и потенциальными угрозами. Учитывая историю России, вряд ли можно было создать стратегию, более подходящую для того, чтобы спровоцировать негативную реакцию России.

Однако «мы там, где мы есть». В краткосрочной перспективе на активность российской обновленной армии вдоль ее границ необходимо реагировать умеренным укреплением системы обороны НАТО, чтобы российские стратеги не думали, что они могут захватывать все, что им захочется, не спровоцировав открытый конфликт. Европейские члены НАТО — а не США — должны взять на себя основную долю ответственности за это укрепление. Это поможет рассеять любые российские предположения о том, что ее западные союзники поддадутся на эту дипломатию «большого кнута». В то же время западный альянс должен прекратить пытаться расширять свои границы в сторону России. Мы не должны удивляться тому, что Россия воспринимает как угрозу то, что мы тоже восприняли бы как угрозу, если бы это коснулось нас. Запад должен ясно дать России понять, что он согласен на то, чтобы Украина оставалась нейтральной буферной зоной.

Там, где у США и России нет истинного конфликта интересов — как, к примеру, в Сирии — США должны вести с ней переговоры по вопросам, касающимся обеих стран, и быть готовыми к компромиссам. Россия и США согласны друг с другом в том, что главная угроза безопасности на Ближнем Востоке — это ИГИЛ и «Аль-Каида» (террористические организации, запрещенные на территории РФ — прим. ред.). Мы не согласны друг с другом в том, как именно нужно с ними бороться. Новая администрация должна дать дипломатии еще один шанс.

Открытая агрессия России даже в областях, где у США нет особых стратегических интересов, должна наказываться, чтобы российские лидеры понимали, что Запад будет сотрудничать с ними только в случае их хорошего поведения. Санкции, которые ускорили экономический упадок России, являются подходящим инструментом, но мы должны быть реалистами: они вряд ли заставят Россию изменить ее планы. Президент Трамп должен стремиться постепенно снять санкции в обмен на готовность России сотрудничать.

Наконец, серьезное беспокойство вызывает то, что российская элита, по всей видимости, превращает в фетиш единственную карту, которая есть в ее распоряжении, а именно военный потенциал. Чтобы российская элита не начала переоценивать свои силы после незначительных военных успехов и неправильно интерпретировать наши попытки наладить сотрудничество как свидетельство нашей слабости, США и их союзники должны всегда иметь в запасе некий военный потенциал, даже если они пытаются сотрудничать с Россией. Учитывая обновленный военный потенциал России, мы должны понимать, что наша военная мощь способна ее сдержать, но, вероятно, не победить.