Хотя некоторые поговаривают о холодной войне после украинского кризиса и вызвавшего большие споры вокруг сирийского кризиса, такая напряженность становится поводом вспомнить о существующих с начала ХХ века геополитических теориях противостояния континентальной державы с морской, контроля над центром континента и его периферией. Геополитика прошлого века позволяет нам лучше понять нынешние кризисы, потому что цель остается прежней: сдержать русского медведя.
Хартленд Маккиндера: остров против континента
По словам французского географа Ива Лакоста (Yves Lacoste), геополитика — это «исследование соперничества за власть и влияние на заданной территории». Чтобы объяснить конфликт или решения такой страны как Россия, следует отойти от предубеждений, которые мы унаследовали от образования, культуры или истории. Это необходимо, чтобы сформировать представление, которое одни назовут бесстрастным и справедливым, а другие — циничным и жестоким. В отличие от американской реакции, объяснения решений России следует искать не столько в международном праве или мании величия человека, сколько в геополитике и анализе осей понимания. В первом ряду последних стоит недоверие западных стран к России, символу континентальной мощи в центре Евразии. Такая оценка получила отражение в 1904 году в статье британского географа Маккиндера (1861-1947) для Королевского географического общества. В начале ХХ века Великобритания была доминирующей экономической и политической державой, опираясь главным образом на мощь своего флота, который позволял ей обеспечить безопасность торговли и быть мировым жандармом. Несмотря на бедность и социальное отставание России 1900 года, Маккиндер испытывал к ней недоверие, потому что понимал стратегическую значимость ее территории на границе Европы и Азии. В 1919 году он свел свою теорию к трем фразам: «Тот, кто контролирует Восточную Европу, контролирует Хартленд. Тот, кто контролирует Хартленд, контролирует Мировой остров. Тот, кто контролирует Мировой остров, контролирует мир».
Если с Восточной Европой все ясно, два других понятия представляются довольно туманными. По Маккиндеру, Харленд — это зона, которая простирается от Арктики до равнин Восточной Европы, то есть территории Российской империи в начале ХХ века. Эта территория расположена в самом центре Мирового острова, который объединяет Европу, Азию и Африку. Островное положение Великобритании исключает ее из этого географического объединения и представляет угрозу перед лицом континентальной державы, которую невозможно сдержать. Как писал Маккиндер, если Великобритании не удастся сдержать расширение России на запад, она лишится своего доминирующего положения. Его идеи получили отклик в Лондоне, и намеренное деление Восточной Европы победителями в Первой мировой войне служит тому примером. Создание прибалтийских стран и Польши, а также раздел Австро-Венгрии были призваны сформировать буферную зону между Западной Европой и Россией, где тогда уже полным ходом шла большевистская революция.
Римленд Спикмэна: основа американской политики в холодной войне
Усиление США в ущерб Великобритании не ознаменовало собой отказ от этой теории. Американцы присвоили себе роль островитян, которым потенциально угрожает континентальная держава. Теорию Маккиндера подхватил американский геополитолог Николас Спикмэн (Nicholas Spykman, 1893-1943). По его словам, Маккиндер ошибся со значимостью Хартленда. Он считал, что ключ к господству в Евразии находится в периферических зонах: в Западной Европе, на Ближнем Востоке, в Индии и Юго-Восточной Азии. Суть его теории Римленда выглядит следующим образом: «Тот, кто контролирует Римленд, контролирует Евразию. Тот, кто контролирует Евразию, контролирует судьбу мира».
После распада СССР и экономического и политического краха России в 1990-е годы интеграция бывших народных республик и Прибалтики в НАТО, а также экономическая поддержка Украины и Грузии стали символом контроля Римленда Западом. Россия перестала быть приоритетом для Вашингтона, который мог повернуться в сторону Азии на фоне политического подъема Китая и его напряженности с соседями. Как бы то ни было, формирование многополярного мира несколько лет назад привело к оспариванию американской гегемонии. Россия восстала из пепла на международной арене в огне украинского кризиса. Теория Спикмэна может представить все эти трения в несколько ином свете.
Украина — ключевая фигура на геополитической доске
Российское вмешательство на Украине бесспорно заслуживает критики, однако оно было совершенно предсказуемым с учетом уже упомянутой интеграции государств в ЕС и особенно НАТО. Эта страна представляет собой экономический, политический и стратегический козырь для России (столь же значимый, что и Черное море). Москва посчитала, что НАТО пересекла красную линию с попыткой интеграции Украины. Бывшие советские республики за исключением Прибалтики остаются в сфере влияния России благодаря экономическим, политическим и историческим связям. Эта зона называется ближним зарубежьем. Это напоминает позицию США, которые ввели в 1823 году доктрину Монро (по фамилии тогдашнего президента), не дающую европейцам вмешиваться в дела «Америк» под угрозой ответных мер. Сегодня экономический конфликт ЕС и России достиг впечатляющего размаха. Как следует из обнародованного в январе исследования Центра перспективного прогнозирования и международной информации, европейские санкции и эмбарго Москвы обошлись французской экономике более чем в миллиард евро с 2014 года. Кроме того, анализ российского вмешательства через призму международного права и резолюций ООН формирует явно искаженную картину геополитических реалий. Дело в том, что без Украины Россия перестанет быть евразийской империей, потеряет влияние в Европе и столкнется с реалиями конкуренции в Азии.
На заре 2010-х годов США перенаправили основные усилия в Азиатско-Тихоокеанский регион по инициативе госсекретаря Клинтон, однако НАТО упорствовала в стремлении вобрать в себя бывшие народные демократии Восточной Европы и бывшие советские республики. Саммит в Бухаресте в 2008 году официально подтвердил кандидатуры Украины и Грузии, а главы государств и правительств отметили в итоговом заявлении: «Сегодня было решено, что эти страны станут членами НАТО» (без указания даты). Эта организация, оружие США в Европе, символизирует безопасность маленьких стран и препятствие для нового расширения России в сторону Восточной Европы. Президент Украины Петр Порошенко подтвердил 6 октября, что вступление в НАТО остается для него стратегической задачей, однако Москва сделает все возможное, чтобы ему помешать. Помимо взгляда на культурную и экономическую сторону переживающей кризис с распада СССР страны, теории Римленда позволяют иначе рассмотреть украинский конфликт. Нужно сдержать Россию и ударить по ее колыбели, чтобы заставить ее уйти с военной базы в Севастополе и лишить ее выхода к теплым морям, прежде всего, Средиземному. Речь идет бесспорном стратегическом козыре для любой державы, которая стремится заявить о себе на международной арене. Таким образом, конфликт на Украине представляет собой конфронтацию США (они хотят нанести удар по гегемонистским планам Москвы) и Россией (она стремится воспользоваться напряженностью, чтобы укрепить позиции по всему миру и заставить забыть о структурных экономических и социальных проблемах страны). Такой подход явно работает: с 2014 года Кремль вновь стал одним из главных участников всех международных переговоров, в том числе по Сирии.
В 1997 году в мире, где впервые в истории доминировала единственная держава, американский геополитолог Збигнев Бжезинский, серый кардинал американской дипломатии от Картера до Обамы, выпустил книгу «Великая шахматная доска». В ней он отметил, что стабильность мира опирается на гегемонию Америки и сближение с Европой, в частности ради контроля над Евразией, «шахматной доской, на которой разворачивается борьба за мировое господство». Контроль подразумевает обладание «геополитическими осями», к числу которых еще тогда относилась Украина. Этот анализ продолжает теории Маккиндера и Спикмэна, которые противопоставляли континентальную державу, Россию, островной и морской державе, Великобритании, а затем США. Они проливают свет на отношения двух держав, однако не застрахованы от критики и не обеспечивают глобального понимания конфликта. Они стремятся предоставить дополнительную и объективную ось понимания. Конфликт на Украине представляет собой современный пример этих теорий. В нем находят отражение старые цели: укрепление лидерства в периферических регионах и формирование инструментов для удаленного воздействия с помощью доступа к теплым морям. Как бы то ни было, избрание Дональда Трампа, который, по всей видимости, выступает за сокращение интервенционизма в политике, может изменить расклад в Европе и роль НАТО в результате относительной потери интереса к сферам влияния стран, в том числе ближнему зарубежью России. Судя по всему, Америка готова отойти от этих теорий, которые воздействовали на международные отношения в течения ста с лишним лет.
