Немецкий канцлер Ангела Меркель знает, что значит быть недооцененной. Ее политическая партия, Христианско-демократический союз, представляла собой однообразный мужской клуб, когда она впервые стала ее членом в начале 1990-х годов, и тогда большинство ее соперников были склонны не брать в расчет или игнорировать ее, эту дочь пастора с дипломом в области химии. И так было даже тогда, когда она обошла их на пути наверх. А теперь, по прошествии более десяти лет пребывания Меркель на посту канцлера, ее беспокоит противоположная проблема — бремя быть переоцененной.
Во многом Меркель должна благодарить за это президента Барака Обаму. В ходе своего последнего официального визита в Европу в середине ноября, примерно за неделю до победы Дональда Трампа в президентской гонке, Обама потратил несколько часов, подготавливая Меркель к возможным последствиям победы Трампа. Сознательно или нет, но покидающий свой пост президент вел себя так, как будто он «передает эстафетную палочку» этой женщине, которую он называл своим самым близким иностранным союзником, и теперь он уходит, а ей придется защищать тот либеральный истеблишмент, который Трамп и его сторонники в Европе собираются демонтировать. Многие комментаторы даже стали называть Меркель новым лидером свободного мира, однако она отвергла этот титул, назвав его «гротескным» и «абсурдным».
И это не было ложной скромностью. Те проблемы, с которыми она сталкивается у себя дома — от интеграции беженцев до роста популярности правого популизма, — не оставляют федеральному канцлеру большого количества сил для того, чтобы удерживать единство Европы. Продлить свое нахождение у власти за пределы следующего года уже является достаточным вызовом для Меркель, и даже некоторые из ее ближайших союзников сказали в беседе с корреспондентом журнала Time, что их правительство не обладает средствами и Ренци сделал то же самое после того, как избиратели не поддержали в этом месяце его конституционную реформу. И, наконец, самое поразительное разочарование года — победа Трампа привела к тому, что наследие Обамы оказалось порванным в клочья.
Это заставляет Меркель взять на себя ответственность, но даже ее друзья сильно сомневаются в ее способности возглавить свободный мир. «Это глупо, — говорит Эльмар Брок (Elmar Brok), председатель комитета по международным делам Европейского Парламента, знакомый с Меркель с того момента, когда она только начинала свою карьеру в политике в начале 1990-х годов. — Германия не обладает критической массой власти для того, чтобы играть роль лидера».
Не ясно и то, является ли Меркель даже внутри своей собственной страны достаточно сильной фигурой для того, чтобы поддерживать либеральные ценности, которые, как ожидают многие, она теперь должна еще и защищать. Принятое ей летом прошлого года решение о приеме сотен тысяч беженцев из мусульманского мира во многих отношениях явилось триумфом морального лидерства над целесообразностью, и это, отчасти, было причиной того, что журнал Time выбрал ее в качестве Человека года в 2015 году.
Однако это смелое решение имело разрушительную цену. Консерваторы внутри правящей коалиции восстали против ее политики в отношении беженцев. Многие ее сторонники стали поддерживать крайне правую партию «Альтернатива для Германии» (АдГ), в платформе которой подчеркивается, что ислам «не является частью Германии», а также содержится призыв запретить минареты и паранджи, традиционную одежду, которую некоторые мусульманские женщины носят для того, чтобы скрыть свое лицо. Во время местных выборов в сентябре прошлого года партия АдГ победила партию Меркель в ее родном избирательном округе на севере Германии.
Подобное унижение помогло убедить ее спуститься вновь на ту территорию, которую она уступила радикальным правым. Во время своей речи, произнесенной 6 декабря на съезде партии Христианско-демократический союз, то есть партии, которой она руководит уже почти 16 лет, Меркель заявила, что мусульманским женщинам надо запретить — «когда это возможно по закону» — полностью скрывать свои лица в общественных местах. Это было поразительным изменением позиции для политика, чье имя стало синонимом Willkommenskultur ее страны, то есть «культуры гостеприимства» по отношению к мусульманам и беженцам, по отношению к некоторым благодарным сирийским претендентам на получение убежища, которые называли ее «мамой».
Но это было, во многом, возвращением к консервативным корням Меркель. После поражения нацизма и окончания Второй мировой войны все правое крыло немецкой политики было в течение десятилетий оккупировано христианскими демократами и родственной им баварской партией — Христианско-социальным союзом (ХСС). Ее бывший лидер Франц-Йозеф Штраус, как известно, в 1986 году сказал: «Не должно быть демократически легитимной партии справа от ХСС».
Статус-кво — и весьма узкий центристский политический спектр допустимой немецкой политики — существовал до момента образования партии АдГ в 2013 году. Ее популистское послание против иммиграции получает значительную поддержку во всех частях Германии. Даже в Берлине, в разнообразной и космополитичной столице этой нации, партия АдГ получила на выборах 14,2% голосов избирателей в ходе местных выборов в сентябре прошлого года. Партия Меркель, набрав лишь 17,6%, не намного ее опередила.
Поэтому тактический сдвиг федерального канцлера на прошлой неделе не был неожиданным. Основная часть поддерживающих ее избирателей требовала этого, а ее призыв запретить ношение паранджи на съезде партии получил больше аплодисментов, чем остальные положения ее 80-минутной речи. Некоторые делегаты, собравшиеся на съезд партии ХДС в промышленном городе Эссене, вновь прониклись симпатией к Меркель после ее речи. «Она сказала многое из того, что партия хотела услышать, из того, что мы все хотели слышать, — сказал мне после выступления Меркель Андреас Вебер (Andreas Weber), делегат от рабочего города Хелмштедта. — «Обама покидает политическую арену, и она, конечно же, становится лидером свободного мира».
Партия Меркель по-прежнему с отрывом опережает по популярности другие партии, и, по данным недавно проведенного опроса, ее поддерживают 33% граждан страны. 64% опрошенных одобрили ее решение добиваться переизбрания на пост федерального канцлера. В отдельном исследовании, опубликованном в прошлом месяце Koerber Foundation, берлинским политическим институтом, 59% немцев высказались за то, чтобы их страна взяла на себя роль еще более активного лидера в Европе. Однако союзники Меркель, судя по всему, не особенно хотят расширения этой роли и распространения ее на другие части мира. «Это не наша ментальность, — отметил Норберт Реттген (Norbert Roettgen), глава комитета по внешней политике немецкого Парламента. — Это за рамками нашего пути, за пределами того, что мы можем сделать», — сказал он в беседе со мной.
Лишь в 2014 году, когда Россия бросила вызов Западу и перекроила с применением силы границы Украины, Берлин впервые выступил как лидер Евросоюза в процессе внешнеполитического кризиса. Но это было сделано в едином строю с Вашингтоном и при полной поддержке президента Обамы. Однако теперь, когда Трамп находится на пути к Белому дому с обещанием «поладить» с Россией, мир уже скоро будет выглядеть значительно более пустынным для Меркель, чем год назад.
Для большинства лидеров это может показаться деморализующей перспективой. Однако, возможно, именно сложившаяся ситуация помогла воодушевить Меркель и придала ей дополнительные силы для участия в выборах. О своем решении она объявила спустя 11 дней после победы Трампа в президентской гонке. «Если бы мы по-прежнему имели такого президента в Соединенных Штатах, который бы заботился о либеральном порядке, я вполне мог бы себе представить ее отказ от участия в выборах, — говорит Сильке Темпель (Sylke Tempel), редактор издания Berlin Policy Journal. — Но сейчас такой шаг полностью противоречил бы ее чувству долга». Это не означает, что Меркель обладает влиянием или ресурсами для того, чтобы быть лидером западного мира, или для того, чтобы победить на предстоящих выборах. Это просто означает, что, по ее мнению, она должна попытаться.
